— Я сейчас надену что-нибудь и приду, — она прошмыгнула в спальню, нашла в сумке черную кружевную сорочку, надела и вернулась на диван.
И несмотря на то, что ужинали они, обнявшись и не сводя друг с друга глаз, говорили-то о делах.
— Скажите, Себастьен, ведь ваши сотрудники следят за всеми проверяющими?
— Да, и я полагаю, что следят очень тщательно.
— То есть мы можем узнать, если с кем-то из наших пытались договориться, — она отпила из бокала и поставила его. — И кто с кем ходил на свидания.
— Именно, сердце моё. Мы очень правильно насторожились с самого начала, для нас возможная нечистоплотность этих людей не станет сюрпризом ну никак. Как вам вино, кстати?
— Отличное. Откуда хозяева его берут? Если просто ехать мимо, то не скажешь, что у них очень популярное заведение.
— Да просто нам накрыли, как себе. Дама, которая поила нас кофе — внучка той Джероламы, по которой назвали гостиницу два поколения назад. И наш Лодовико ей пару раз нехило помог. Она какая-то знакомая его родителей, одинокая, муж погиб, и самостоятельная. Когда какие-то уроды обидели её дочку, он ей помог вправить уродам мозги и объяснить, что девушек обижать нельзя. А потом еще какие-то уроды, другие, попытались отобрать эту гостиницу. И тут уже мы с Карло и кое-с-кем ещё тоже немного помогли.
— Объяснили, что нельзя обижать одиноких женщин? — улыбнулась Элоиза.
— Примерно. И теперь нас здесь любят, холят и лелеют. И принести ужин со своего стола, подать кофе, если мы здесь с кем-то встречаемся, или предоставить лучший номер и никому об этом не говорить — нормально. Опять же, если вдруг проблемы — мы ведь приедем и поможем, нам несложно.
— Как вы думаете, у нас в штате могут найтись нечистоплотные люди?
— Теоретически — конечно. Практически я бы предпочел, чтобы не нашлись, но тут уж как будет. Завтра ребята отработают все дворцовые контакты каждого из команды Сторчио, и подумаем. Сердце моё, вы не хотите продолжить разговор в соседней комнате? Вино можно прихватить с собой.
— Хочу. Спать тоже хочу, но когда ещё мы окажемся одни, без людей и камер, хоть бы и на краю света у знакомцев Лодовико?
— Вот. Самое подходящее время и место для тайного свидания, слегка замаскированного нуждами работы, — рассмеялся он.
— Нужды-то настоящие.
— Мы с вами тоже настоящие, и сейчас это намного важнее, поверьте.
6.8 Всадники Апокалипсиса
Вторая неделя. Вторник
На следующий день Элоиза появилась на работе в отличном расположении духа. Ну и что, что опоздала на четверть часа? Ехала-то вон откуда, да еще проспали. То есть, Себастьен свой будильник выключил, решив, что это слишком рано, и они проснулись в половине восьмого. Во дворце — нормально, чтобы неспешно встать, собраться, позавтракать и прибыть в офис. Но не у черта же в ступе!
В общем, собирались быстро и очень быстро, по чашке кофе им вчерашняя дама прямо в руки всунула, а потом еще принесла к машинам по стакану и паре тостов с собой. Себастьен ехал не во дворец, и его ждали к десяти, он, посмеиваясь, предложил Элоизе свою машину — она не крепость, конечно, зато быстрее. Она вздохнула тяжело — на самом-то деле ей пришлось очень по душе это предложение! — и напомнила, что раз уж у них конспирация, то увы. У её тетушки Полины таких машин отродясь не было. Поэтому она с удовольствием воспользуется его любезным предложением… в другой раз. Тогда он очень серьёзно попросил её торопиться осторожно и сообщить, когда доберется.
Элоиза первым делом, придя в кабинет, села и сообщила, а потом попросила что-нибудь поесть и нырнула в работу — приключения приключениями и проверка проверкой, а работать надо.
Сначала к ней явился господин Джильи. Он отметил её опоздание, даже позволил себе пройтись по этому поводу. Правда, Элоиза слушала-слушала, а потом глянула на него так, что очередное слово ощутимо застряло у него в горле.
Тогда он прокашлялся, глянул на неё, как ни в чём не бывало, и пригласил вечером прогуляться и поужинать.
