Казалось, на это потребовалась целая вечность. На самом деле — пара секунд. Но топот ног по скипучим доскам пола указал, что Виктор бросился наутек. Ивар выругался. Все три пули были истрачены, а его главный противник до сих пор оставался жив!
Он вскочил на ноги, встряхнул на бегу правой рукой, словно это могло помочь костям срастаться быстрее. В дверной проем увидел, как ветровка "красноповязочника" мелькает в вечернем сумраке среди могил.
Ивар не помнил, когда бегал так быстро.
Догнав противника, повалил в траву, перевернул, уперся коленом в грудь. Нацелил пистолет в лицо. Блефовал. Возможность убить Виктора раз и навсегда снова была упущена.
— Дернешься — пристрелю, как твоих дружков. Увижу фамильяра — сделаю то же самое.
Несколько секунд Виктор смотрел на него немигающим взглядом. Потом губы растянулись в безумной улыбке. Ледяной и жуткой.
— Не пристрелишь, Хамелеон. Я — единственная ниточка к твоей любовнице. Остальных, кто про нее знал, ты сам только что убил!
Ивар не выдержал. Ткнул кулаком в зубы лекхе. Но тот продолжал загадочно ухмыляться.
— Сам убил всех, кто знал! Остался только я!
— Где она? — Ивар с трудом сдерживался, чтобы не превратить ненавистное лицо в кровавую кашу.
— Там, где ты ее никогда не найдешь. Надежно спрятана. Ты попался, Хамелеон. Убьешь меня — никогда не узнаешь, где она. Не убьешь… — Виктор тоненько хихикнул, — … все равно не узнаешь.
— Ты только что обоссался от страха, что я тебя найду в шкафу. И сейчас собираешься хранить гордое молчание, когда мой палец уже лежит на спусковом крючке?! — для верности Ивар вдавил дуло в лоб лекхе.
Безумный огонек в глазах Виктора пустил неприятный холод по спине. А ведь и правда не скажет. Что-то недоступное пониманию Ивара сквозило в этом взгляде. Нечто, заставлявшее подонка до ужаса бояться смерти, но переступать через себя, когда дело доходило до принципа.
— Где ты ее прячешь? — произнес Ивар уже тише.
— Сначала ты дашь мне жилу, потом я дам тебе ответ. И лучше поторопись. Твоя любовница может не протянуть долго в том притоне, куда я ее отправил, — Виктор облизнул губы. — Реально может копыта откинуть.
Словно по щелчку Ивару вдруг стали понятны причины похищения. Прежде он считал, что "красноповязочник" мелочно хочет усложнить ему жизнь. Но на самом деле, всему виной опять стала проклятая жила. Вечный камень преткновения. Сколько еще людей пострадают из-за нее?
За спиной мелькнули проблесковые огни полицейской машины, и раздался характерный сигнал. Видимо, соседи вызвали полицию, когда услышали выстрелы.
Воспользовавшись заминкой, Виктор с внезапной силой оттолкнулся, вскочил на ноги и дал деру. Ивар хотел броситься за ним, но свет фонарика брызнул, и прозвучала команда:
— Стоять на месте! Руки вверх!
Преследование "красноповязочника" сорвалось.
Ноги от полиции Ивар все-таки унес. Но последующие несколько дней превратились для него в пытку. Он не прекращал искать свою охотницу. Лекс и Байрон подключились к поискам, но тоже ничего не добились. Виктор, естественно, опять залег на дно. От отца больше не было смысла скрывать правду, и Ивар описал ситуацию в надежде, что тот подключит свои связи.
Время шло, но город, в котором он, казалось, знает все закоулки, поглотил охотницу, словно кит — мелкую рыбешку. Ивар забыл, когда нормально спал. Каждую свободную минуту продолжал ломать голову и гадать, куда могли спрятать девушку. Проблема осложнялась тем, что в какой-то степени у него были связаны руки. Ну не ориентировку же в полицию давать, как ее отец, в самом-то деле?!
Наконец, от бесконечного напряжения начали сдавать нервы. В один из вечеров Ивар понял, что точно убьет любого, кто попадется под руку, если не пойдет в ближайший бар и не напьется до беспамятства. Ему хотелось вытравить из себя боль от потери Киры, залить "огненной водой" беспокойство, которое сводило с ума. Превратиться в кусок бесчувственного мяса, неспособный ни о чем думать. Он понимал, что дает слабину, но надежды таяли с каждым днем, и все больше Ивар напоминал сам себе лягушку, барахтающуюся в кастрюле с кипящим молоком.
Рафинированный лоск дорогих заведений "не для всех" вызывал сейчас только приступ отвращения. Поэтому Ивар отправился в какой-то завшивленный стрип-бар неподалеку от гетто, чтобы раствориться среди местного сброда. По крайней мере, там никто не обратит внимания, если он напьется так, что уснет прямо за столом. Там это в порядке вещей.
Когда силуэты девушек на сцене стали расплываться, а бутылка почти опустела, Ивар уронил голову на сложенные руки и почувствовал блаженное расслабление. Ему привиделась Кира, но не в таком виде, в котором мерещилась в последние дни. Теперь его охотница призывно улыбалась. Ее влажные приоткрытые губы манили обещанием поцелуя. Ивар охотно подался вперед, склонился над нежным девичьим телом, распластанным на его собственной постели…
— Кира… Кира… — бормотал уже в полубреду.
— Девочек посмотреть не желаете?
Со стоном негодования Ивар поднял голову и попытался сфокусировать взгляд на толстяке с сигаретой в зубах, который склонился над столиком в услужливой позе. В руках у подозрительного типа находилось что-то вроде фотоальбома.
— Девочки. Молодые. Недорого, — скороговоркой пробормотал толстяк и прошелся цепким взглядом по одежде Ивара.
Тот мгновенно пожалел, что не надел более непрезентабельную одежду. Здесь его вид явно выбивался из толпы завсегдатаев. Наверняка, этим и привлек подозрительного субъекта.
— Не интересуюсь, — рыкнул Ивар. — Особенно, если это лекхе.
Ему нужна была лишь одна девушка во всем мире. Самая недоступная и самая желанная из всех. При мысли о ней в груди ныло. Все остальные оставляли теперь его тело равнодушным и бесчувственным к плотским удовольствиям. После того, что испытал с Кирой. После того, как смог заниматься с ней любовью, не притворяясь кем-то другим. Оставаясь самим собой…
Для Ивара это была неизмеримая роскошь. Быть самим собой с любимой.
— Да вы посмотрите… — не отставал прилипала, — сейчас на пике моды у молодежи… товар высшего качества… тихие, покладистые… можно с норовом… — он усмехнулся, — третья категория…
— Ты что, глухой?! — взревел Ивар.
