Ознакомительная версия.
Затем взял меня за руку и увлек на крыльцо.
Оказавшись внутри, я поняла, что он и в самом деле подготовился. Горели свечи, на столе поджидали фрукты и белое вино, кровать была расстелена. Лан закрыл дверь, повернул меня лицом к себе и медленно поцеловал, лаская и чуть покусывая губы.
— Конечно, это не замок, здесь нет камина и шелковых простыней, — слегка смущенно признал он, оторвавшись от меня, — зато нам никто не помешает. И этот момент только наш.
Я улыбнулась, тряхнула волосами, прошествовала к столу и запихнула в рот крупную виноградину. Затем оторвала вторую, и поднесла к его губам.
— Меня все устраивает.
— Рад это слышать.
Оборотень принял угощение и, уловив момент, слегка поцеловал мои пальцы.
Внутри все дрожало от предвкушения. Наконец это случится… Страхи давно ушли, их место заняло нетерпение.
Еще один шаг к нашему союзу.
Лан раскупорил бутылку и наполнил бокалы.
— Навсегда, — произнес он и приподнял свой.
Бледно-золотистая жидкость красиво мерцала в неровном свете свечей.
— Как скажешь. — Я пожала плечами и сделала небольшой глоток.
Вкусно.
Уделить этому чудесному вину больше внимания мне просто не дали. Лан отнял бокал и поставил на стол вместе со своим, а следующим движением решительно толкнул меня к разобранной кровати. Глаза оборотня медленно, по крупинке, наливались золотом и серебром.
В этот раз он не дразнил, теперь все было по-настоящему.
Поцелуи кружили голову и сбивали дыхание. Мой оборотень был нежным и настойчивым одновременно. На твердых губах медленно таял вкус только что выпитого вина. В воздухе плыл аромат древесины и обоюдного возбуждения.
Нетерпеливыми и стремительными движениями мы избавили друг друга от одежды. И замерли. Прохлада бревенчатого, давно не отапливаемого дома холодила кожу, но его взгляд заставил разгореться внутри меня настоящему пожару. Подозреваю, это было взаимно.
Налюбовавшись, Лан преодолел разделяющий нас ничтожный шаг, опалил мое лицо дыханием, кончиками пальцев обвел контур припухших от поцелуев губ и заскользил горячими ладонями по плечам, к груди и еще ниже. Я выгибалась в его руках, стонала в голос и с трудом удерживалась на грани разума. Сама не поняла, в какой именно момент взялась повторять его движения.
Даже не знаю, кого из нас больше сводили с ума эти прикосновения…
Но мои поползновения быстро пресекли. Через минуту на запястьях сомкнулись его ладони и завели их за спину. Белый вожак хищно улыбнулся, изменил хватку так, чтобы освободить одну руку, запустил вторую мне в волосы и решительно притянул к себе. Этот поцелуй был совершенно другой: жесткий, настырный, немного грубый, подчиняющий. Почти болезненный. Что совершенно не помешало мне откровенно прижаться к любимому и слегка потереться о его тело.
Глаза оборотня полыхнули еще ярче.
— Не могу больше ждать, — прохрипел Лан, разорвав поцелуй. — Иди ко мне, волчонок…
Мы опустились на кровать, лицом друг к другу.
Вряд ли в тот момент я способна была заметить грубые льняные простыни или колючее шерстяное одеяло, всем миром для меня сейчас был только он. Мой белый волк.
Еще немного ласк. Его руки, кажется, умудрились коснуться каждой клеточки моего тела, они скользили по груди и животу, сжимали ягодицы и бедра, посылали сладкую дрожь вдоль позвоночника. Кожа стала чувствительной до болезненности. Меня медленно затягивало в воронку наслаждения.
Он прав. Слишком долго!
Ланхольт обнял меня и крепко прижал к себе. По шее скользнули горячие губы, оставляя за собой влажную дорожку из поцелуев. Одновременно мы качнулись навстречу друг другу. Ланхольт довольно застонал и сжал меня еще крепче, полностью заполняя собой, я же ослепла от боли и изо всех сил вонзила ногти в его плечи, будто стремилась тоже сделать больно.
Из его приоткрывшегося рта вырвался настоящий рык.
Это немного отрезвило. Я ослабила хватку и осторожно лизнула ранки.
Он шумно вздохнул и начал осторожно двигаться, снова ласкал и целовал.
Наверное, я уже слишком оборотень… Скоро боль ушла, будто и не было ничего. Ранки затянулись, внутри и снаружи. Я обняла своего волка за шею, ласково поцеловала совершенно невредимое плечо и попыталась поймать его темп.
Волчица внутри напряглась, будто готовясь к прыжку.
По охотничьему домику разлетелись протяжные низкие стоны. Внутри меня медленно сжималась раскаленная пружина. Судя по тому, как жадно двигался Лан, как целовал урывками и срывающимся голосом шептал что-то невнятное, он чувствовал то же самое. Происходящее дурманило, с головой погружало в омут эмоций и обрывочных ярких ощущений.
Финальные стоны слились в один.
Лан рухнул на грубые простыни, опрокинул меня сверху — и несколько минут не существовало ничего вокруг, только тяжелое дыхание, безумный стук двух сердец и его рука, мягко скользящая по моей спине.
Когда возможность шевелиться вернулась, вместо долгожданного опустошения пришло еще более сильное напряжение. Совершенно новое чувство.
Воспользовавшись замешательством человеческой половины, волчица взяла дело в свои лапы.
Я вывернулась из таких уютных объятий и рванула на улицу, на ходу оборачиваясь. Хотелось покрутить пальцем у виска и срочно проконсультироваться у психиатра, но природный инстинкт оказался сильнее. Так что пришлось целиком и полностью доверить нашу судьбу серо-серебристой хитрюге и из самого отдаленного уголка сознания пассивно наблюдать за происходящим.
Бешеная гонка через лес. Лапы с непривычки начинали ныть и подгибаться. За шерсть цеплялись торчащие ветки и колючки.
А за спиной, с каждым прыжком все ближе, несся преследователь.
Вожак.
Наш волк…
Много часов спустя, после волчьих безумств в лесу и купания в ледяном ручье, мы прижимались друг к другу под шерстяным одеялом и чувствовали себя самыми счастливыми оборотнями на свете.
Там, в лесу, когда я вернула человеческий облик, произошло нечто важное. Взрыв боли, магии и крепнущих чувств. Я упала на мокрую от росы траву. По-настоящему больно не было, но, признаюсь честно, испугалась. Страшнее всего было видеть посеревшее лицо Лана, склонившееся надо мной.
Приступ закончился через пару минут, и мы, пошатываясь, побрели к ручью. И вот сейчас сонный вожак кончиком пальца обводил на моем плече ведомый лишь ему одному узор.
— Знаешь, — пробормотал этот скрытник, целуя меня в макушку, — она его покорила. И это притом что мой волк — вожак и вообще крайне разборчив в симпатиях. А мелкая нахалка до недавнего времени вызывала в нас в основном раздражение. До сих пор вызывает.
Ознакомительная версия.
