Ох, не оправдала Лиса надежд усталого мужа. Не приголубила, не посочувствовала усталому путнику. Флаг и барабан не вручила, но построила и послала, правда, недалеко и ненадолго:
— А ну, марш в ванную! Все! А меня не волнует! Я вас уставать не заставляла. Это называется — ушёл из Руки, чтобы больше быть с семьёй! Ха! Неделями дома не бываешь! А являешься вот таким! Не помоетесь — можете ужинать где угодно, только не здесь! И блохастого этого сами мойте! Вот печати, эта от блох, а это сушка, вперёд, трепетные мои! Ника, отойди от собачки! Вот помоют, тогда и погладишь! Так, РАЗ! ДВА… вот так. И чтоб ванну вымыли после себя, всех убью иначе! — и пыльная четвёрка — Дон, Роган, Стась и пожавший хвост Серко уныло побрели в ванную, смывать следы… должностного преступления. А как это ещё называется, когда, вместо того, чтобы сразу вызвать комиссию, начинаешь азартно копошиться в вещественных доказательствах старого, но так и не закрытого дела? Вот так и называется. И Роган действительно от счастья пищал! Только недолго. Потому что ничего невероятного в логове дэ Форнелла обнаружить не удалось. Записи на разрозненных листах касались природы времени, и были, с точки зрения Рогана, бредом сумасшедшего. Непонятная машина в дальней комнатушке вроде была исправна, но работать не хотела. Книги — да! В основном — учебники по магии, стыренные когда-то из запасника Универа, но несколько штук попалось очень интересных, даже пара довоенных. И мячики из радуги, в количестве восьми штук. Как дэ Форнелл умудрился их закольцевать, не понимали ни Роган, ни Донни. Овеществление — это как раз понятно: когда заклинание сворачивается на себя, энергетическая оболочка становится барьером, который можно потрогать. Но сам процесс свёртки без материального носителя, как, например, в печатях, оставался непонятным. Печать можно слепить практически из любого материала — из грязи, из глины — из чего угодно, лишь бы лепилось. Вложил внутрь кусок верёвочки, навесил заклинание — и пожалуйста, пользуйтесь! Но вот так, без носителя — непонятно! Роган долго крутил мячик в руках, потом сунул в карман, «поковыряться на досуге». Но это было и всё! Ничего больше — ни магического, ни таинственного. Ну, всякая там мебель, посуда и набитый едой подпол — это в счёт не идёт. Так что, практически, зря целый вечер потратили. И устали в хлам. А Лисе, противной, без разницы. Хоть Рука Короны, хоть Поиск, да хоть Жнец с серпом своим — с Лисой спорить бесполезно. Как даст полотенцем! А поесть, наоборот, не даст. Печальная перспектива…
Ладно, пока остальные моются, можно Дэрри вызвать. Вдруг они в этой башне что-то пропустили. Пусть поиграет.
— Извини, Дон, с братцем Кваклей я ещё могу тебя понять: магический голод, безвыходное положение, и всё такое прочее. Но вот ЭТО! — Дэрри, скривившись, покосился на безучастного райна Фандарека, сидящего за столом в углу зала.
— Дэрри! За кого ты меня принимаешь, сын мой?! — опешил Дон, потом заржал. — Дэрри, я его просто погасил, как ты мажордома, — объяснил он. — Я понимаю, нехорошо, но ты не оставил мне выбора. Ты бы спросил, прежде чем Утверждение на приказ ляпать. Я ж тебе сразу сказал, что это неправильно — вот так формировать поисковый отряд. Ты бы знал, как твой «лучший Слышащий» меня достал! Да, да! Меня — достал! Заметь: я возвращаю его живым, но это не его заслуга, а моя выдержка, природное миролюбие и человечность! Да, человечность. Да, у меня. От Лисы заразился, теперь чешется иногда. И не смотри на меня так, я смущаюсь! Да, я. Вместе с человечностью подцепил, наверно. Дурные привычки, они вообще заразные. Вот и делай выводы. А что с ним делать теперь — решай сам. Помнит он мало что, можешь любые воспоминания в черепушку вложить и наградить за какие-нибудь мифические заслуги. Пусть радуется, мне не жалко, только сделай так, чтобы я его больше не видел! Никогда! И больше так не делай, хорошо? Мы с Роганом вполне вдвоём справимся, и с поиском, и ещё много с чем. А перед тем, как новые отряды собирать, надо ещё раз подумать. Есть у меня мысль отбирать в Резерве остатки развалившихся Рук — серый маг плюс Мизинец, это должно сработать. Они уже срослись, друг друга даже не понимают, а чувствуют, взаимодействовать смогут вполне на уровне, а Мизинцы — они ушлые, в деревнях — самое то. Дать им товару какого-нибудь — ещё и с прибылью будешь! Они этак, между делом… А вот теперь пойдём, что я тебе покажу!
