Я падала, падала в глубокий черный колодец. Меня окружали стены старой каменной кладки. В душе не было и намека на страх, только удивительное ощущение свободы от падения и легкости. Потом я нырнула глубоко в теплую соленую воду. Мимо проплыли маленькие серебристые рыбки, водоросли, извиваясь, тянулись к ярким лучам солнца, проникающим сверху сквозь толщу воды. Всплывать не хотелось. Мне, как это ни странно, было уютно и тут. Прохладное течение, появившись из ниоткуда, подхватило усталое тело и против воли понесло к солнцу. Я проснулась.
Вокруг темно. Я лежала в своей родной раскладушке на лоджии. В открытые окна проникали привычные ночные звуки. Ко мне постепенно вернулись события прошедшего дня. Значит, все-таки я задремала на кухне или мне это все приснилось. Я приподняла голову и ощупала затылок. Боли не было, зато там красовалась приличная шишка.
— Сотрясения больше нет, а шишка сама пройдет. Если опять голова заболит или закружится, скажи.
Сделала глубокий вдох. Не приснилось, значит. Я встала и раздвинула шторы на окнах. На лоджию проник голубоватый яркий лунный свет. Илья сидел у изголовья раскладушки, скрестив по-турецки ноги и опираясь на стену. Я выглянула в гостиную. Таня мирно посапывала на своем диване. Опасаясь разбудить сестру, я плотно прикрыла балконную дверь.
— Как я здесь оказалась? Последнее, что помню чайник, кухня и салат.
Парень пожал плечами. В серебре лунного света он казался еще красивее.
— Ты заснула, я сюда перенес. У тебя сестра, как еж зимой.
— В каком смысле?
— В смысле в спячке пребывает.
— А-а, — я улыбнулась. — Она просто устает очень. Много всего успевает.
— Понятно.
Я спохватилась.
— Бабушка…
— Она к тебе заглянула, будить не стала.
Я села на пол напротив парня.
— Вот теперь объясняйся и поподробнее, пожалуйста.
Он склонил голову на бок, на его губах мелькнула тень улыбки.
— Это приказ?
— Настойчивая просьба. Я не каждый день бьюсь головой и начинаю видеть крас… а-а, — потянула я гласную, сообразив, что собралась выдать свои мысли вслух. — Всяких хранителей, — наконец нашлась я.
Он усмехнулся. Когда-то поразившая меня ухмылка Перова отступила на задний план и потерялась там. Я почувствовала знакомое тепло на груди, нащупала свое колечко. Не помню, чтоб одевала его? Или я не…
И тут события прошедших месяцев, включая сегодняшнее, выстроились в голове в четкую картину.
— Это твое кольцо, да?
— Было когда-то, пока не стало твоим.
— Оно ведь не случайно выпало из кровати, — предложение я произнесла скорее утвердительно, чем вопросительно.
— Нет.
— И это ты меня…
Он кивнул. Так вот откуда это удивительное ощущение знакомства с ним.
— Почему?
Парень неопределенно повел плечом. Я открыла рот, но так и не смогла выбрать какой из тысячи вопросов задать в первую очередь. Он заговорил первым.
— Будь добра, больше не оставляй кольцо дома, чем дальше я от него — тем слабее.
Я послушно кивнула. Интересно, какова вероятность, что вот прямо сейчас лежу в больнице с сотрясением, и вся эта ерунда мне видится?
— А ты… как ты? В смысле с кольцом… — Второй раз за сутки меня подвел язык.
— Было на мне, когда умер.
Я закусила губу и обругала себя на чем свет стоит.
— Прости.
Он засмеялся.
— Не за что. За последнее столетие как-то свыкся с этой мыслью.
Столетие? В голове мелькнул новый вопрос, требующий немедленной проверки. Я осторожно протянула руку к его колену. Илья с усмешкой наблюдал за мной. Мои пальцы прошли сквозь его ногу, ничего не почувствовав.
— Ты когда сосредоточена на чем-то, всегда закусываешь кончик языка.
Я удивленно взглянула на него.
— Всегда? — мне припомнилась полуобнаженная Танька и тот факт, что кольцо я не снимаю с конца учебного года. Лицо и уши против воли покраснели. — Ты постоянно рядом, да? И никуда не уходишь, даже когда я… ну…
Он озорно улыбнулся. Я готова была провалиться сквозь землю.
— Так да или нет?
— Что да или нет?
Попыталась безопасно и максимально точно сформулировать вопрос.
— Ты был рядом, пока я переодевалась?
— Да, — он определенно наслаждался моим смущением. Я вскочила на ноги.
— Ты! Ты! Ты…
— Был рядом, но не смотрел же, не так воспитан, — он прищурился. Я выдохнула и села обратно. — Хотя соблазн был.
У меня появилось непреодолимое желание огреть его чем-нибудь тяжелым, желательно по голове. Вообще, я человек спокойный и так вывести из себя в первый же день знакомства нереально, однако Илье это благополучно удалось. Или это просто день сказался?
— Ложись спать. Тебе отдохнуть надо, — и снова до его слов я не чувствовала усталости.
Раскладушка мягко скрипнула под тяжестью моего тела. Я натянула легкую простыню до самого подбородка и уставилась на обитый вагонкой потолок.
— А ты не спишь?
— Нет.
В окно ворвался легкий влажный ночной ветер.
— Илья.
— М?
— Если бы не тот громила, я бы с тобой сейчас не разговаривала.
Он не ответил.
— Илья.
— А?
— Почему кольцо было в кровати?
— Это не самая приятная тема для беседы.
— А все-таки, — настояла я и услышала тяжелый вздох.
— Это моя кровать была.
— Ты на ней умер, да?
— Нет.
— Тогда как?
— Ты всегда такая настырная?
— Нет. Только когда мне очень хочется чего-то. Ответишь?
— Тебе спать на этой кровати еще.
— Да мне без разницы, ты же рядом и вроде как мой хранитель.
Я услышала легкий смешок.
— Труп мой туда положили, после того как из реки вынули.
— Из реки?
— Угу.
Плотина памяти, пропускавшая раньше только ручеек воспоминания, прорвалась, и хлынул сильный поток. Река. Илья. Противный дед Федосей. Я как ошпаренная подскочила на месте.
За доли секунды его обеспокоенное лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Ласковые зеленые глаза внимательно вглядывались в мои черты. Теплые ладони придерживали за плечи.
— Я вспомнила! Ты — Илья!
Черная бровь удивленно приподнялась.
— Нет. Не в том смысле, что имя забыла. В смысле я тебя видела, точнее себя в тебе… — Я запнулась. — Короче, ты спасал тех людей на этом, как его! Дощаник! А дед Федосей, его дочка и потом еще кто-то… они тебя утопили… от страха. И там еще лошади были… и остров, и водоросли… — У меня закончился воздух, я глубоко вздохнула.
Илья молчал, только нахмуренные брови выдавали его беспокойство.
