Артур замолчал. Я тоже не заводила разговор.
— Ну, когда начнешь обвинять меня в шизофрении? — участливо поинтересовался он.
Его откровенная усмешка заставила меня немного расслабиться.
— Клятву верности приносить будешь или кровь пускать? — храня абсолютную серьезность, спросила я.
— Я похож на благородного оборотня? — усмехнулся вампир.
— Тогда не буду, — смягчилась я. — Почему я ничего не помню?
— В этом мире нет точек пополнения резерва для силы. Я так понимаю, ты сделала привязку к солнцу. Честно говоря, не знаю, как это вышло, но, видимо, потеря памяти — побочный эффект. Когда вспомнишь — сама расскажешь. Мне тоже интересно.
— Понятно, — вздохнула я, — что ничего не понятно.
— На Альтерре и во многих других мирах есть энергетические источники. Здесь — нет. Лилит потратила много лет на поиски доступного источника, — он демонстративно уставился на уже собирающееся на покой солнце. — Чтобы привязаться к нему для пополнения магического резерва, нужно сначала провести ритуал, а потом закрепить его с первыми рассветными лучами. Так понятнее?
— Ага. И что будет теперь? — выдала я давно вертящийся на языке вопрос.
— А теперь мы будем ждать, когда придут другие архимаги.
— Зачем? — по инерции спросила я.
— А затем, что здесь некому научить тебя управляться со стихией. Зато теперь, думаю, те, кто так старался убить тебя вчера, больше не сунутся.
Артур тяжело вздохнул, залез в карман куртки и достал бархатную коробочку, перевязанную красной лентой, — точь-в-точь такую, в которой я нашла записку от Александра.
— С днем рождения, Камелия.
Я угрюмо покосилась на вампира, с недоверием принимая дар. Содержимое коробочки внешне походило на подарок графа, но записки уже не было, а украшения были не из платины, а из серебра.
— Настоящий подарок в настоящий день рождения, — дружески потрепал меня по плечу Артур.
И было в этом жесте так много. Может быть, кому-то покажется: ну и что, все так делают. Но это — не про него. Артур никогда не позволял себе раньше даже дружески заговорить со мной. А тут — такое прикосновение. И я подумала, что мир не так уж и плох. Наверное.
Вспышка!
…Летнее солнце алеет, пропадая за линией горизонта на западе, уступая место начинающему показываться полумесяцу. Сидя на деревянной лавочке, перед которой на клетчатом пледе разложены остатки пикника, Александр и Катарина тихо шепчутся, склонив головы друг к другу.
— С днем рождения, Камелия, — лениво-пренебрежительно произносит Артур, выходя из «Ламборджини» цвета синего металлика.
Он бросает ключи, которые лишь благодаря моей хорошей реакции попадают мне в руки, а не в лицо.
— Спасибо, Арт. Ты, как всегда, неоригинален, — отвечает вместо меня Катарина.
— Забери себе, раз уж поблагодарила за меня, — кидаю я ключи в ее сторону…
Вспыхнувшее в памяти воспоминание на секунду дезориентировало меня, но, сделав вдох поглубже, я быстро пришла в себя. Кажется, Артур даже ничего не заметил. Он так и сидел, разглядывая травинки под ногами.
— А знаешь, этот твой подарок гораздо лучше, чем в прошлом году. Спасибо тебе, Арт, — поблагодарила я искренне.
Похлопала его по колену и, оперевшись на него, встала. Поймала удивленный взгляд светло-зеленых глаз.
— Я так понимаю, миссия по передаче мне второй части выполнена?
Я не ждала ответа — и так знала, что он будет положительным. И Артур знал, что я все понимаю. Поэтому я просто развернулась и ушла.
— Я рад, что тебе хоть что-то по душе, — сказал он вслед.
Артур, так же, как и я, ответа не ждал.
Я села за руль полюбившейся белоснежной машинки. Немного быстрее, чем положено, тронула автомобиль с места, стремясь к тому, кого еще не успела поблагодарить за то, что мой день рождения не совпал с днем моей смерти. А еще я просто знала, где должна быть, — как будто что-то звало и тянуло к себе. Я поехала на Хайгейтское кладбище.
Глава 4
Те, кто вышли из тьмы и принесли ее с собой
И без того скрытое за тучами солнце уже близилось к горизонту, добавляя мрачности буйной растительности и каменным изваяниям вокруг.
— Как-то раз страдающая провалами памяти новоиспеченная ведьма со склонностями к архимагии пришла на кладбище, — зачем-то вслух пробормотала я невесело, пытаясь приободриться.
Сейчас оказаться ночью на пустом кладбище уже не казалось такой хорошей идеей. Пусть Артур и сказал, что те, кто хотел меня сжить со свету, теперь отступят, и в принципе бояться мне нечего, — но все-таки я еще не настолько ему доверяю.
Около могилы графа я увидела мужской силуэт — и уже собралась дать задний ход, но знакомый голос остановил меня:
— Камелия, я понимаю, что вы не хотите принимать происходящее — вам страшно, обстоятельства угнетают и давят на вас. Но чем быстрее вы примете то, что происходит, чем вы быстрее примете… себя, тем быстрее вам станет легче. Избегая меня, мир вы не измените.
Джеймс уложил свежий букет желтых ирисов на мраморную плиту с уже знакомыми мне надписями и встал с колен. Его слова как будто пробрались в самую глубину моей души. Нет, он не сказал ничего, что я еще не знала, — просто, видимо, мне не хватало смелости, чтобы признаться в этом самой себе. Он прав. Мой муж мертв. Я его не помню. Я себя не помню. Вчера я сама чуть не умерла. Или… умерла? В любом случае — я жива только благодаря Джеймсу. Я живу, как оказалось, в странном мире, и сама я странная. Бегство не поможет. Разобраться во всем определенно стоит. Так начну с себя. Прямо сейчас.
— Я не сломаюсь, что бы ни случилось, — тихонько повторила я данное когда-то обещание, а потом обратилась уже к телохранителю: — Как ты меня нашел?
— Это было несложно, — мягко улыбнулся оборотень. — Хотя, признаюсь, ждать пришлось долго. А если честно — Артур позвонил.
Что может быть предсказуемей, чем то, что я пришла на могилу мужа? До самой-то сразу не дошло. Вот тебе и первый аргумент в пользу того, что Джеймс мне необходим.
— Я подожду у выхода, — сказал он.
Телохранитель развернулся ко мне спиной и зашагал к оставленному мной «Мерседесу». Я проводила его полной горечи и сожаления улыбкой.
Несколько минут я рассматривала портрет Александра, так и лежащий в груде цветов, и размышляла обо всем, что со мной произошло, нервно покручивая обручальные кольца. Думала о том, что было бы, если бы я вспомнила хоть что-то, что помогло бы справиться. О том, почему я потеряла память…
И зачем мне кольца? Я, конечно, вдова, но тогда мне положено скорбеть и плакать, — а я уже решила, что это не для меня.
