Пока женщины обменивались непонятными словами приветствия, я осторожно отпустил Кон и потряс влажными от пота руками. Пошевелил пальцами. Ну как вы, пальцы? Вы сегодня получили потрясающий опыт. Много ли в мире пальцев, которые могут похвастаться… таким?
— Акарака — ху до? — услышал я смутно знакомые слова. Кажется, так ко мне изначально обратился Тон.
И действительно, встречная предводительница сурово смотрела на меня. Я поднял ладонь в приветствии.
— Мор-те-гар, — объяснила Кон, и мне почудилась гордость в её голосе. — Мор-те-гар ди-анхавата. Ки доново. Соро. Настартанда.
— Настартанда?! — изумилась гнедая в яблоках?
— Ни па, — всплеснула руками Кон. — Бор вахме. Дуанодес Про-ти-вень.
— Би?
— Би-зен. — Кон махнула рукой назад. — Сти комор — Мор-тегар Настартанда.
— Мортегар! — заволновались остальные кентаврихи. — Настартанда — до?
Я потихоньку начал проникаться языком. «Ни па» — это значило что-то вроде «не знаю», или же «не понимаю». Надо запомнить, полезное выражение. Запомню легко — спасибо полученному образованию и плачущим цикадам.
«Акарака — ку до?» — это «Ты кто такой?». Если вместо «ку» — «ху» — тогда «это кто такой?». Из чего можно заключить, что «ку» — это «ты». Сейчас проверим.
— Мортегар! — Я стукнул кулаком в грудь и показал пальцем на «яблочную». — Акарака — ку до?
Она пару секунд смотрела на меня, как на заговоривший пенёк. Но, несмотря на акцент, поняла вопрос верно.
— Ри-сана — ахын. — Она постучала себя по груди. — Наар!
— Наар? — уточнил я, поскольку других слов тоже раньше не слышал.
— Ри — Наар, — подтвердила кентаврика.
— Ри Наар? — продолжал тупить я.
— Наар — ри, — объяснила Кон. — Бар ри! Домодос.
— Угу, ясно, — солгал я. — Наар.
— Мурака до! — улыбнулась яблочная красотка.
Вот улыбка у неё была изумительная. Мне аж плакать захотелось. Ну зачем, зачем природа создала этакий глумёж? Мало того, что… Так ещё и… Ох…
Кон как-то по-особенному переступила, повела спиной — и я понял, что дольше рассиживаться не желательно. Спуститься мне никто не помогал, но я, несмотря на затёкшие от непривычного положения ноги, соскочил без проблем. Потянулся, прошёлся. Кентавры смотрели с любопытством.
Кон повела своих к большому стаду. Наар показала им место, там они всей толпой и повалились отдыхать. Остальные кентаврихи разошлись. Насколько я понял, пристально за ними наблюдая, все они были главами небольших стад. А Наар была кем-то вроде всеобщей королевы. Интересненько. Получается, я, под занавес своих замечательных приключений, вляпался в конкретный матриархат.
Не все женщины были вожаками. В большом стаде я заметил немало дам, которые на руководящие должности нисколько не претендовали. Однако мужчины относились к ним с уважением, проходя мимо, наклоняли головы.
После того, как вожаки провели инструктаж, на меня вытаращились все. Обсуждали вполголоса. Я чувствовал себя неуютно от такого пристального внимания. Но голод и жажда забивали смущение.
А не поколдовать ли немножко? Заодно дикарей удивлю. Это, по-моему, только на пользу.
Обдумав мысль со всех сторон, я осторожно вытащил из-под плаща прутик и направил его в землю. Сконцентрировался, представляя, чего хочу. Земля дрогнула под ногами, вспучилась вулканическим прыщом, и вот в небо забил фонтан минералки.
Я убрал прутик, умылся и вволю попил, демонстративно не обращая на кентавров внимания. А когда всё-таки повернулся, то сам удивился. Кентавры лежали где лежали, и моя персона по-прежнему занимала их куда больше, чем какой-то жалкий фонтан.
— Чудо! — показал я большим пальцем на источник. — Чего вы на меня-то смотрите?
Но план уже очевидно провалился с треском. На чудеса кентаврам было плевать. Более того, когда ручеёк добежал до Тона, тот лениво повёл рукой, и вода резко изменила направление, потекла в сторону.
— Оу, — сказал я. — Понял, отстал.
Вскоре к фонтану приблизилась Наар и сунула ладонь в воду. Подчиняясь её ладони, вода унялась и спряталась под землю. Земля «заросла» сверху.
