Ознакомительная версия.
Кроме обычных чертей нашего мира я приметил тупорогих царцитуков, щеголяющих в блестящих бриджах с прорезями для трех хвостов; зеленокожих плоскомордых пафихоруев, из ушей которых непрерывно шел дымок от горящей серы, а маленькие красные глазки прятались в круговых складках век; столбообразных жэа, которым приходилось пригибать головы. Шаксов, найев, берфитов и их ближайших родственников не считал – этого мелкого бесовского добра было в изобилии.
Все присутствующие глазели в центр комнаты.
Там, в туманном столбе света, прямо в воздухе порхали круглые плоские «блины». Наслоения серой массы и отдельные камушки на них точно имитировали рельеф горных склонов и пологих долин, к которым лепились домики, садики и совсем крошечные человечки. Не знаю, какой художник соорудил эти игрушки, но иллюзия настоящей жизни была удивительна: дым шел из труб, мокрое белье болталось на веревке, мычащая корова задирала голову и шлепала себя хвостом по ногам – даже такие тонкие мелочи не ускользнули от внимания мастера.
– Кукольный театр? – через мое плечо заглянул Третий.
Тоненький голосок прямо над ухом едва не заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
– Новенькие, что ли?
Обернувшись, я столкнулся нос к носу со странным миниатюрным существом, все тело которого состояло из надутого брюшка и крыльев, покрытых вместо перьев упругой короткой шерстью. Чтобы держаться в воздухе, летун был вынужден часто-часто махать мохнатыми крылышками, с чем превосходно справлялся.
– Ммм… С чего ты решил?
– Только новичок-переселенец может обозвать тир кукольным театром, – хитро блеснув глазками, заявил летун и представился: – Я чипокус, здешний прислужник. Если что надо, только шепните, я принесу.
– В чем? – не выдержала чертовка, скептически меряя летуна выразительным взглядом.
– Мой желудок лишь на первый взгляд не больше наперстка, на самом деле он вполне вместителен! – бодро откликнулся чипокус.– Что госпожа желает? Выпить? Поправить прическу? Встряхнуться? Перекусить? Пострелять?
– А если госпожа желает все и сразу? – Губы Второй разъехались в типичной жестокой ухмылке плантатора-садиста.
– С новичками-переселенцами такое часто бывает! – ничуть не теряя оптимизма, заявил летун.– Смотрите!
До этого момента я считал, что самой широкой пастью на свете обладают киты и мой лучший друг Третий, когда голоден и торопится заглотить одновременно несколько кусков. Век живи, век учись – ошибался, оказывается.
Малявка затрепыхал крыльями еще энергичнее, сделал своеобразное движение нижней челюстью и начал методично раздвигать рот во все стороны, пока его диаметр не достиг габаритов приличного мусорного ведра. Звонкий щелчок зубами зафиксировал рот в этом положении, после чего чипокус принялся размеренно икать.
При каждом «ике» живот летуна вздрагивал, из пасти выпрыгивал какой-нибудь предмет и ловко нанизывался на один из зубов нижней челюсти. Корзинка с набором мини-бутылочек, расческа с перламутровой ручкой, две нераспечатанные карточные колоды, несколько блистеров с разномастными таблетками, рулон туалетной бумаги с тиснением на упаковке «ангельски мягко», складной табурет и наконец блестящий дамский револьвер.
– Фто фелаете? – прошепелявил чипокус, завлекательно кося глазом на болтающиеся в воздухе предметы.
Что-что, а проблему выбора Вторая всегда решает просто. Чертовка деловито заграбастала всю кучу разом, продемонстрировав недюжинные хватательные способности.
– Уф какая! – восхитился летун, болтая заметно похудевшим животом.– Госпожа очень цепкая!
– Закрой рот! – посоветовала наша красавица, ухитряясь одновременно глядеться в зеркальце и крутить на пальце револьвер.– Если это тир, то где мишени?
Очевидно, летун обладал даром чревовещания. Он честно выполнил приказ закрыть рот, сложив свою сложную челюстную конструкцию в аккуратную улыбку, надул живот и забубнил, удивительным образом перекрикивая гомон остальных гостей:
– Господа демоны по вторникам не пользуются обычными мишенями. Наш тир предлагает тарелочки!
– Наверное, он имеет в виду эти блины с куклами, – сообразил Третий, но чипокус оскорбленно вытаращился на него:
– Нет! Не куклы, нет! Стрелять по куклам ниже достоинства настоящего демона! Все только настоящее!
Последующий выстрел прекрасно проиллюстрировал его слова.
Стоящий неподалеку от меня царцитук резко вскинул пистолет и нажал на курок, практически не целясь. Едва стартовав, пуля очень медленно полетела в центр, оставляя за собой длинный фиолетовый хвост свечения, и по мере приближения к тарелочке заметно теряла в размерах, пока не стала окончательно неразличимой.
Группка маленьких человечков, отплясывающих в кругу на деревенском празднике, вдруг рассыпалась горохом по сторонам, а «блин», на котором они топтались, сотрясся от невидимого удара.
– Опять мимо, – меланхолично прокомментировал летун.– Ох и везунчик этот Маттой! В третий раз господин Рочжаг промахивается!
– Какие проблемы, стрельнет по новой, – сказал я, отворачиваясь от сквозняка, поднятого крылышками чипокуса.– Уверен, что пули тут не в дефиците.
– Есть правила, – возразил летун.– Правила тира нельзя нарушать! Демон Рочжаг промахнулся трижды, и теперь смертный Маттой до конца года становится персоной, неприкосновенной для Рочжага!
– А для других стрелков? – уточнил дотошный Третий.
– Каждый житель города имеет право на три выстрела по любой тарелочке! На этом и построена высшая справедливость регулировании человеческой популяции методом случайности!
– Ни хрена себе справедливость! – пробурчал толстяк.– Как люди вообще не вымерли с вашими правилами, удивляюсь! Если даже предположить, что население города Отверженных составляет жалкие полсотни тысяч голов, то даже в этом случае…
– Полсотни тысяч? – заморгал летун.– О чем ты говоришь, переселенец? В городе живут избранные! Их по определению не может быть много!
– Хорошо, не полсотни, но несколько тысяч точно наберется! – согласился Третий.– И вся эта компашка каждый вторник скопом палит по несчастным смертным?
– Нет! Нет! Господин переселенец никак не желает понять меня! – каркнул чипокус осипшим вдруг голосом.
– Господин переселенец вообще не силен мозгами. Но ты не нервничай, а то челюсти заклинит! – ласково успокоила взъерошенного летуна чертовка.– Значит, говоришь, избранные? Рискну предположить, что дворцовая площадь не слишком велика, да и улиц тут лишь несколько.
– Одна! – с облегчением выпалил чипокус.
– И на ней едва наберется сотня домов.
– Три! Ровно три! Дворец его величества Ифитореля, гостиница и развлекательный центр, в котором мы сейчас находимся.
Ознакомительная версия.
