– Слушай, когда это ты выучила шведский? – задала Кате давно вертевшийся на языке вопрос Лейка.
– Вот… Выучила. Вообще-то это подарок,– уточнила она.
– Да ты что! А как это?
– Так… От одного… друга.
– Ну ты, Катька, даешь! – не без восхищения объявила Лейка. И тут же, без всякого перехода, наклонившись к Катиному ушку: – Имей в виду, подруга: что там у вас с Димкой – меня не касается. Но Карлссон мой. Или мы больше не подруги.
– А как же Эрик? – насмешливо спросила Катя.
– А при чем тут Эрик? – ощетинилась Лейка.– Эрик – это Эрик. А Карлссон – это… это…
– …Это Карлссон,– закончила за нее Катя.– А ты – сексуальная маньячка. Я вообще скоро домой собираюсь. Я домой вчера звонила: ко мне, может, мама в понедельник приедет.
– К нам,– решительно заявила Лейка.– Ты ведь не собираешься от меня сбежать?
– Да куда я от тебя денусь! – засмеялась Катя.– Можем втроем поехать. Ты, Карлссон и я.
– Слушай, а как же Димка? – спросила Лейка.
– А что Димка? Димку можно с Ильей Всеволодовичем отправить. На машине.
– Уверена? – усомнилась подруга.– А если Сережин папаша чего-нибудь выкинет?
– Вряд ли. Мы им еще одного попутчика дадим. Вот его,– Катя кивнула в сторону Хищника.
– Слушай, а мы тогда на чем поедем? – озаботилась Лейка.– Знаешь, я как сюда добиралась? Так вот: больше я так не хочу!
– Может, нас твой Эрик отвезет? – предложила Катя.– А что? Будет у вас крепкая шведская семейка: ты, Карлссон и Эрик.
– Да ну тебя,– обиделась Лейка.– Знаешь, такие шуточки…
– О, а давай-ка, знаешь что – с байкерами поедем! – перебила ее Катя.– С ними точно весело будет.
– Ты их найди сначала, своих байкеров.
– Найдем как-нибудь. Скалли попросим. Его «агенты» их точно отыщут. Из-под земли достанут.
– Из-под земли – это у нас ты специалист,– Лейка скушала ломтик селедочки и заявила: – А все-таки хорошо мы оттянулись этим летом! Будет что вспомнить!
– То ли еще будет,– пообещала Катя.
– Эй, ты о чем, подруга? – заинтересовалась Лейка.– Что это ты задумала?
– Да так, подсказали мне одну идейку…
– Какую еще идейку?
– А вот…
Тут в кармане Лейки завибрировал мобильник Ильи Всеволодовича.
– О! – удивилась Лейка.– Номер шведский. Алё?
– Нет, его нет,– ответила она по-шведски.– Да. Могу. На! Это тебя! – она протянула мобильник подруге.
– Это кто? – спросила Катя.
– Какой-то полицейский. Сначала спросил Сережкиного папашу, потом тебя.
Катя взяла телефон.
– Слушаю,– сказала она по-английски. Этот язык был ей пока привычней шведского.
– Мисс Малышева? Я звоню по поводу вашего друга, Николаи И-ва-нов…
– Кого, простите?
– Николаи Иванов… Возможно, я не совсем правильно говорю его имя. Ваш соотечественник. Человек, которого вы обнаружили в бессознательном состоянии позавчера возле Скансена. Вы понимаете, о ком идет речь?
– Да,– Катя сообразила, что речь идет о Коле Голом.
– Есть проблема,– сообщил полицейский.– У него…
В это время дядюшка Ниссе решил произнести тост. Голос у дядюшки был преизрядной мощности, перекрывающий все прочие звуки.
– Простите, что вы сказали? – проговорила Катя.
– У вас что-то не в порядке? – осведомился полицейский.– Вы можете говорить?
– Вполне,– ответила Катя.– У нас тут маленький праздник… Презентация… Банкет.
