— Наши девчонки этим фокусом колготки «подклеивают», — хмыкнул Алишер. — И вообще, после полугодовых скитаний по чужому, и не обижайтесь на мои слова, дикому миру, я пришёл к выводу, что простейшие гармоники несут гораздо больше практической пользы, чем высокое искусство.
Мастера переглянулись: для них было очевидно, что упомянутое выше высокое искусство бывает затребовано обществом в сравнительно благополучные годы. Не в те времена, когда стоит вопрос о выживании. Тогда, чаще всего, погибает и творец и его творение, и чудо ещё, что это парень смог добраться до них живым, целым и в своём уме.
— А как так получилось, что вы с ними не знакомы? Я ведь не ошибаюсь и от смены мира не зависит педагогический принцип: от простого к сложному?
— Знаком, — Алишер хмыкнул. — Шапочно. Когда-то давно изучал, но основательно подзабыл.
— Как так можно? Ведь не забываем же мы алфавит, однажды в детстве научившись писать?! — расчетливо прищурился Масиер Езекиил. Боги Нижнего Мира с ними, с высокими гармрниками, они действительно могут быть использованы только прирождёнными Творцами и менестрелями, а вот простейшие, те другое дело. Теми, возможно, удастся воспользоваться и им, народу крылатых мастеров.
— Я бы сравнил гармоники не с алфавитом, а с правилами написания, — попробовал разъяснить некоторые основы Алишер. — В детстве мы их изучаем, пробуем применять, а потом по большей части забываем и остаётся лишь навык грамотного письма, да чувство языка, когда знаешь, что вот так правильно, а в каком правиле это прописано, давно забыл.
Сравнение было скорее точным, чем поэтическим. И потому, наверное, понятным его слушателям.
ШерилТо, что её позвали на большой совет, с участием глав правительств двух держав удивило, пожалуй, только одну Шерил.
— Но зачем я там? — спрашивала она, пока Юджин, которому поручили это тонкое дело, вёл её к залу переговоров. В прочем, девушка особенно и не упиралась — не отошла ещё от обретения собственных крыльев и всенародной гулянки по этому поводу. — Я не дипломат, у меня нет ни званий, ни полномочий. Да я вообще чужачка в этом мире!
— Зато ты достаточно долго жила и там и тут, знаешь и их и нас. И достаточно бесцеремонна, чтобы не промолчать, если тебе есть что сказать, — а уж «шероховатостей», рождённых несхожестью менталитетов равнинных и горных жителей за те несколько дней что шли переговоры, накопилось предостаточно. — Будешь сглаживать и разъяснять.
С этими словами он втолкнул её в зал совещаний, а сам отступил за дверь — уж рядовому-то Стражу там точно делать было нечего.
— Чистого Неба, — поздоровалась Шерил со всеми сразу — ей ответили, кто кивками, а кто и вслух.
— Можем начинать, — возгласил главнокомандующий и сам отодвинул для девушки стул. Прежде чем усесться на него, Шерил пробежала взглядом по лицам собравшихся. К её удивлению почти все они оказались ей знакомы: некоторых членов Совета Мастеров она знала ещё с тех времён, когда по поводу интересной пришелицы, с которой взялся работать сам Мастер Езекиил, любопытствовали все кому не лень (а лень у этого народа была делом небывалым), других просто знала в лицо.
И здесь был Лейв. Привычный, обыкновенный. Её мужчина. Но этот мужчина, и это она вдруг осознала с особой остротой, был из прошлой жизни. И с этим нужно было что-то делать.
Лейв СиятельныйЭтим же вечером Шерил спустилась к нему с неба. Вот так просто, когда он стоял на одном из небольших балкончиков, которыми были оборудованы предоставленные ему апартаменты, в небе возникла крылатая тень, его обдало мощным потоком прохладного воздуха и рядом, довольно ловко сманеврировав и сложив крылья, на пол спрыгнула теперь, наверное, уже бывшая наложница.
— Можно? Впустишь?
Он посторонился и пропустил её внутрь, во все глаза рассматривая и подмечая изменения. Днём на совещании она держала себя настолько сдержанно и официально, насколько это вообще для неё было возможно и было трудно понять, много ли в ней осталось от прежней Шерил. Но и сейчас, наедине, она не стала прежней. Что-то появилось в девушке чуждое, непривычное и от того не слишком приятное. И дело даже не в том, что теперь за её плечами возвышалась пара крыльев, смотревшаяся там на редкость органично. Изменилась сама девушка: взгляд, повадка, даже поворот головы — всё стало иным. Лейв запнулся, подбирая про себя слово. Привольным, что ли? Словно распрямилась в ней какая-то ранее сжатая пружина.
— Ты изменилась, — протянул он.
— Правда? — Шерил польщено склонила голову на бок.
— Ты даже разговариваешь по-другому, — протянул он с настороженным недоверием.
— Это ты про акцент? — она не совсем поняла его. — У меня довольно тонкий слух. Врождённый. И чужая манера говорить садится на мозги практически моментально. Полчаса-час разговора и я опять буду говорить так, как разговаривала в Ияннорире.
Он недовольно сморщился, но не пожелал давать дополнительные разъяснения, вместо этого спросил:
— Тебе не попадёт за то, что ты сюда пришла?
— Нет. За что? — она здорово удивилась. — Я свободный человек и имею право ходить в гости, так же как и принимать гостей. А ты здесь находишься по приглашению.
— Я не о том. Мне, пока ты крылья отращивала, — он посмотрел на её дополнительную пару конечностей с каким-то непонятным, но однозначно негативным выражением, — порассказали многое из того, о чём ты умолчала, когда я пытался расспрашивать о тебе.
— Теперь это неважно, — она дёрнула левым крылом, как человек пожал бы плечом. И этот жест, такой для неё привычный опять всколыхнул тёмную горечь на дне его души.
— О да! — Он принялся выхаживать взад-вперёд, как часто это делал в моменты нервного напряжения. — Зато я понял, каким сокровищем тебя здесь считают: чуть ли не всю нашу делегацию пропустили вглубь страны только потому, что я тебя с собой вёз.
— Преувеличиваешь. Я, конечно, кое в чём успела отличиться, но не многим больше, чем прочие стражи Стального Гнезда.
— А знания! — этим он не собирался её попрекать, храня собственную гордость — само вырвалось. — Знания, которые ты передала айям и которые так нужны нам! И не просто так, а для выживания всего народа кхонов. Ты ведь жила у нас, знаешь, насколько это важно, как давно и как остро стоит эта проблема.
— Знаю, — она присела на краешек стола, разведя и растопырив крылья в стороны. — Но я не готова была пожертвовать жизнью на благо твоего народа, а ты слишком правитель, чтобы вот так просто пренебречь возможной выгодой для своей страны, — она откинула с глаз длинную чёлку. — И более того, не нашла той среды, где новое знание могло бы прижиться и пустить корни.
