— Там присутствовали свидетели?
— Да. Папа всегда испытывал порталы при свидетелях. На площадке были его два помощника — студенты выпускного курса Академии, будущие портальщики. А ещё мама и несколько слуг.
— Расследовалось это происшествие? — поинтересовалась я.
— Ну, так. Всех опросили, кроме мамы. Она потеряла сознание и долго не приходила в себя. Меня не было в замке. Я гостила у дедушки Рэда. Слуги сказали, что было признано, будто в портал влетела птица. Хотя все свидетели утверждали, что это не птица, а какой-то предмет, поддерживаемый в полёте магией. Дедушка говорит, что птица не может сбить портал. Она живая. Влетит и вылетит там, куда портал открыт. А вот если в мёртвую птицу влить немного магии и запустить в портал, поддерживая магией, то портал схлопнется и человек в нем погибнет. Его ни с этой стороны, ни с той не окажется. Развеется в портале.
— Понятно. Если в портал залевитировать дохлую птицу, сдобренную магией, то она сработает как граната, — сделала вывод я, не заметив, что произнесла на русском языке.
— Что ты сказала? Я не поняла. Ты опять говоришь на своём языке, — с упрёком сказала Милли.
— Извини, моя хорошая. Я задумалась и не заметила. А расследование вели служащие Магконтроля?
— Нет. Это были люди герцога. У него своя служба. В Магконтроль сообщили только через три дня по настоянию дедушки. Но уже было поздно. Следы портала развеялись.
— А мама? Что было потом?
— Папу признали погибшим через месяц, когда закончилось расследование. Мама была беременна мальчиком. Больше половины срока. Она потеряла ребёнка на третий день после гибели папы. Только тогда дедушке сообщили. Он меня привёл. Мама долго болела. Умерла через два года, — Милли всхлипнула.
Я обняла девушку, прижала к себе.
— Милличка, дорогая, я знаю, как тяжело вспоминать потерю любимых людей. Но нужно выговориться, выплеснуть из себя всю горечь, что накопилась за годы сдерживания, внутреннего переживания. Поделись со мной и тебе будет легче. Мы вместе, — сказала на русском, как тогда, на поляне.
— Вместе, — повторила она вполне осознанно, тоже на русском.
— А как ты оказалась в пансионе? И почему?
— У нас всех девочек-аристократок, даже разорившихся, и из богатых семей с двенадцати лет отправляют для обучения и должного воспитания в пансионы.
— И вас там обучают выживать в трудных условиях: разводить костры, собирать съедобные грибы, ягоды и разные травы. А ещё орудовать ножом, как заправский мясник, отчекрыживая конечности животных. Подготавливают к трудностям, а то вдруг муж разорится, — съиронизировала я.
Милли уже тряслась от смеха. Видимо у мира нет аналога слова «отчекрыживать» и оно прозвучало на русском языке, но Милли поняла по контексту его значение.
— Не-е-ет. Этому меня научил дедушка. Он пришёл в замок к опекуну и принёс ему письмо от короля, в котором настоятельно рекомендовалось отпускать меня на каникулы к сийру Рэдвурду ду Пэттрэйзер. Дедушка рассказывал, что опекун обиделся, что дедушка к королю обратился. Сами могли договориться. Сказал, что у него нет желания возиться с девчонкой, всё равно нанял бы на лето компаньонку. Вот я каждое лето и жила у дедушки здесь и в виконтстве. Там горы. Так что я и в лесу и в горах выжить могу. А в пансионе нас обучают владению магией на бытовом уровне. Потому что сила именно в это время просыпается. Ну и, конечно, знания даются разные: о мире, о государствах и народах, о природе, о смене времён года. Танцам обучают, этикету, игре на музыкальных инструментах. Немного дают лекарских знаний для оказания первой помощи.
— А разве дедушка не мог тебя взять к себе совсем?
— Нет. Если бы у меня был брат, то он унаследовал бы титул, ну и графство, а меня могли отдать дедушке. Но брата воспитывал бы опекун.
— А сколько лет Рэд служит Лесовым?
— Сорок восемь лет, — как нечто обыденное сообщила Милли.
— А что же случилось с дедушкой Теодором и бабушкой Элоизалией? Они-то могли взять тебя к себе?
— Они бы могли, но их к тому времени не было в живых.
— И что же с ними случилось? Только не говори, что они тоже погибли.