– Так вот,– продолжал полицейский,– у вашего друга есть проблема…
Проблема, как выяснилось, состояла в том, что Коля Голый, которого поместили в шведскую больницу, несмотря на все усилия медиков, всё еще пребывал в бессознательном состоянии. Никаких перспектив на скорое выздоровление. И, что особенно печально, сумма его медицинской страховки, уже не перекрывала стоимость пребывания в клинике. Но выкинуть больного, пусть даже и чужестранца, не позволяло шведское законодательство. По крайней мере Катя именно так поняла то, что сказал полицейский.
«Не может ли Катя забрать своего соотечественника?» – поинтересовался полицейский.
«Не уверена, что у меня есть такая возможность»,– уклончиво ответила Катя. Но она знает, что мистер Иванов – вполне обеспеченный человек. И у него найдутся средства, чтобы оплатить лечение.
В таком случае не могла бы мисс Малышева подъехать в клинику и поговорить с финансовым директором?
Могла бы, ответила Катя.
В таком случае ее собеседник готов прислать за ней машину. По какому адресу?
– Точного адреса я не знаю,– сказала Катя.– Стремгатан, кажется. Могу выяснить. Это отель «Шератон».
– Ничего выяснять не надо,– ответил инспектор.– Где находится ваш отель, я понял.
В его голосе прибавилось уважения. Или Кате показалось?
– Когда прислать машину? Как долго продлится ваша презентация?
Катя поглядела на столы. На столах осталось немного. Тролли кушали очень хорошо, вернее, очень быстро.
– Думаю, уже через полчаса я могу уехать,– сказала она.
– Чего ему надо? – спросила Лейка, когда Катя закончила разговор.
– Коля Голый. Он всё еще в больнице. Без сознания. Надо ему помочь.
– Чем, интересно, мы можем ему помочь? – усомнилась Лейка.– Это же Швеция. Тут в больницах всё есть.
– Вот поеду и посмотрю,– сказала Катя.
– Поедем,– тут же уточнила Лейка.– Поедем все. Всё равно тут делать больше нечего. Ну эти тролли и жрать…
Глава сорок третья
Руна смерти
Тролль приходит к хирургу.
– Слышь,– говорит,– после автокатастрофы ты мне голову пришивал?
– Я,– подтверждает хирург.– Что, швы плохие?
– Нет,– отвечает тролль.– Швы хорошие. Голова не моя.
Машина, вопреки Катиным ожиданиям, была не полицейская, а самая обыкновенная. И управлял ею, как выяснилось, не полицейский, а служащий больницы.
Поехали втроем. Катя, Лейка и Карлссон. Дима тоже рвался, но его не взяли.
– Пить надо меньше,– назидательно сказала Лейка.
По дороге Карлссону стало нехорошо. Он как-то посерел и обмяк.
Даже водитель заметил, что дело неладно.
– Что с вашим другом? – спросил он у Кати.
– Болен.
– Я могу позвонить, чтобы нас встретил доктор и ему оказали помощь,– предложил водитель.– Чем он болен?
– Болезнь крови,– соврала Катя.– Очень редкая. Помощи не надо. Это приступ. Скоро пройдет.
Катя очень надеялась, что так и будет.
Однако к тому времени, когда они приехали, Карлссону легче не стало. Поэтому пришлось оставить его на скамейке в больничном парке. Кате стоило большого труда уговорить водителя, что медицинской помощи в данном случае не требуется. Это только представить, что будет, если у Карлссона, допустим, возьмут анализ крови…
В вестибюле их встретил представитель администрации. Сообщил, что больной в сознание не приходил. Но в целом состояние пациента улучшилось. То есть сначала имел место отек легких, отек мозга (если, конечно, Катя правильно поняла то, что сказал врач) и куча всяких мелких «неисправностей», но сейчас всё прошло, причем прошло удивительно быстро. Однако больной по-прежнему в коме, и энцефалограмма у него очень-очень плохая. В полицейском отчете этого нет, но специалисты полагают, что у больного, возможно, была остановка сердца. Причем достаточно длительная, чтобы мозг претерпел необратимые изменения. Не может ли госпожа Малышева внести ясность в этот вопрос?
