Все остановились, обернувшись и судорожно хватая ртами воздух. Но Леонсио, поняв, что происходит, спешно подошел к Мэтту и положил руку на автомат.
— Это всего лишь собаки, — прошептал он. — Давай не будем открывать их хозяевам наше местоположение раньше, чем надо.
Он достал из-за пояса мачете, и тут же на него коричневой молнией кинулся пес, помесь питбуля и мастифа, рычащий и брызгающий слюной. Вцепившись ему в руку, он опрокинул дона Леонсио на землю.
Мэтт мгновенно прыгнул следом и вонзил охотничий нож собаке под хвост и провернул лезвие. Тварь взвизгнула и отпустила дона Леонсио, который, в свою очередь, быстро рубанул мачете по ее шее. Но тут из джунглей появился второй пес. Еще не поднявшись, Мэтт загородился плечом от броска, нацеленного ему в горло, и вонзил собаке нож между ребер по самую рукоять. Пес упал замертво.
Рука дона Леонсио была прокушена и кровоточила. Мэри стояла бледная как полотно. Дон Эммануэль тоже едва не падал, и дон Эстебан держал его под руки.
Леони поняла, что первых двух собак спустили наобум, в надежде, что те причинят хоть какой-то вред беглецам. Что они и сделали. Вдалеке хрипели, надрываясь от лая, две другие, а их уже держали на поводках. Сквозь лай послышались и крики людей.
В случае с Джеком вариант капитуляции не рассматривался. Прежде, чем они все умрут, Леони решила извиниться перед Мэри.
— Прости, что впутали тебя во все это, — сказала она.
— В этом нет твоей вины, — ответила женщина, немало удивив Леони ответом. — Мы все взрослые люди.
— Прости, что я так резко среагировала, когда ты сказала про Джона. — Она подошла ближе и обняла Леони. — Все это — изумительный жизненный опыт, и я не променяю его ни на что другое в мире.
Но все оставались на месте.
— Пойдем, — сказал Леонсио. — Вон туда!
Он сошел с еле заметной тропы и повел сквозь самую гущу джунглей, прорубая дорогу через лианы и колючие кусты.
— До реки метров сто пятьдесят, — объяснил он.
— Реки? — переспросила Леони. Она не понимала, какая сейчас польза от реки.
— Приток Укаяли. Если переправимся, будем в безопасности.
— А как переправляться?
— Плыть.
Позади продолжали лаять собаки.
Сто пятьдесят метров — непростой путь в девственных джунглях. Когда они достигли крутого берега реки, заросшего кустами и папоротником, раздались громкие крики преследователей. Они нашли трупы собак, поняла Леони. Секундная задержка — и преследователи снова побегут следом за ними, в сторону реки. Присев и оглянувшись, Мэтт, казалось, чего-то ждал. Потом выпустил из «АК-47» длинную очередь, отцепил пустой магазин, прицепил новый и снова стал стрелять.
— В воду! — крикнул Леонсио. Его голос был едва слышен сквозь грохот автомата. — Скидывайте рюкзаки и держитесь друг за друга.
Леони поглядела на бурлящие мутные воды реки шириной с футбольное поле. Чудовища, подумала она. Река полна чудовищ. Я не могу туда прыгнуть. Увидела, как в воду прыгнули Эстебан и Эммануэль, услышала, как свистят вокруг пули. Раздался свист и щелчок. Голову обожгло, и по волосам потекла струйка крови. Она приложила руку к голове, боясь, что ей вышибли мозги, как Баннерману, но нащупала лишь неглубокую кровоточащую борозду, наискось идущую по макушке. Вскрикнув, сбросила рюкзак, схватила Мэри за руку, и они спрыгнули в реку, с громким плеском войдя в темную воду.
Течение тут же вынесло их на середину, туда, где Эстебан помогал держаться на плаву дону Эммануэлю. Мэтт выпустил из «АК-47» последнюю длинную очередь, бросил на землю автомат и рюкзак и присоединился к остальным.
Спустя секунду на берег выбежал огромный коричневый мастиф с челюстями, напоминающими капкан. Спрыгнув с берега, пес быстро, словно выдра, поплыл за Мэттом, нагоняя его. Леони и Мэри, держа друг друга за руки, продолжали плыть, ошеломленные этим зрелищем, но за мгновение до того, как мастиф настиг Мэтта, тот крутанулся в воде, выхватывая пистолет. БАХ! БАХ! Он всадил псу две пули в голову.
Собака погрузилась под воду, и вдруг раздался приглушенный вскрик. Руку Мэри будто выдернуло из руки Леони, и вода около нее забурлила. Обернувшись, Леони с ужасом увидела, что женщина оказалась в пасти огромного черного каймана. Тварь начала трясти ее из стороны в сторону, как терьер, поймавший крысу.
Из тысячи Мерел, пришедших к ним во главе с Себитту, большинство были слишком стары или слишком молоды, чтобы воевать, другие получили тяжелые раны в предыдущих схватках с Иллимани. Но Рия насчитала сто восемьдесят семь воинов, способных сражаться. Для них это существенная подмога. Все они имели обычное вооружение — копья, дубины, булавы, топоры, томагавки и ножи, — но главным их достоинством было то, что у ста девяти воинов были мощные охотничьи луки и колчаны, полные стрел.
Этого мало, чтобы победить Марту и Саккана, совсем мало, но Рия надеялась, что наличие такого количества лучников заставит Иллимани дважды подумать, прежде чем напасть. Во главе лучников она поставила Лигара, остальными семьюдесятью восемью должен был командовать Бонт. Кроме того, Лигар немного знал язык Мерел, а в обеих группах были те, кто немного знал язык Клана, достаточно, чтобы выполнять краткие приказы нового начальника. Такое устройство отряда обещало быть эффективным.
Затем настал черед женщин. Многие были ранены, стары или немощны, но с помощью Тари Рия выбрала две сотни наиболее здоровых и отвела в сторону. Женщины Мерел так или иначе умели обращаться с оружием. Их задача, объяснила Рия, — служить последней линией обороны, защищая детей и стариков. Во главе их она поставила Тари.
С половиной своих воинов и десятком лучников Бонт должен был возглавить колонну, вместе с Себитту, Дриффом и Рией. Грондин, Оплимар и Джергат вызвались идти в конце. Рия отправила туда вторую половину воинов Бонта и еще десяток лучников. Остальные лучники под командованием Лигара должны были защищать колонну с флангов. В зависимости от местности они могли растягиваться или идти плотнее, но общее построение должно было сохраняться. Самых быстроногих послали вперед, на разведку, чтобы избежать столкновений с врагом и неожиданных ловушек.
Кроме того, Рия решила, что спасенные дети должны идти вместе и дальше, в том же порядке, как и раньше. Бирсинг, Энту, Паланан и Дарза остались за главных, и она объяснила, что у каждого должно быть хоть какое-то оружие, будь это острый осколок камня или палка, годящаяся в качестве дубины. Эти дети должны были составить костяк небоеспособных членов отряда. Рия объяснила им, чего ждет от них: они должны будут драться, в отличие от остальных, от которых не было толку.