— Дон… я сплю? Или брежу?
— Не-ет, это она и есть! Понимаешь, почему я тебя втихую сдёрнул? Дарю! — королевским жестом отдал Донни уже основательно обшаренную им самим и Роганом башню на окончательное разграбление Большому Кулаку. — Что найдёшь — всё твоё! Так когда тебе отчёт сдать?
— Ну-у, думаю… — окинул Дэрри башню задумчивым взглядом, — через недельку — самое то!
Дон довольно ухмыльнулся и пошёл ужинать.
А через неделю явился в «Золотой лис» Роган с каким-то здоровенным свёртком подмышкой. И прилип к Дону, как репей.
— Нет, давай лучше во двор выйдем, это большая штука, её здесь не развернёшь. Что ты на меня так смотришь? Да, я толстый и потный сумасшедший старик с сильной одышкой, обжора и пьяница, но я хочу ЛЕТАТЬ! И полечу! А ты поможешь! Иначе ты мне не друг!
Дон даже растерялся, осмотрев принесённого Роганом реечно-ситцевого монстра, больше всего смахивающего на огромный воздушный змей. Потом заржал. Потом задумался.
— Роган, это действительно сумасшествие! Я ж тебе говорил: рассчитай! А вот на этом… Я, конечно, друг…
— А раз друг — значит, помогай. Знаешь, какой древности я архивы поднимал? У-у-у! — азартно суетился Роган. — И без допуска, между прочим! Довоенные! Когда-то это уже было, но не на магической основе, а просто так. А называлась эта хрень — дельтаплан. Да откуда ж я знаю, что это значит? У кого-то был план «Дельта». Да нет, просто в тех книжках, из башни, нашёл упоминание, стал копать, вот и выкопал! Нет, это не крылья, это одно крыло. Ты не смотри, что ситец, я всё замагичил, на прочность заклял. Ага-ага, вот так, в эти петли. А махать тут и не надо, просто, вот смотри, вот у меня расчёт, а вот модель поведения. Два дня считал! Оно не машет, оно парит!
— И кто первым будет? Ухты? Не дам кота, он чёрный и умный, я его люблю. Вон, кролика у Лисы поклянчи, пусть ушами ветер ловит, его хоть съесть потом можно будет. Отбивного. Если найдём. И вообще — жестокий ты, а ещё целитель! Не жалко тебе зверюшку?
— Не жалко мне зверюшку, потому что первым будешь ты!
— Я?!!
— А кто? Кому, как не тебе, испытывать-то? Ты, если что не так пойдёт, эту хрень бросишь, да и перекинешься.
— Ага, приземлюсь где-нибудь и, непринуждённо этак, прикрываясь обломками реек и клочками тряпочек, пойду через весь Найсвилл домой. Голый. О, придумал: можно ещё надпись сделать на груди: корчма «Золотой лис», типа реклама. И вообще не прикрываться, а даже наоборот… От посетителей отбою не будет, ага! От посетительниц… Нет, я могу, конечно, даже забавно было бы, но, боюсь, Лиса не оценит! Вернее, боюсь, что, как раз, оценит… только, знаешь, платить по таким счетам не хочется! Идеи опять твои, а платить опять мне? Я так не играю!
