Ольга послушно последовала за Диего, однако не преминула спросить:
– А что мы забыли внутри? Или у тебя овцы прямо в замке пасутся?
– Сейчас мы возьмем в кладовой землемер, – серьезно пояснил Диего, – и пойдем обмерять пастбища. Думаю, за ночь управимся. А поутру пересчитаем овец и кур. Да и каждую скумбрию не мешало бы пометить…
– Нет, а правда – зачем мы идем внутрь? – отсмеявшись, вернулась к теме Ольга.
– А там, внутри, у меня есть тайный подвал, где я держу в цепях юных девиц, с коими предаюсь всяческим гнусным извращениям, – так же серьезно сообщил нахальный мистралиец. – И я собираюсь хитростью увлечь тебя туда, чтобы тоже к этому делу пристроить.
– Да нет, я серьезно!
– Так и я совершенно серьезно! – Диего толкнул дверь и отступил, пропуская даму вперед. – Сейчас я заманю тебя в темные запутанные коридоры и там, среди паутины и засохших скелетов, коварно наброшусь сзади и жестоко изнасилую…
– Сзади? – Ольга успешно изобразила ужас обреченной жертвы, хотя дверь за ее спиной захлопнулась как-то гулко и неприятно.
– И сзади тоже. Что ж, по-твоему, если достойному кабальеро попадается в темном коридоре беспомощная девица, то он изнасилует ее только один раз?
– По-моему, она ему и одного раза не даст, – мстительно заявила Ольга. – А сразу врежет кружкой по башке. По чьей-то нездоровой контуженой башке. Я так и знала, что к этому все идет!
– К чему? – уже обычным голосом переспросил Диего, уверенно направляя ее в сторону лестницы.
– К тому, что сначала ты меня вроде как пригласишь в гости, потом напоишь, потом уведешь в укромный уголок и начнешь лапать, а потом я проснусь в твоей постели!
– Нет, ну если этот вариант тебе нравится больше, чем темный коридор со скелетами, то я только рад. Потому что никаких скелетов у меня, честно говоря, нет… Постели, наверное, тоже, но, если понадобится, ее организовать проще. Представляешь, сколько хлопот – призывать пауков, чтобы затянули коридор паутиной, потом выкапывать всех, кого только сегодня закопали, высушивать до скелетов, расставлять по углам… Тебе точно не хочется скелетов?
– Постели мне тоже не хочется. Но если у тебя ее все равно нет, то куда мы идем?
– Для начала куда-нибудь подальше от его величества. А там… Я сам не знаю. Я в замке еще не был, хочу посмотреть, как тут теперь. Вот, например, этажом выше была папина лаборатория. Хочешь, посмотрим, что от нее осталось?
– Вряд ли что-то вообще. Здесь ведь после него жили другие люди. Охота тебе расстраиваться?
– Так что теперь, и не смотреть вовсе, чтобы не расстраиваться? Все равно ведь придется. Или тебе лень подниматься по лестнице?
– Не лень, а неохота лазить по твоему пыльному жилищу. Ой, ну вот, я уже испачкалась…
– Тогда заходи вот сюда. – Диего толкнул дверь. – Здесь не пыльно и даже есть где присесть.
Маленькая, но чистая комната показалась Ольге невероятно уютной, несмотря на полное отсутствие мебели. Вместо мебели на полу лежали шкуры – самые настоящие и совсем не пыльные, как будто их действительно регулярно пылесосили.
– Когда я был маленьким, это была моя комната, – продолжал Диего, усаживаясь на самую большую шкуру. – Тогда она казалась мне огромной. Но отчего-то мне всегда было хорошо здесь. Именно в этой комнате. Потому я и попросил, чтобы ее прибрали. Может, я здесь переночую.
– Так вот почему здесь чисто, – догадалась Ольга. – А шкуры здесь тоже были?
– Нет, шкуры мы конфисковали у разбойничков. Они в кладовке с награбленным лежали, упакованные, в мешках. На них так здорово валяться, особенно зимой. Никогда не пробовала? Хочешь попробовать? – Он осторожно улегся на спину и похлопал по мохнатому бурому меху.
– Я так верю. Диего, неужели ты не понимаешь, что это все просто смешно?
– Местами смешно, – с готовностью согласился мистралиец. – Если, конечно, мы говорим об одном и том же. А местами раздражает. Неужели ты до сих пор злишься на меня за то несчастное письмо, которое я позабыл выкинуть спросонок?
– Я не злюсь на тебя.
– Ты просто меня больше не любишь?
– А это уже нечестно!
– Почему нечестно? Можешь спросить меня то же самое, и я тебе тут же отвечу. Можешь даже эльфа еще раз позвать, чтобы подтвердил.
– Ты обиделся, что я не поверила тебе на слово?
– Да. Но несильно и ненадолго. Я же понимаю, кто виноват в том, что ты перестала верить людям на слово. Только вот я-то тебя не обманывал.
– Ты от меня сбежал. И не пожелал возвращаться, когда тебя звали обратно. Ведь тебя звали! Тебе говорили, что я все равно тебя жду! Но ты не захотел! Ты подождал, пока я вдосталь наплачусь, успокоюсь, начну новую жизнь, – и только тогда явился! Как нарочно! Чтобы поиздеваться!
– Я не нарочно, – возразил он, продолжая пялиться в потолок. – Так получилось.
– Как – получилось? Сначала ты не хотел меня видеть, а потом вдруг захотел? И как раз тогда, когда обнаружил, что проклят?
– Да нет, раньше… когда понял, что не умру. Только я хотел сначала разобраться с проклятием, а потом уж возвращаться и просить прощения… кто же знал, что это окажешься ты!
– Он еще и умирать собрался! – сердито проворчала Ольга.
– А говоришь, не злишься. Послушай, я по твоей милости имею не меньше неприятностей, но я же на тебя не злюсь!
– Я так и знала, что ты это подумаешь! Диего, я не говорила Артуро ничего о тебе! Я не знаю, где он это узнал! Но точно не от меня! Чем хочешь могу поклясться!
– Я тоже могу поклясться чем хочешь, что вернулся не из-за проклятия. Но… либо мы просто поверим друг другу, либо нам уже никакие клятвы не помогут. И зависит это только от одного. От вопроса, на который ты мне так и не ответила.
– А потому что вопрос – нечестный!
– Что же в нем нечестного? Вопрос прямой и недвусмысленный. Да или нет?
– А может, я не готова ответить!
Диего скорбно вздохнул и поведал потолку:
– Нет, надо было все-таки поискать темный коридор… Тогда бы сия девица не мялась и не жевала сопли, опасаясь меня обидеть. Кружка в лоб – самое доходчивое «нет», какое только можно придумать. Ольга, ну в самом деле, ты же не думаешь, что я застрелюсь или в окно выброшусь?
– А что ты сделаешь?
– Уеду и стану героем.
– Не смеши меня. Кому нужен инвалид в команде?
– Это будет уже не твоя проблема, согласись.
– Как это не моя, если ты из театра уйдешь?
– Конечно, не твоя. Это будет проблема Карлоса, но он меня поймет. И вообще мы опять рассуждаем об абстрактном, а ты мне так ничего и не ответила.
– А ты не дави на меня!
– Да кто на тебя давит? Я лежу смирно, никого не трогаю. Хочешь – ложись рядом, хочешь – вставай и уходи. Хотел бы я на тебя надавить, знаешь, что бы я сделал?
