Даже я, сидя сбоку, это заметила, но рано расслабилась.
— Теперь ты, — развернулся ко мне Стеф на скрипнувшей лавке, и я вынуждена была развернуться и посмотреть на него.
Молодой человек лет двадцати пяти, не больше. Красавцем не назовёшь, но симпатичным назвать можно уверенно. Мужественное, слегка вытянутое худощавое лицо с высокими скулами. Кожа смуглая, загорелая. Сразу видать, что не кабинетный сиделец. Волосы русые, волнистые с зачёсом назад, коротко острижены. Такую стрижку носили мужики в пору моей юности. Глаза большие, серые. Взгляд внимательный, серьёзный, строгий. Кажется, что видит тебя насквозь. Под таким взглядом выложишь всё, что было и что только может ещё быть. Лоб высокий. За ним ума палата, это точно. Брови чёрные, плотные, прямые. Нос прямой, крупный с небольшой горбинкой. Рот большой с красиво очерченными слегка пухлыми чувственными губами. На твёрдом подбородке — ямочка. Я скромно опустила глаза.
— В кустах мы обнаружили след от пространственного разрыва межмировой пограничной оболочки. Рассказывай: кто, откуда, как и зачем?
Ну а я что? Мне рассказать не трудно, раз попалась.
— Я — человек, не маг, — начала я о себе, вновь подняв глаза, встретившись в упор с его внимательным взглядом. — Моё имя Леокадия Леопольдовна Крюгер-Скорнякова. Сюда попала из мира Земля, страна — Россия.
Я называла своё имя, чётко произнося каждое слово отдельно, и видела расширяющиеся зрачки мужчины. Радужка глаз приобретала сталистый оттенок. Он был взволнован, но на лице это не отразилось. Вот это сила умения держать себя в руках, пряча эмоции! После слова Россия, он втянул через зубы воздух и прикрыл глаза. Не выдержал. Я опустила взгляд и продолжила.
— Там, откуда я появилась, в настоящее время зима, морозы, бураны, снегопады. У меня в тот день было день рождения. Под вечер я пошла в магазин, чтобы купить кое-какие продукты. На обратном пути поднялся сильный ветер, и меня смерчем перекинуло сюда. И как оказалось вовремя. Что ещё рассказать?
— Пока достаточно. Только один вопрос: сколько лет тебе исполнилось?
— Семьдесят восемь.
В его глазах мелькнула жалость. Мелькнула и пропала.
— Но, Рэдвурд, — развернулся «дознаватель», как я его для себя определила, к Лесовому, — ты живёшь много дольше меня. Тебе известны случаи попадания к нам разумных существ в собственном теле? Обмен душ — явление хоть и крайне редкое, но известное. Даже примеров искать не надо. Я сам попал в это тело из другого мира. «Симбиоз души и тела разных миров. Здорово! В книжках тоже об этом пишут». Но, чтобы вот так, — он указал на меня, — в теле….
При его словах о том, что его душа не от мира сего, во мне опять что-то ворохнулось и сделало стойку. «А не с Земли ли ты попал?».
— За мою жизнь был только единственный, известный мне случай перемещения человека живьём, чему я был, можно сказать, свидетелем, — неожиданно сообщил Рэд.
— В Академии на четвёртом курсе на лекарском факультете знакомят с феноменом переселения душ, — произнёс Стефанс с ноткой скрытого волнения. — Лекари клятву дают о неразглашении, если становятся свидетелями случая. Но в Магический Ковен они обязаны сообщать о произошедшем переселении души. О появлении же живых переселенцев в собственном теле не говорили.
— А кто же расскажет? — возразил Рэд. — Семья хранит в тайне появление двойника-иномирянина вместо погибшего члена. Ведь даже обмен душ пытаются скрыть. А тут такое.
— А ты откуда знаешь о двойнике, и в какой семье он появился? — заинтересовался маг, даже глаза заблестели.
— Потому что это коснулось и моей семьи.
— Дедушка, расскажи! — с загоревшими глазами в предвкушении раскрытия тайны воскликнула Милли.
