В своем дневнике Марта писала, что гребень должна была унаследовать ее старшая сестра. Сама Марта силами практически не обладала и в своей семье считалась изгоем. Она не хотела быть ведьмой, но от ее желания мало, что зависело. Когда отец Николаса начал святой поход против созданий Темного, Марта была еще ребенком. Ее мать и сестру убили, а ее не нашли. Спасая свою жизнь, Марта бежала из Ристана в Лиен, где стала наниматься служанкой, чтобы не умереть с голоду, тем не менее, долго ни у кого не задерживалась, пока не нанялась к хранителю книг. В библиотеке ей очень понравилось, и она готова была делать все что угодно, лишь бы удержаться на этом месте подольше. И она никак не думала, что прошлое вдруг настигнет ее. Два года назад к ней на рынке подошла женщина, и протянула ей сверток, сказав: «Теперь это твое». В свертке оказался гребень, который, как ей казалось, должен был сгореть вместе с ее мамой, в волосах которой он и был, когда охотники пришли в их деревню. Тогда‑то и начали происходить с ней странные вещи. Нет, дар не пробудился, но ей начали мерещиться голоса. Сперва они указывали ей на книги, которые нужно прочитать, потом называли дневники, страницы из которых нужно вырвать, ингредиенты, которые нужно купить, а год назад голоса потребовали от нее найти зеркало. С этого места записи в дневнике стали обрывочными, а ее почерк неразборчивым, словно кто‑то подгонял Марту. Оборвался дневник на оптимистичной, но малоинформативной ноте: «Я знаю, где оно»! Вот бы еще конкретики добавила, где именно, но, увы, ничего даже отдаленно напоминающее адрес или место, в дневнике не оказалось, только раз Марта упомянула, что это зеркало надежно спрятано от людей и оно охраняется.
Мы еще с Ликом поспорили, о каком зеркале идет речь. Я настаивала, что Марту заставили искать дьявольское зеркало, но Лик был убежден, что это зеркало истинной любви. Ну, скажите, на кой им зеркало, показывающее чью‑то вторую половинку?! Это же бессмыслица! А Лик уперся, тогда я сделала вид, что смирилась — истинной любви, так истинной, — лишь бы он не рычал на меня и не порывался глянуть на мою личную жизнь. Ух, и задело же его за живое мое поползновение. Но валить все на снежинку я поостереглась, хотя та и погасла, как только Лик объявился в хрустальных покоях.
Сунув руку под подушку, я нахмурилась — листка на месте не оказалось. Повернувшись корпусом, откинула подушку и убедилась, что его действительно нет. Лик забрал? Но зачем?! Странно. Недолго погоревав о потерянной улике, я встала с постели, тем более, за дверью уже послышались шаркающие шаги, идущего будить меня Ирона.
— Рита! — постучал он в дверь, — Ты уже проснулась?
— Да! — крикнула я, спешно хватая со стула и надевая поверх рубашки длинный до пола халат, — Заходи!
Маг зашел в комнату и закрыл за собой дверь. Он выглядел помятым и не выспавшемся, но, несмотря на это, донельзя довольным.
— Доброе утро! — лучезарно улыбнулся он, — Как твое расследование?
— Прекрасно, — улыбнулась ему в ответ, — Наконец‑то, сдвинулось с мертвой точки. Ирон, у меня к тебе есть небольшая просьба.
— Слушаю.
— Сегодня ночью в дневнике Марты я нашла вырванную страницу с рукописным текстом. Я положила ее под подушку, но теперь не могу ее найти. Помоги мне восстановить ее или хотя бы понять, что с ней стало. Ты ведь можешь?
Ирон нахмурился.
— Рит, я могу обратить время, но без самого предмета это будет только его образ.
— Хорошо, пусть будет образ, — вздохнула я, — Мне бы просто знать была ли эта страница на самом деле или она мне только приснилась.
— Покажи мне, где она лежала? — закатав рукава неизменной синей мантии, Ирон подошел к изголовью моей постели.
Я взяла дневник и начала его листать. Меня охватило беспокойство, так как ни с первой, ни со второй попытки найти расклеенные листы мне не удалось.
— Ничего не понимаю, — пробормотала я и напряженно глянула на тумбочку.
— Что‑то не так? — Ирон заглянул в дневник со своей стороны.
— Это какое‑то наваждение. Не могу найти, куда он был вложен, — поджала я губы, — Но нож на тумбочке, а это, значит, ночью я его использовала.
— Успокойся, — маг прикоснулся к моей руке, — Ты слишком нервничаешь, поэтому и не можешь найти. Положи ее туда, куда положила, прежде чем лечь спать.
Коротко кивнув, я положила дневник на тумбочку к вмерзшему в лед гребню и отступила в сторону, зная, что для магических пассов Ирону нужно пространство.
— Так, а теперь посмотрим, — взмахнул руками светлый маг и что‑то там пробормотал.
Повинуясь магии, нож для писем сам вернулся на свое место на столе, дневник лег на угол тумбочки, а вложенные листы в нем стали полупрозрачными, гребень же сдвинулся к центру, листовка легла рядом, сложившись изображением внутрь. Дальше начала происходить быстрая перестановка без моего непосредственного участия, подтверждая, что ночью я рассматривала улики, листала дневник, вставала с постели, чтобы взять нож, расклеивала страницы, чтобы вынуть из пространства между ними еще одну вырванную рукописную страницу, изучала ее и прятала под подушку.
— Подожди! Подожди! Вот она! — подскочила я к магу, — Ты можно вернуть момент, когда я ее развернула и на время зафиксировать.
— Да, конечно, — кивнул Ирон, делая кистью правой руки оборот против часовой стрелки.
— Фуф, — выдохнула я, — Значит, страница все‑таки была.
— Была, — подтвердил маг.
— Ирон, ты можешь разобрать, что здесь написано? — ткнула я пальцем в полупрозрачный текст.
— Боюсь, что нет, — покачал головой приятель, — Хотя- а, — Ирон наклонился над образом развернутой страницы, — я думаю, что знаю, почему ты ее не нашла.
— Почему?
— Судя по остаточной магии и вон тому мерцающему значку в центре страницы, она вернулась туда, откуда была вырвана.
— Оу! — удивленно округлила я рот.
— Дайка, я посмотрю, — Ирон взял дневник, и, проведя над ним рукой, заставил его открыться на месте расклеивания, — Так и есть. Посмотри, — маг показал меня на два странных знака внутри страничного кармана, — Эти символы не позволяли странице вернуться на свое место. Странно, что она вообще далась тебе в руки.
— В каком смысле.
— Смотри сюда, — мужчина ткнул пальцем в знак на прозрачной странице, — Видишь эти три завитка?
— Вижу, — кивнула я, разглядев три изящных завитка, похожих на нераспустившийся цветок.
— Это символ огня. Страница должна была обжечь тебе пальцы и тут же вернуться на свое место, а тебя она не только не обожгла, но и позволила себя прочесть.