— Так оно и есть, — тяжело вздохнув, прошептала Милли.
— Это прямо какой-то рок над вашим родом. Как они погибли?
— Папа последний год учился в Королевской Академии. Родители навещали папу. Когда они возвращались домой, в столичном стационарном портале произошёл какой-то сбой. Это дедушку надо спросить. Он знает, что там случилось. Он же Главным магом тогда был.
— Милли, почему же всё-таки ты оказалась единственной наследницей? Ведь у твоего папы был брат.
— Да, у него был старший брат Верон. Верон, когда окончил Академию, отправился с друзьями в плавание. Из этого плавания никто не вернулся. И папа стал наследником.
— Милли, ты внучка того иномирянина, что нашли в лесу, двойника Теодора ду Кэррогес. Значит, ты немножко иномирянка.
— Не знаю. Наверно.
— Не наверно, а точно. Сын настоящего Теодора Верон пропал в плавании и наследником стал Вольдмар, сын двойника.
— Почему мой папа сын двойника? — недоумённо Милли посмотрела на меня.
— Потому что граф погиб, оставив двоих детей. Дедушка же рассказывал. Ты чем слушала? Он же сказал, что Боги благословили брак двойника-иномирянина с Элоизалией, и у них родилось двое детей. Надо у Рэда спросить, из какого мира он был.
— Ой, и правда! — воскликнула Милли. — Я даже не подумала про такое.
— Милли, дедушка говорил, что у графа Теодора Кэррогес-Грэфикс и Элоизалии была дочь, а потом уже у двойника родилась дочь, младшая сестра твоего отца. Они-то, хоть, живы?
— Живы. Тётя Эжен, Эжениелия ду Кэррогес-Фэрчич преподаёт магическое целительство в Королевской Академии. Тётя Елика, Еликанидия ду Кэррогес графиня Фингстор — ректор Малой Академии герцогства Бругсгорд.
— Милли, что такое Малая Академия?
— Это не полная Академия. В ней учатся те, кто не может учиться в полной Академии или не хотят. В неё поступают после школы и получают специальность, обучаются применению магии в своём деле. Это ювелиры, портные, даже кузнецы. Ну, и другие.
— «Ага, что-то вроде наших средних специальных учебных заведений — техникумов, училищ». А в Магическую Академию они не поступают?
— Некоторые поступают. У кого хватает средств на учёбу. У нас не одна Магическая Академия, Королевская. Есть ещё три. В столице, в Вэрставии, две Академии. Одна — Королевская Магическая Академия, а вторая — Вэрставийская Магическая Академия.
— Почему Королевскую так назвали? Она что, под покровительством короля находится?
— Не-е-ет. Потому что в ней учатся дети короля и дети правителей и послов других королевств, княжеств.
— Понятно. А тётушки к тебе как относятся?
— Хорошо, — заулыбалась Милли. — Тётя Елика курирует пансион, в котором я была. Мы с ней часто виделись. Она привозила мне гостинцы, подарки. На лето забирала меня к дедушке вместе со своими детьми. У неё два сына и дочь. А с тётей Эжен мы встречались у дедушки. Её дети тоже там лето проводили. Но они уже взрослые.
— Большая семья у твоего дедушки, — резюмировала я. — Вон, сколько правнуков!
— Да…, — грустно выдохнула Милли. — Могло бы быть больше.
Вот на такой грустной нотке мы закончили разбор родословной моей приёмной дочери.
Вернулся Рэд. Кроме продуктов принёс корзинку-переноску для леополек и для меня походную одежду и заплечную сумку с пространственным карманом. Не как у Милли из змеиной кожи, но тоже кожаную. Такие же штаны и куртка, как у Милли, сапожки до середины голени, блузку рубашечного кроя тёмно-синего цвета и нам обеим по шляпе серого цвета с неширокими жёсткими полями. Я обратила внимание, что на шляпе были прикреплены несколько мелких разноцветных камешков, в виде какого-то знака. Мне объяснили, что это защита шляпы от кражи, от воздействия ветра (чтобы не сдувало с головы) и дождя. А так же она является артефактом защиты от ментального воздействия, от насекомых и от удара по голове палкой или кулаком. Конечно, если ударят мечом или топором, то защита не поможет. Прямо-таки шлем с полями от солнца. На сумке тоже металлическая блямбочка с пёстрым камешком прикреплена. Оказалось, тоже артефакт привязки к владельцу и защиты от кражи.