— Мерке, — улыбнулась мне Наар.
Опять от её улыбки меня передёрнуло. Взгляд сам по себе переместился на грудь…
Держись, Морти! Держись! Ты восемнадцать лет держался — и ещё столько же выдержишь, если потребуется! А если не выдержишь — ничего страшного. Богиня, в великой мудрости своей, не создала в степи табуреток, так что ты один фиг не дотянешься.
— Мерке, — сказал я, невероятным волевым усилием поднимая взгляд. — Невозможно спорить с вами, леди. Только вот жрать охота — аж переночевать негде.
— Сакэрэ-но? — переспросила Наар.
— Жрать! — повторил я. И показал ей жестами, как человек ест, зачёрпывая ложкой что-то вроде супа. — Полезно, говорят. Время от времени.
К моему удивлению, кентавры не ели. Можно допустить, что те, которые уже были тут, успели перекусить. Но мои-то сколько тыг-дыкали! И ничего, лежат себе, даже пить не стали. А по моим представлениям, кони должны жрать гораздо больше людей. Я вот человек. С утра не жрамши, ехал пассивно, и то уже в обморок с голодухи падаю. В чём прикол?
Наар, кажется, поняла мою пантомиму. Улыбнулась, сказала несколько слов на своём языке. Потом она вернулась к стаду и легла, призывно глядя на меня.
— А, — дошло до меня. — В смысле, голоден — ложись спать? Угу, стратегия понятна.
Чего ещё делать-то? Еды в обозримом светлом будущем не видно, а от беготни туда-сюда только больше энергии сжигается. Так что в чём-то Наар права.
Я лёг на землю, кое-как устроился, положив голову на руки. И на самом деле скоро уснул. Провалился в черноту без сновидений под нежарким солнцем.
Разбудило меня жаркое дыхание. Не успел я спросонок понять, что происходит, как меня лизнули в нос.
— Фу, Авелла! — воскликнул я и сел рывком, окончательно проснувшись.
Авеллы не было. Был Противень, который, тяжело дыша, сидел передо мной, высунув язык, будто пёс.
— О! — обрадовался я старому другу не меньше, чем обрадовался бы Авелле. — Добрался? Дай лапу!
Противень послушно пожал мне руку, слегка оцарапав ладонь неубирающимися когтями.
— Дуанодес, — услышал я сдавленный шёпот.
Повернул голову. Все кентавры, раскрыв рты, смотрели на меня. Уже смеркалось, солнце било им в лица, но они и не думали щуриться. Один за другим вновь опустились на колени. Склонились. Все, даже Наар, которая, как известно, не просто ри, а бар ри, да к тому же — домодос.
— Дуанодес, — повторила она. — Мортегар — настартанда!
— Уважают нас, Противень, — сказал я дракону.
Тот повернул ко мне голову и вопросительно рыкнул, мол, «с чего бы это?».
— Ни па, — вздохнул я. — Закон Степи…
Глава 8
Клинтиана
Противень, похоже, весь путь бежал без передышки и очень устал. Он буквально падал, не мог удержаться на ногах. Глядя на него, я устыдился своих голодных терзаний. Вот уж кому пожрать надо — тому надо.
И тут у меня заработал мозг.
Мозг у меня всю дорогу работал одинаково, и за последнее время ничего не изменилось. Как только у меня проблемы — я впадаю в ступор. Но если у моих близких какая неприятность — туши свет. Умру, но сдохну.
Идея родилась великолепная и была второй в списке. Первой была — заманить какого-нибудь ненужного кентавра за валявшийся неподалёку булыжник размером с мой дом. (Откуда он тут взялся — загадка, может, с самолёта упал.)
От первой идеи я отказался и достал прутик. Вытянул его перед собой в сторону пустынной, как казалось, степи. Крепко зажмурившись, сформулировал желание.
Подло. Гнусно. Мерзко. Никогда себе не прощу. Но выбора нет.
Вскоре Противень внизу заволновался и хрюкнул. Я открыл глаза. Прутик дрожал в моих напряжённых руках. Я словно держал удочку, и на неё попалась…
Нет, не рыба, конечно. Издалека, нерешительными прыжками, ко мне приближалась… Какая-то рогатая штука. Я мысленно окрестил её сайгаком. Может, и есть сайгак — кто его знает. Дурацкие прямые рога, дурацкая тупая морда. Вот был бы у меня интерфейс — может, и подсказал бы чего. Но вся прежняя магическая система приказала долго жить. Слава мне!
