- Здравствуйте еще раз, Юлия, - в отличие от первого опыта нашего общения, сейчас светлый эльфийский лик выражал недоумение и даже некоторую растерянность. Впрочем, Элливир быстрпришел в себя.
- Леди решила приступить к работе сразу, - на первом слове он сделал почти незаметное ударение, в чем мне почудилась насмешка.
Тем временем противный остроухий задумчиво оглядел меня, потом паука и доверительно сообщил:
- Не хочу вас огорчать, милая, но... это самец.
- А есть принципиальная разница? - весело фыркнул Лариш. - Для столь прекрасной дамы я готов быть кем угодно!
От такого восхитительно смелого предложения я побледнела и судорожно выдохнула.
- Не поймите неправильно, но...
- Леди, вы психейлог, - оборвал меня на полуслове паук. - И вам стоит знать, что тут арахны имеют свойство менять пол. И хоть, как правило, мы придерживаемся одной стороны медали, но эту способность не теряем.
- Буду знать, - улыбнулась, от души надеясь, что перекос физиономии это не напоминает. - Спасибо вам.
- Юла, а что вы делаете в комнате с пометкой 'без допуска вход запрещен? - наклонил голову златовласый эльф. - Разве Феликс не провел инструктаж?
Вдруг на другой стороне зала раздался страшный грохот, и арахн тенью метнулся в ту сторону, и одновременно с этим моя ткань резко стала рваться. Вопреки убеждениям, она не была так любезна сообщить об этом предупреждающим треском или появившимися небольшими дырочками. Просто оборвалась, и я с визгом полетела вниз. И за вокал не было ни капельки не стыдно! Потому что тот, кто обещался меня поймать, был на другой стороне комнаты, и не сказать, чтобы я в него совсем не верила, но сомнения появились!
Собственно, это все, до чего я успела додуматься за краткие секунды свободного падения. Даже испугаться и проникнуться своей печальной участью не успела. А потом уже было и нечем, так как меня что-то подхватило и мы вместе со спасителем благополучно рухнули на пол. Разумеется, это простое действо тоже не обошлось без эффектных жестов. Как бы ни был крут надменный эльф, но если он ловит падающее с изрядной высоты тело, то не может это сделать, даже не покачнувшись, ибо силу инерции еще никто не отменял. Элли отступил на шаг назад, наступил на край паутины, свисающей с потолка за его спиной, и поскользнулся.
Я со стоном приподнялась на жестком животе эльфа, который на ощупь оказался ничуть не более приятным, чем на вид. Заглянула в злющие черные глаза на перекошенной физиономии и поняла, что надо как можно скорее делать ноги. Тут на нас романтично спланировала паутинка, укрывая невесомым покровом, а радостный голос Лара возвестил:
- Эл, это было так эффектно! В первый раз вижу тебя в рыцарском амплуа! Раньше ты просто отступал в сторонку.
'Рыцарь' коротко рыкнул, спихнул меня на пол и резко встал. Я подскочила следом, испытывая к эльфу сильнейшее притяжение, так как прядь моей косы зацепилась за какую-то деталь его костюма. Хозяин Медной Горы вздохнул и без лишних просьб начал распутывать пшеничные волоски, обернувшиеся вокруг металлической заклепки в виде кленового листа.
- Что значит 'отходил в сторону'?
- То и значит, - сверкнул на меня антрацитовым взглядом эльф. - Я не собираюсь ловить и транспортировать до диванчиков всяких симулянток.
- И по этой причине прослыл редкостным хамом и грубияном, - радостно сдал приятеля Лар.
- Потому что наши прекрасные дамы взяли на вооружение этот отвратительный прием человеческих женщин, - поморщился Элливир. - А я пока жениться не собираюсь и уж тем более не хочу тратить свое время на столь вредное времяпровождение!
Я немедленно представила, как стреляющая на него глазками эльфийка картинно закатывает глаза и начинает медленно падать в его сторону. И как Элли, презрительно скривившись, отступает в сторону и в гробовой тишине, нарушаемой лишь стонами девушки, холодно говорит, что в женитьбе пока не заинтересован.
Я потрясла головой, прогоняя слишком реалистичную картинку.
- Лариш, доставай нас из-под своего творения, - попросил остроухий паука.
- Вы только не порвите, - обеспокоенно проскрежетал арахн. - Это в покои Гудвину, и уже завтра должно уйти к портнихам.
- Аргумент, - со вздохом согласился златовласый и задумчиво посмотрел на невесомый покров, окутывающий нас ажурным белоснежным облаком. - Но оно же длинное... Как вылезать?
- Сейчас, - вздохнул Лариш. - Буду звать помощников.
- А почему нельзя просто приподнять? - подала голос я.
- Потому что эта материя приобретает прочность только в последние сутки из месяца, который ей требуется отстояться, - отвечать пришлось Эллу, так как Лариш сбежал,.
Эльф недовольно на меня косился и с радостью бы отодвинулся, если бы не боялся повредить паутинку. Но так как он был существом сознательным, да и я испытывала уважение к чужому труду, то стоять нам приходилось почти вплотную. Кроме невесомого кружева, меня теперь еще окутывал и аромат разнотравья, с яркой ноткой горького шалфея. Остроухому подходит...
Но все же насколько противный мужик!
Подтверждая мои выводы, Элливир посмотрел на меня, надменно скривил губы и иронично поинтересовался:
- Пока мы изволим ждать Лариша, хочу поднять ту тему, которую вы прервали своим триумфальным падением.
- И как же мы своим принципам-то изменили?! - не сдержалась я. - Девушка падает - и поймали!
- Потому что, если бы не поймал, то просто парой переломов вы бы не отделались, - сухо ответил Эл. - Но если прекрасная против спасений, то в дальнейшем приму это к сведению.
Прекрасная! Ну вот почему тут все обзываются, а?! Он, между прочим, тоже не блещет классической эльфийской красотой!
- Так что вы делаете в помещении с лилией? - вскинул темно-золотую бровь Хозяин Медной Горы и выразительно посмотрел на потолок. Я подняла взгляд и увидела огромное стилистическое изображение той печати, что была на документах у Феликса. Цветок с ящеркой.
Мне было сюда нельзя. Твою же мать! И чем это грозит!?
Но... как-то тут странно. О том, что помещение не общего доступа, узнаешь непосредственно в нём самом и то, если сподобишься на потолок посмотреть! Что за идиотская система?!
- Господин Элливир, а почему же знак о том, что сюда нельзя, не висит где-то снаружи? - сладко поинтересовалась я, в упор глядя на златовласого наглеца, в чьих черных глазах серебром переливалась ирония. Снова с головой не ухнуть в этот космос мне позволило только осознание, насколько остроухий низкого обо мне мнения.