Элоиза прикрыла глаза и прислушалась к его мыслям. Да, он очень хочет остаться с ней наедине в нерабочей обстановке. Поскольку теперь она знала, для чего это ему, кроме как просто развлечься, то постаралась не злиться, не закипать, а легко и бесстрастно отказать. И попросить его пойти и заняться уже делом.
Перед самым обедом к ней зашел Карло. Он заговорщицки оглянулся, приложил палец к губам и плотно закрыл за собой дверь.
— Добрый день, донна Эла, — и поставил на стол перед ней небольшую плетеную корзинку, накрытую салфеткой.
— Добрый день, дон Карло. Что это у вас?
— А вы взгляните, — он подмигнул ей.
Она приподняла салфетку и с удивлением обнаружила там отлично изготовленные фигурки — таракана, скорпиона, паука и слизняка. Подняла на Карло удивленный взгляд.
— Что это?
— Ну как же! Это вот ваш господин Джильи, — он вытащил из корзинки рыжего таракана и поставил перед ней на стол.
Таракан был как настоящий, только вместе с усами достигал длины в пол-ладони. Усы шевелились.
— Забавно. Усы похожи, — отметила Элоиза. — А дальше?
— Вот наш господин Куарта, — он высадил перед ней скорпиона, уже размером в ладонь. — Смертоносен, ядовит, но перед точно нацеленным подкованным каблуком абсолютно бессилен. Далее — господин Тортора, ночной кошмар Бернара Дюрана, — из корзины появился чёрный паук с длинными лапками. — Сидит в кабинете, который себе затребовал, и плетёт оттуда свою паутину. И наконец, представляю вам господина Сассо, на голову которого Варфоломей уже неделю призывает все громы небесные, — из корзинки появился бело-коричневый слизняк. — Уже перевернул несколько ценных растворителей и по общей неповоротливости порвал новый холст. Ещё, говорят, глотнул в мастерской какой-то прозрачной гадости, думал, что вода, Бруно еле откачал этого идиота.
— Четыре всадника нашего апокалипсиса? Версия Карло Каэтани? — усмехнулась она.
— Вроде того, ага. Ибо несут они нам чуму, — он бросил в корзинку слизняка, — войну, — туда же полетел паук, — голод, — следом отправился таракан, — и смерть, — последним оказался скорпион. — А вы их что, совсем не боитесь? — Карло скорчил жалобную рожу. — Они же как настоящие, только больше…
— Не боюсь. Я вижу, что они не настоящие.
— Так вас и не разыграть, получается? — он продолжал жалобно не неё смотреть.
— А зачем разыгрывать меня? Лучше разыграйте этих достойных людей, — она кивнула на фигурки.
— Да Лодовико их уже отфотал, из фоточек наделаем всякого, — пожал плечами он.
— Фоточки — хорошо, но посмеяться можно и помимо них, — она взяла из корзинки в ладонь таракана. — Сейчас применим первого.
— Что вы хотите сделать? Это произведение искусства! Его нужно сдать в музей! — заверещал Карло, впрочем, предвкушая что-то интересное.
— Еще успеете, — хмыкнула Элоиза и вышла из кабинета, спрятав таракана в ладони.
Брат Франциск поднял от монитора удивленный взгляд.
— Госпожа де Шатийон, что-то случилось?
— Нет пока. Скажите, вам это насекомое кого-нибудь напоминает? — она показала секретарю таракана.
Брат Франциск усмехнулся.
— Напоминает. Мне будет позволено не говорить, кого именно?
— Конечно. Если заметите что-нибудь странное, не удивляйтесь. И ему не говорите, хорошо?
— О чем не говорить? — удивился монах.
— А увидите, — озорно улыбнулась она.
Брат Франциск переглянулся с Карло, оба синхронно пожали плечами.
А Элоиза шла дальше, в кабинет сотрудников. Вошла, поздоровалась, подошла к Донато Ренци и стала у него вполголоса спрашивать какую-то ерунду про работу их базы данных. В процессе сделала страшные глаза, приложила палец к губам и показала на мирно читающего очередной отчет господина Джильи. Перемигнувшись с Иво ди Мори и Хуаном Пересом, на цыпочках подошла сзади к означенному господину, сделала себя незаметной для него, достала таракана и прицепила ему на плечо. Дунула, закрепляя сцепление силиконовых лапок с тканью пиджака, наложила небольшой морок, чтобы жертва ничего не видела, и вернулась к столу Донато.
