Камбер сел в кресло и принялся разворачивать ткань. Келлен кивнул Ивейн и Райсу и опустился возле кресла на колено, чтобы видеть руки Камбера. Джорем приветствовал сестру поцелуем, коснулся плеча своего зятя и устроился на скамеечке с другой стороны.
— О, ожерелье Халдейнов! — воскликнул Камбер.
Он расправил ткань и поднял цепь со множеством алмазов и необработанных рубинов, каждый из них был размером с горошину. Когда ожерелье легло на ладонь, камни заиграли.
Келлен, привалившись к подлокотнику, наслаждался эффектом.
— Ты говорил, требуется нечто такое, что она часто надевала, — торопливо заметил он. — А теперь не скажешь ли, для чего это нужно?
Камбер с улыбкой рассматривал ожерелье, оценивая его пригодность. Через несколько секунд он накрыл драгоценность ладонью и взглянул на собравшихся.
— Это — наш мостик к Эриелле. Используя ее вещь для сгущения магических сил, я смогу проецировать образы памяти Эриеллы на поверхности темной воды. Если повезет, удастся и некоторое перемещение мысленных образов — сдвиг во времени вперед или назад.
Райс разинул рот, Ивейн проглотила слюну, а Джорем приподнял белесую бровь. Келлен поджал губы, качая головой.
— Ты уверен? Понимаешь, что делаешь?
Камбер усмехнулся.
— Я уже говорил, ты можешь уйти, если хочешь. Однако, мне кажется, твоя совесть едва ли осудит то, что здесь произойдет.
Келлен поморщился и пробурчал что-то невнятное, отчего Камбер рассмеялся.
— Перейдем в соседнюю комнату, и я объясню, что мы будем делать.
Прихватив чашу, Камбер направился в приготовленную им гардеробную. Вся одежда и прочие вещи были заранее разложены по сундукам и коробкам, сдвинутым к одной стене, чтобы загородить дверь в ныне пустующие апартаменты. Единственное высокое окно было завешено тяжелым гобеленом, защищавшим от непогоды и призрачного света взошедшей луны. Даже к вентиляционной решетке Камбер придвинул ларь.
В центре комнаты небольшой квадратный стол был накрыт белой тканью. На столе зажженная свеча бросала блики на графин лазурного стекла и воду в нем, завернутые в полотняную салфетку, лежали четыре новых восковых свечи. Тут же стояла небольшая закупоренная бутылка. Принесенную Ивейн чашу Камбер водрузил в центре. Джорем положил на стол кадило, извлек из-под сутаны пакетик с благовониями и оставил рядом.
Когда Камбер запер дверь, все расположились вокруг стола. Он занял место напротив окна, положил ожерелье рядом с чашей, достал из-за пазухи небольшое серебряное распятие и поместил на столе.
— Скоро я попрошу вас помочь мне обратиться к четырем архангелам и установить преграды, как мы делали это на церемонии наделения Синхила могуществом, — желая подбодрить остальных, он говорил, улыбаясь. — Райс, оставайся там, где сидишь. Ты, наш Целитель, будешь Рафаилом. Джорем, поменяйся местами с Элистером и сядь справа. Ты — Михаил. Элистер, твое место на севере, ты будешь говорить за Уриила. Ивейн остается роль архангела-вестника.
После необходимых перемещений за столом воцарилась выжидающая тишина. Пламя единственной свечи отражалось в чаше, отбрасывающей свет на лицо Камбера. Перед ним, между чашей и краем стола, рядом с холодом бриллиантов и рубинов, тепло светилось распятие.
Камбер вылил из графина воду в чашу, сосредоточенно изогнув уголок рта, и поглядел на Келлена.
— Это обычная вода и больше ничего. Элистер, благослови ее, пожалуйста.
— Просто перекрестить или требуется большее?
— Мне кажется, последнее лучше. Используй пасхальное освящение, только изменив сообразно случаю.
Глубоко вздохнув, Келлен простер руки к воде.
— Благословляю и освещаю тебя, вода, именем Господа, правдой Господа, именем святого Господа нашего, который в самом начале единым словом Своим отделил тебя от тверди и Духа, который витает над тобою…
Он перекрестил поверхность воды и пальцами разбрызнул во все четыре стороны так, что капли упали на каждого.
— Который заставил тебя бежать из фонтанов рая и поить землю четырьмя реками. Который превратил тебя из горькой в сладкую, сделал пригодной для питья и выбил из горы, чтобы утолить людскую жажду.
Келлен снова осенил воду, нагнулся, чтобы трижды дохнуть на нее, как в начале начал Бог-Отец дышал на воду со Святым Духом.
— Благослови, о Боже, эту воду, чтобы вместе с телами она очищала и умы. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
Когда Келлен поднял голову, Камбер передал ему восковые свечи.
— А теперь освяти свечи.
Зажав все четыре свечи в руке, отец Элистер окунул их концы в чашу с водой.
— Пусть сила Святого Духа перейдет к этой воде, чтобы все, что коснется ее, очищалось. — Он поднял свечи. — Per omnia saecula saeculorum.
— Аминь, — эхом ответили остальные.
Келлен отряхнул свечи от воды и подал их Камберу, тот вытер их салфеткой и раздал единомышленникам.
— Теперь поставим преграды. Райс, когда мы будем готовы, зажжешь свою свечу от центральной. Элистер, я намеренно поставил тебя последним, чтобы ты понял суть и вступил, когда настанет твой черед, Вопросы есть?
Он встретил только взгляды, более или менее решительные. Вопросов не было. С улыбкой Камбер склонил голову и закрыл глаза, опираясь о стол под белой тканью. Спустя несколько секунд он отметил световую вспышку — это Райс зажег свою свечу. Следом возникло ощущение покалывания — магические силы стекались, побуждаемые словами Райса:
— Я призываю могущественного архангела Рафаила, Целителя и хранителя ветров и бурь, Пусть твои ветры этой ночью несут прохладу и свежесть, принося то, что мы должны знать. Fiat, fiat, fiat voluntas mea.
Камбер почувствовал, как справа от него шевельнулся Джорем, воспламеняя свою свечу от центральной. В наступившей тишине голос сына звучал строго и решительно.
— Я призываю могущественного архангела Михаила, защитника и хранителя врат Эдема. Дай нам свой меч на эту ночь, чтобы ничто не помешало нам узнать то, что мы должны знать. Fiat, fiat, fiat voluntas mea.
В воздухе вокруг пощелкивали искры. Ивейн легонько задела Камбера, она зажигала свою свечу.
— Я призываю могущественного архангела Гавриила-посланца с благой вестью к Богородице. Мы все дети воды, так пусть сегодня ночью вода принесет новые вести, чтобы смогли узнать то, что мы должны знать. Fiat, fiat, fiat voluntas mea.
Круг завершался. Когда вступил Келлен, Камбер позволил себе чуть расслабиться.
— Я взываю к могущественному архангелу Уриилу, ангелу смерти, который уносит наши души к берегу последнего пристанища. Минуй нас сегодня ночью и принеси лишь то, что мы должны знать. Fiat, fiat, fiat voluntas mea.
