Я слушал знакомый мотив, с трудом удерживаясь от смеха, и размышлял: кто, хотелось бы знать, ребенка этому музыкальному «шедевру» обучил? Не иначе – Лаланн. Песенка про «разбитое сердце девы златокудрой» была популярна в светских салонах лет десять тому назад, не меньше.
После песни мелкая хитрюга хотела придумать новую забаву, но я сурово сдвинул брови, давая понять, что терпение «няньки» на исходе, и малявка сразу же, как по команде, закрыла глаза. Я довольно ухмыльнулся – всегда знал, что она большая умница и знает, когда остановиться!
Морра заснула почти мгновенно, запустив обе ручонки под подушку, куда складывала на ночь свои нехитрые богатства. От кровати я отошел после того, как поймал сам себя на том, что с умилением пялюсь на сопящую и улыбающуюся во сне девочку.
Выполнив братский долг, я вернулся в гостиную. Андру там уже не оказалось. Вампир с наступлением темноты ушел из дома: поохотиться, проветриться и принять отчет своих подданных.
Рис, заняв единственное кресло, делал вид, что читает. Эрхена и служанка хихикали над чем-то в своем «женском» углу, перешивая для меня хозяйскую рубашку. Точнее, посмеивалась служанка, а Эрхена больше краснела и бросала в нашу сторону смущенные взгляды. По-видимому, дамы активно обсуждали присутствующих мужчин.
Лаланн, несмотря на отсутствующий вид, не пропускал в этой негромкой беседе ни слова, но чтобы не смущать болтушек, только щурил на книгу полные смеха глаза. Я при всем желании мог понять лишь отдельные слова – местный язык по-прежнему выходил за рамки моего разумения.
Не люблю, когда заняться нечем. Ждать Андру предстояло еще часа три, а то и больше, пришлось подыскать достойное занятие для рук – заняться ремонтом разбитой призраком мебели. Хорошо, удалось разыскать в кухне молоток и гвозди.
К всеобщему удовольствию, мебель пострадала меньше, чем казалось с первого взгляда, и ее легко удалось починить, так что у меня еще осталось время переброситься парой фраз с Лаланном, прежде чем он отправился спать.
– Дюс, ты обзавелся общими тайнами с упырями? – с нескрываемой неприязнью в голосе поинтересовался мой земляк.
Я ждал от него подобного вопроса. Сдержанный в эмоциях, умудренный жизненным опытом умный мужчина превращался в горячего юнца, переполненного гневом и злостью, стоило только завести разговор о вампирах. У каждого своя мозоль под сапогом дергает. У милитес – вот такая.
Оказаться между двух огней и потерять доверие Риса желания не возникало, и я честно признался:
– Если князь знает обо мне нечто… Если я действительно опасен для вас, даю слово дворянина, не утаю ничего!
Лаланн кивнул, помолчал немного и сказал:
– Ты с ним осторожнее, Дюс. Кровососы, они и есть кровососы.
С этим фактом я спорить не собирался.
Андру вернулся из города далеко за полночь. Лицо у князя было мрачное. Он снял плащ, устало уселся в кресло и немного помолчал, собираясь с мыслями. Бледно-розовый белок глаз вампира выдал, что ужин оказался не особо сытным.
– Спрашивайте, Дюс, что вы хотите узнать, – невесело сказал он.
Меня пока больше интересовало другое, о чем я и поинтересовался:
– Что-то случилось?
Андру отмахнулся:
– Ничего срочного. До утра или хотя бы до конца разговора подождет.
После его слов повисла неловкая пауза. Требовалось время, чтобы сформулировать первый вопрос.
– Расскажите все, что знаете.
В ответ Андру лишь усмехнулся:
– Одной ночи мне не хватит. Да и оно вам надо – услышать все, что я знаю? Давайте лучше поговорим о том, что лично вас касается.
Съязвил, значит. Не смог удержаться. Ведь понял прекрасно с первого раза, что меня интересует!
Вампир заметил промелькнувшее на лице собеседника недовольство и пошел на попятную:
– Простите, это я от усталости.
А потом задал неожиданный вопрос:
– Что вы знаете о нежити, Дюс?
Мо шизане! Терпеть не могу таких собеседников, которые отвечают вопросом на вопрос!
Конечно, в ответ князь получил предсказуемое.
– Достаточно, чтобы давить ее при каждом удобном случае!
Князь вызова в словах не принял, а лишь усмехнулся:
– То есть увы, ненамного больше, чем другие люди.
Ну не мне решать – намного или ненамного, главное, усвоено нужное: кто и где прячется и чего от него можно ждать! Большего и не требуется.
Я не стал углубляться в дебри размышлений о высшей нежити, а лишь напомнил:
– Князь, не вижу никакой связи между собой и… объектом ваших научных… э… измышлений. Давайте вернемся к тому, кто есть я.
Может, мои слова и вызвали недовольство у вампира, не знаю, но внешне он этого не показал, лишь кротко согласился:
– Хорошо. Буду краток. Вы зря тратите время на поиск подобных себе. Вы не просто не человек. Вы вообще не из этого мира. Точнее, ваш второй родитель не может быть существом этого мира. Ни живого, ни неживого.
Вампир задумчиво посмотрел на мое окаменевшее от неожиданного вывода лицо и продолжил:
– Но он, несомненно, тесно связан с Высшим миром, и часть способностей передал своему сыну. Но способности – не главное… Главное – он передал свою духовную матрицу. Человеческая плоть на вас – пшик… шелуха, которую способен унести один глубокий укус.
Последние слова вампира мне совсем не понравились, но увлеченный идеей оратор не заметил недовольства на лице собеседника. Андру уже вошел в раж: глаза князя буквально светились вдохновением. Впрочем, он довольно быстро опомнился, взял себя в руки и усмехнулся:
– Простите. Просто вы чрезвычайно интересный объект для наблюдений.
А я, осмыслив сказанное князем, ошалело спросил:
– Правильно ли я вас понял… Я – бессмертный?!
Андру тихо рассмеялся:
– А что, хотелось бы? – И пока я задумывался над тем, хотелось бы или нет, вернул мечтателя на землю. – Думаю – нет. Не больше, чем я или мои подданные.
Забавно. Сам называет свой народ этернус, однако не считает его бессмертным? Хотя какое уж там бессмертие, если его легко лишиться, расставшись с головой.
Князь, словно мысли мои прочитав, заметил:
– Вы забыли про другое значение слова: неувядаемый, вечный! Оно нам больше подходит. Мы, увы, не бессмертны. Да и вы тоже.
Совсем запутал, просветитель хренов.
– Тогда при чем тут «шелуха»?
Вампир облокотился на стол и охватил подбородок двумя пальцами. Потом посмотрел на меня взглядом усталого учителя и снизошел до объяснения:
– После того как окончательно погибнет человеческая плоть, у вас еще останется второе тело, не принадлежащее этому миру. И в этом мире его нельзя убить. Его можно лишь вернуть туда, откуда оно пришло!
Звучало это как-то… неутешительно. Обычно возвращали «туда, откуда вышел» именно демонов.
