Александр Сухов - Техномаг

Ознакомительная версия.

Сев на кровать, с трудом разделся, лег и только тогда вспомнил данное бесу обещание выпить эликсир. К сожалению, пробирка осталась на столе. Поднять с постели усталое пьяное тело я уже физически не мог. Махнул рукой – выпью завтра. Однако заботливая няня принесла сосуд, откупорила и аккуратно, приподняв мою голову, вылила его содержимое мне в рот. Сначала я ничего не почувствовал, затем от пальцев ног вверх стал распространяться жар, создавалось впечатление, что внутри меня кто-то стреляет из огнемета, с садистской методичностью обрабатывая струей пламени поочередно каждый орган, каждый мускул, каждую частичку моего многострадального тела. Казалось, кровь закипала и раскаленной лавой стремилась выплеснуться наружу, кожа, не выдержав ее мощного давления, начала лопаться и обугливаться от нестерпимого жара. Когда боль стала невыносимой, а огонь охватил меня с ног до головы, я потерял сознание. Лихорадочная мысль промелькнула в голове:

«Отравили гады! За что?»

Пробуждение было долгим и мучительным. Сознание барахталось между сном и явью, упорно не желая покидать уютные оковы забвения. С трудом, приподняв чугунные веки, я поглядел на часы, стрелки показывали семь. Сначала не понял: утра или вечера, но, быстро сориентировался – солнце светило в окно спальни, выходившее на запад. Значит, дело уже к вечеру.

«Ничего себе повеселились! – тяжело, со скрипом прокрутилось в голове. – Проспать до вечера. Это же надо»!

Тело мучил страшный голод, до судорог в желудке. Я соскочил с постели и попытался пойти на кухню в поисках чего-нибудь съестного, но, запутавшись ногами в трусах, которые упорно не желали держаться там, где им положено, со страшным грохотом растянулся на полу комнаты.

На шум прибежала Кира и громко прямо с порога закричала:

– Сергей Николаевич, зачем вы встали?! Нужно было позвать меня!

– Есть хочу! – прохрипел я, стыдливо пытаясь водрузить на место злосчастные трусы, которые будто растянулись в ширину за время моего сна и стали необъятными, словно парашют. – И пить!

Ощущение жажды было непереносимым, в горле першило, как будто в рот мне напихали толченого стекла и заставили проглотить, не запивая.

– Точнее, сначала воды – потом есть!

– Я прекрасно понимаю ваше состояние. Так всегда бывает после приема эликсира. Ложитесь, у меня все готово, – Кира нежно, но уверенно усадила меня на край кровати и вышла из комнаты.

Все белье было мокрым, будто во сне на меня вылили ушат с водой. Запах в спальне, несмотря на распахнутое окно, был ужасен. Мне стало неловко перед девушкой. Это что же получается, неужели я, как малый ребенок, во время отключки не смог сохранить контроль над мочевым пузырем? Никогда со мной такого не случалось. Старым становлюсь – пить нужно меньше. Тем не менее, я прекрасно помнил все, что со мной произошло накануне, перед тем, как мне суждено было полностью вырубиться. До прихода девушки я успел себя ощупать. Никаких видимых повреждений не обнаружил. Что же это за эликсир такой, и что он со мной сотворил накануне? Признаться, проснуться живым я уже не надеялся.

Через минуту перед кроватью на табурете стоял поднос, полный еды, и кувшин с каким-то напитком. Я схватил его дрожащими руками, из горлышка, жадными глотками, совершенно не ощущая вкуса жидкости, убавил объем содержимого трехлитрового сосуда наполовину. На пару секунд отстранился, чтобы немного отдышаться, и еще за один прием полностью осушил емкость. Кира взяла кувшин и вышла, по всей видимости, за новой порцией. Я принялся за еду. Куски мяса и овощей, вперемешку с хлебом, почти не разжеванные, падали в мой желудок. С остервенением голодного зверя хватал первое, что попадалось под руку, и засовывал в рот. Девушка принесла еще кувшин и, поставив на поднос, уселась напротив, восхищенно наблюдая за моей трапезой. Наверное, у нее никогда не было столь благодарного ценителя ее кулинарных способностей. Общеизвестную пословицу в данной ситуации следовало бы перефразировать так: «Путь к сердцу женщины лежит через желудок мужчины».

Наконец, мои рецепторы стали воспринимать вкус пищи. Я хватал уже не все подряд, а выбирал блюда наиболее понравившиеся. Налив себе из графина предложил Кире, но она отказалась.

– Сок гоам – прекрасно утоляет жажду и тонизирует, рекомендую, Сергей Николаевич.

Я попробовал, напиток и в правду оказался очень вкусным, напоминал виноградный со слабым незнакомым, но приятным привкусом.

– Кирочка, прошу вас, называйте меня просто Сергеем и давайте перейдем на «ты». Хоть я и старый, дряхлый и гожусь вам в отцы, – кокетливо произнес я, старым, тем более, дряхлым себя не считал вовсе, – не люблю эти церемонии.

– Какой же ты, Сережа, старый и дряхлый? – Девушка без жеманства и ложной скромности сразу воспользовалась моим предложением. – Эликсир, который оставил Иннокентий, – это плазма крови дракона. Посмотри на себя в зеркало. Ты молод и, я бы сказала, даже по-своему красив.

Я вскочил с кровати, словно ошпаренный, и подбежал, придерживая проклятые трусы, к доставшемуся мне в наследство от покойных родителей трюмо, которое моя бывшая супруга категорически отказалась размещать в городской квартире. Из зеркала на меня смотрел совсем молодой субъект мужского пола, никак не старше двадцати пяти-тридцати лет. Мужчина находился в состоянии крайнего истощения. Сквозь кожу груди без рентгена можно было изучать каждое ребро, лысую голову подпирала худая шея, тонкие ручки смешно прижимали мешок трусов к телу, и все это каким-то чудом удерживалось тонюсенькими ножками, едва ли толще рук уродца. Девушка была слишком добра, назвав этого узника Бухенвальда красавчиком. Мои нервишки не выдержали такого морального удара, я осел на пол прямо перед зеркалом.

– Посиди немного, пока я поменяю постель. Три дня провалялся, все белье потом пропахло, – будто сквозь толстый слой ваты донесся до меня заботливый голос хозяюшки.

– Подожди, Кира, что со мной?

– Тебе нужно сначала наесться, как следует, а потом в коечку, и я все тебе подробно обскажу. Согласен?

Я занял стул, на котором до этого сидела девушка, и с удовольствием, продолжил процесс поглощения пищи. Кира, тем временем, поменяла постельное белье, матрас и подушку.

Ужин закончился вовсе не по причине насыщения моего организма – есть хотелось, очень хотелось, а потому, что места для еды в желудке совсем не осталось. Я снова подошел к зеркалу и увидел там все того же рахита, с той разницей, что живот его теперь принял форму футбольного мяча.

Расположившись на постели, я накрылся одеялом и, наконец, избавился от необъятных трусов, сбросив их на пол.

Ознакомительная версия.