— Расскажу. Что ж не рассказать, дело прошлое. Может это поможет раскрыть некоторые тайны. Графство Грэфикс самое богатое и самое большое в герцогстве Бругсгорд, принадлежащем роду Кэррогес. В роду за него велись споры, совершались попытки овладеть им путём устранения графа. В то время моя дочь Элоизалия была замужем за Теодором ду Кэррогес-Грэфикс [1]. У них было двое детей: девятилетний Верон и трёхлетняя Эжениелия. На графа было совершено покушение, когда он возвращался от короля. Силы оказались неравны, погибли как защитники, так и нападающие, а граф исчез с неизвестным магом из наёмников. Направление портала определить не удалось. Через год, за две недели до годовщины трагедии, в один день произошли три события. Утром Элоизалия обнаруживает у себя в постели брачный браслет и понимает, что муж мёртв. Этим же утром она получает письмо от герцога с предупреждением, что через две недели она будет объявлена вдовой с выходящими из этого последствиями. И в тот же день, перед полуднем егеря обнаруживают в лесу израненного мужчину в странной одежде, как брат-близнец похожего на графа. И тут выясняется, что мужчина этот иномирянин. И как он потом объяснил, его спасли от гибели, чтобы он стал отцом двум детям и мужем для их матери. Боги вмешались в судьбу графини и связали её и иномирянина узами брака в Храме Праматери. Иномирянин же был представлен, когда полностью поправился, герцогу Сэммилу ду Кэррогес-Бругсгорд, а затем и королю, как вернувшийся граф. «Граф» некоторое время страдал потерей памяти, которая быстро восстанавливалась. Но частично и о похитителе он ничего не мог рассказать. К слову сказать, иномирянин оказался очень сообразительным, умным, легко вник в управление графством. Элоизалия была счастлива с ним. Дети подмены не заметили. У Элоизалии с иномирянином через полтора года родился сын Вольдмар, отец Милли, и ещё через два года дочь Еликанидия — ректор Бругсгордской Малой Академии.
— Да-а-а, — протянул Стефанс, — занятная история. Как же удалось сохранить в тайне появление иномирянина? Там же уйма народа, видевшего его. Егеря, лекарь, слуги.
— Магом-целителем в то время у графа служил магистр Джулиус. Тогда он ещё не был магистром, хотя и владел магией на высоком уровне.
— Магистр Джулиус, — задумчиво произнёс маг. — Это ректор Королевской Магической Академии?
— Он самый, — подтвердил Рэд.
— И он не сообщил в Ковен?
— Нет. Во-первых, он же и предложил взять с главных свидетелей клятву о неразглашении и сам поклялся. Принял все меры для сохранения тайны, подчистив память прочим свидетелям. Во-вторых — я в то время был Главой Ковена.
— А ты, Леокадия, потерей памяти не страдаешь?
— Пф-ф-ф, чего мне страдать? Я же не вместо кого-то, а сама за себя здесь.
— И чем же ты здесь собираешься заниматься? — спросил Стефанс.
От его пристального внимания мне становилось не по себе.
— Ну-у-у, может, в деревне какой-нибудь животноводством займусь. Вот осмотрюсь немного, освоюсь, законы поучу. Я же институт окончила сельскохозяйственный. Это вроде вашей Академии, только не магической. Знания и опыт есть. Главным животноводом крупного хозяйства работала до выхода на пенсию.
— Может лучше с Милли останешься? Камеристкой, — предложил Рэд.
— Я-а?! — от удивления и неожиданности я захлебнулась воздухом. Прокашлялась. — Какая же из меня камеристка, наставница, компаньонка? Да. Для своего мира у меня довольно широкий кругозор, среднего уровня общие знания и достаточно высокий уровень знаний в своей специальности благодаря большому опыту работы. И всё же, я простая женщина-селянка без знаний этикета, жизненного уклада вашего мира.
Милли подошла ко мне, присела рядом, обняла, прижавшись.
— Маммия, — проговорила вполголоса, — маммия.
У меня сердце сжалось от нежности к девочке.
— Ну, вот и определились, — резюмировал дед.
— Кто это — «маммия»? — спросила я, почуяв подвох.
— Это всё вместе, что ты перечислила: камеристка, компаньонка, наставница — и ещё многое другое, — объяснил дед. — Это приёмная мать.
— Скорее бабушка, — уточнила я.
— Нет, в бабушки ты не годишься, — сказал Стефанс. — Магия может оказать омолаживающее воздействие. Как ты думаешь, Рэд?
