class="p">Ее визг был музыкой для ушей Эстеллы.
— Я говорила, твой меч не поможет, — она повернулась к Конраду, который поднялся по ступенькам трона к ним. — Задержи ее.
— Нет! — завопила Бетезда, билась, как дикая кошка, когда ее огромный сын схватил ее. — Я — глава твоего клана! Твоя мать! Ты не можешь это сделать!
Магия гремела в приказах, но ее дети игнорировали ее. Это не мешало Бетезде пытаться. Она визжала, билась, как дикий зверь, но без толку. Амелия запечатала ее облик дракона, и она была чуть сильнее человека, каким выглядела. Конрад легко совладал с ней, спустил по ступенькам и опустил на колени у ног Эстеллы.
— Это я всегда хотела увидеть, — Эстелла подняла голову Бетезды за ее длинные идеальные черные волосы. — Я подумывала выколоть знаменитые глаза, но после твоей коллекции в зале решила их оставить. Они будут прекрасны, когда я превращу твою голову в трофей.
— Попробуй, — прорычала Бетезда. — Я так не проиграю. Ты не можешь убить меня так просто.
— Да ладно, — фыркнула Эстелла и отпустила ее. — Если бы я хотела тебя просто убить, я сделала бы это в любое время. Но я обменяла свое будущее не на твою дешевую жизнь. Твое убийство — только средство. Еще один шаг в долгом плане. Хотя, конечно, — она кровожадно улыбнулась, — это не означает, что я не могу этим насладиться.
Хартстрайкер задрожала, но от ярости, а не страха.
— Тогда сделай это, — она оскалила белые зубы. — Если можешь. У меня тоже есть пророк.
— Я не могу забыть своего истинного зрителя, — Эстелла отошла. — Потому я устроила так, что твоя смерть будет зрелищем, — она хлопнула в ладоши, и в портале Амелии появилась новая фигура. Высокий злой дракон с глазами как зеленые угли и мечом изо льда. Он молчал, пока проходил в тронный зал своей матери, но, когда он дошел до Эстеллы, Бетезда впервые выглядела испуганно.
— Джастин? — ее голос дрогнул. — Милый? Что ты делаешь?
— А не видно? — Эстелла обвила руками плечи Джастина. — Брогомир любит ироничные повороты, и что может быть ироничнее, чем великая Бетезда, убитая ее самым верным сыном? Его никто не может винить. Его бросили умирать в руках величайшего врага, ведь его мать была слишком гордой, чтобы произнести одно слово, которое спасло бы его жизнь. Это может изменить взгляд на мир, — она взглянула на Джастина. — Верно?
Юный дракон молчал. Он стоял, сжимая новый меч, костяшки побелели. Он хмуро смотрел на мать с такой сосредоточенной яростью, что даже бесстыдная Бетезда сжалась.
— Я должна была сделать это, милый, — ее голос был невинным. — Мне было больно оставлять тебя там. Я проплакала всю ночь, но у меня не было выбора.
— Всего одно слово, — прорычал Джастин. — Тебе даже не нужно было говорить искренне.
— Это было унижением! — прорычала Бетезда, перестав играть оскорбленную мать так же просто, как бросила его. — Ты не знаешь, какая Алгонквин. Если бы я дала ей хоть дюйм, она захватила бы весь клан. Я сделала, что должна была, чтобы уберечь нас от бардака, который ты создал, и ты имеешь наглость злиться?
— Типичная эгоистка, — шепнула Эстелла на ухо Джастину. — Пытается сделать свои ошибки твоей виной. Такое мышление можно ожидать от того, кто лучше выбросить свое величайшее оружие, чем соврет, сказав «пожалуйста».
— Не слушай ее! — завопила Бетезда, подняв голову как можно выше, оставаясь на коленях. — Джастин Хартстрайкер, ты — мой сын, рыцарь горы! Не смей верить ее лжи.
— Но она же не врет? — Джастин поднял меч, пока шагал к ней. — Ты права. Я — рыцарь горы, страж того, что лучше для нашего клана, и это я и сделаю.
Глаза Бетезды расширились.
— Джастин, любимый, не делай этого, — предупредила она, глядя на ледяной клинок, нацеленный на ее шею. — Не со мной. Не с твоей матерью.
— Не переживай, — Джастин приготовился к удару. — Не буду.
Он взмахнул мечом изо льда, но атаковал не мать, а ударил назад, по пророчице за ним.
Пророчицы уже там не было.
Джастин пошатнулся, когда атака не попала. Он тут же вернул равновесие, повернулся и ударил снова, но даже не смог сделать шага, Челси сбила его на пол. Она обезоружила его через миг, села на его спине, прижав колено к шее, а Эстелла снова подошла.
— Хотела бы я сказать, что не ожидала этого, — она подняла с пола ледяной меч. — Но все мы знаем, что это было бы ложью. Но, признаюсь, ты меня разочаровал, Джастин. Я спасла тебя, чтобы дать Брогомиру фигуру на доске, которая увидит мою неминуемую победу. Ты был тут, чтобы дать ему шанс для последнего хода, и это все, что ты смог?
Джастин нахмурился, и она покачала головой.
— Какое разочарование. Где размах? Где драма? Я даже дала тебе свой лучший меч, надеясь, что увижу что-то достойное от дракона, который зовет себя лучшим пророком. А я получила атаку, которая даже не была умной.
— Будто мне есть дело, — прорычал Джастин, борясь с хваткой Челси всеми силами. — То, что ты знала, что я нападу на тебя, хоть ты спасла меня от Алгонквин, доказывает мои слова. Я — Джастин Хартстрайкер, Рыцарь Горы, Пятый Клинок Бетезды, и я лучше умру со своими клыками в твоей ноге, чем предам клан.
— Вот как? — голос Эстеллы был скучающим. — Тогда покончим с этим. Конрад?
С эмоциями манекена для тренировки Конрад схватил Джастина из рук сестры и бросил его в стену на другой стороне. Дракон врезался в мозаику, как пушечное ядро, золото и керамика, изображающие Бетезду во всей красе во всю стену, потрескались. Он не успел упасть на землю, Конрад оказался на нем, вбил его в каменную стену с такой силой, что его ребра затрещали, Джастин закричал от боли, но Конрад молотил его дальше, словно юный дракон был боксерской грушей, пока Эстелла не сказала:
— Хватит.
Конрад тут же прекратил, и Джастин рухнул на пол. Когда стало ясно, что он не встанет, пророчица повернулась к Бетезде, чье лицо стало бледным, как гранитная пыль в воздухе.
— Вот так, — прошептала она, сжала ладонями голову Бетезды. — Вот понимание, — драконша пыталась отвернуться, но Эстелла не дала ей. — Смотри на него. Это твой самый верный дракон. Твоя надежда разбита, Хартстрайкер. Это твой последний шанс. Это разница между нашей силой.
Она отпустила ее голову, и Бетезда отдернулась, грудь вздымалась, как у испуганного зверя, Эстелла подняла ледяной меч, который забрала у Джастина.
— Я не могла убить тебя, пока ты не поймешь, — она прицелилась
