Ладно, не буду разубеждать Радмира. Я никогда не был для Повелителя противником. Уж не знаю, когда и чем я его заинтересовал, но еще задолго до рождения Наташи я начал ощущать его пристальное к себе внимание. И не раз ловил себя на ощущении, что ему известны не только мои планы, но все мои передвижения по Лилее в разных личинах. Не зря же мы встречались на всех празднествах сильных мира сего и даже на тех, которые, он, вроде бы, до этого и не стремился почтить своим присутствием. И если первые два раза я склонен был считать совпадением, то уже на третий раз понял — не знаю, как остальные Даймоны, но лично я смогу здесь делать лишь то, что мне позволят. Впрочем, бессмысленные кровопролития меня никогда не отличали, поэтому я мог работать в этом мире относительно спокойно. А, самое главное, не привлекая к себе ненужного внимания внутреннего круга.
Хотя, последние события навели меня на мысль, что и с этим было все не так, как мне казалось. И моя относительная свобода заслуга не моих хитроумных комбинаций, а того, что мой отец не видел за мной достаточно больших проступков, чтобы раз и навсегда от меня избавиться. Потому что приказ Черной Жрице на мой уход в Пустоту мог отдать только он.
— Пожалуй, я возьму вот это.
Оружие ощущается в руке как ее продолжение и создает ощущение нашего единства. Да и судя по рисунку на лезвии, ковалось гномами для демонов. И, что самое главное, ни проблеска чужой магии и отзвука бывшего владельца. Скорее всего, как попало в сокровищницу, так никем в руки и не бралось.
— Я думал, ты обратишь внимание на что-нибудь из вашего.
— Все, что я здесь увидел, с частицей души воина. У меня нет желания бороться с кем бы то ни было за право владения им. Тем более что вон тот меч, судя по клейму, — и я показываю на полуторник, от одного взгляда на который просыпается жажда обладания им, принадлежал кому-то из Черных Клинков, подразделения со схожими с Жрицами обязанностями. Так что я вообще бы предложил убрать его куда подальше, а еще лучше, переплавить, дав возможность его бывшему хозяину освободиться и уйти в Хаос.
Не знаю, о чем задумался после моих слов Радмир, но он даже не обернулся в мою сторону, пока Агирас помогал мне приладить ножны к перевязи и убрать в них меч. И лишь когда еще пара кинжалов перекочевала ко мне: один на пояс, а второй за голенище высокого сапога, окинул нас быстрым взглядом и коротко бросил.
— Добро пожаловать в личные покои Повелителя Аарона.
И активировал тот самый портал, действие которого мне было уже известно.
Переход был жестким и быстрым. Охранные заклинания не давали даже лишний раз вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы демонстрировать молниеносность движений. И только когда две пятерки демонов, все в боевой трансформации удостоверились, что никого из тех, кто не должен был появиться, среди нас не было, мы получили возможность управлять собственными телами. И я мог еще раз убедиться в том, что отец Наташи к собственной безопасности подходит очень основательно — присутствующий среди нас принц испытал все те же неудобства, что и мы.
— За Агираса не беспокойся, я за ним присмотрю. И удачи тебе.
На его лице улыбка, в которой мне чудится грусть, но это ощущения настолько мимолетно, что я имею все основания сомневаться в том, что это именно так и было. И мне остается лишь кивнуть ему головой, благодаря за все, и сделать шаг в открытую для меня дверь в кабинет Арх'Онта.
Внутри трое. Сам Аарон, похоже, по семейной традиции, стоит у окна, аккуратно удерживая в украшенной когтями руке ажурный бокал и задумчиво глядя вдаль. Властитель в кресле у зажженного камина, в пламени огня которого танцует парочка саламандр. Карим у столика с полудюжиной бутылок и тарелками с закусками.
И судя по легкому напряжению, что царит в комнате, либо они еще не начинали разговор, либо столкнулись с чем-то, что и вызвало такие эмоции. Будем считать, что я оказался в комнате вовремя. Потому что мое появление словно разгоняет дымку тумана и возвращает им душевное равновесие.
— Повелитель Арх'Онт, Властитель Тахар. — Я склоняю голову в приветствии и жду, как отреагирует на происходящее Карим.
Его имя не названо. Впрочем, он с поразительной настойчивостью продолжает ту игру, что начал еще в Камарише. И отставив фужер, в который как раз и наливал вино, повторяет полное приветствие воина, уже второй раз подтверждая мое право распоряжаться его жизнью.
Ладно, торопить события не стоит: всему свое время. И я продолжаю.
— Я благодарю Вас, Повелитель…
— Не стоит, Закираль, отрабатывать на мне свое красноречие. Ты — брат моей жены…
— Прошу меня простить, пока еще невесты. — И я вновь склоняю голову, одними глазами выражая, что предложенная им манера разговора меня вполне устраивает.
— Мне говорили, что в некоторых вопросах ты педант и зануда, но пусть будет по-твоему. Ты — брат моей невесты, которая уже сегодня ночью станет моей женой. Ты жених моей дочери, которая в соответствии с моим указом уже объявлена принцессой. Так что, мой дом — твой дом.
— Включая подземелья?
Короткий смешок, чтобы только показать, что он оценил мою способность шутить даже в таких ситуациях.
— Ну, если тебе там будет уютнее, чем в своих покоях… как знающий законы гостеприимства, я не смогу отказать тебе в такой малости.
— Благодарю, Повелитель…
— Аарон.
Что ж… Третьего напоминания мне не надо.
— Благодарю, Аарон. Но я предпочту остаться там, где провел эту ночь.
— Почему-то я так и думал. Закираль, когда-то давно, еще до рождения Наташи я предлагал тебе встречу с твоим дедом. Тогда ты отказался, предпочтя начать с его сына. Но, как видишь, судьба все равно все устроила по-своему. Позволь тебе представить отца твоей матери, Властителя Тахара.
Каждое мгновение, что я находился в этой комнате, я ощущал его пристальное к себе внимание. Сначала напряженное, словно он пытался найти во мне черты той, что была его дочерью. Потом в его душе мелькнуло смятение — он не нашел, то что искал. И вот теперь — интерес. Он словно сравнивал меня с тем образом, что уже возник у него по рассказам тех, кто меня знал. Но что бы не двигало им — он пусть и не знал, с каким чувством он сделает шаг ко мне, но был вправе решить: принять меня или отвергнуть. Я же… Не мог предугадать ничего. И мог лишь рассчитывать, что слова сестры о том, что дед жаждет меня видеть, несмотря на то, кем я был, сбудутся так же, как и все то, о чем она говорила.
— Властитель. — Моя голова опускается все ниже, но взглядом я продолжаю ловить оттенки его чувств, что легкой тенью скользят по его лицу.
