Робин Хобб - Триумф

Флавия охватил гнев, и он от души пожалел, что при нем нет меча. Но у него не было никакого оружия, только древковая праща, которую он соорудил из краденого кошелька и посоха. Вчера вечером он убил с ее помощью птицу, сидящую на дереве. Добыча была некрупная, но Флавий все же порадовался, что не утратил былого мастерства. Однако праща — это оружие охотника, не то, что можно обратить против толпы.

Быть может, он мог бы обратить против них свой посох, однако ему было недостаточно просто научить их уму-разуму. Будь у него гладиус, он все равно не перебил бы их всех, но они бы, по крайней мере, поняли разницу между тем, чтобы мучить беззащитного узника в клетке, и тем, чтобы умереть в бою от меча. Хотя Марка это бы все равно не спасло. Все равно будет град камней, ударившихся об решетку его железной тюрьмы, и мелкие удары отдельных камней, которые долетят до него. Он все равно будет слышать оскорбления и насмешки, летящие в него вместе с камнями. Его друг твердо простоял весь день, но теперь он позорно свалится на дно клетки. Флавий огляделся по сторонам. Ему сделалось дурно от осознания того, что Марка ему не спасти.

Он не мог спасти Марка от смерти... Но, быть может, он сумеет спасти его от мук и унижения? Он наклонился, подобрал подходящий камень и отступил на край улицы. Действовать придется быстро. В Марка уже полетели первые камни. Большинство из них падало вниз, не долетев до цели, и даже те, что долетали, не причиняли ему большого вреда. Флавий с удовлетворением увидел, как камни падают обратно в собравшуюся толпу, на головы зевакам.

У крывшись в дверном проеме, он оглядел выбранный камень. Потом порылся в узелке у себя на поясе и достал кусок воска из краденого кошелька. Вынимая воск, он укололся о змеиный зуб. Проклятый зуб оставался все таким же острым, невзирая на все эти годы, что он гнил у него в теле.

Флавий прекрасно помнил тот день, когда этот зуб застрял у него и ноге. Он бросился вперед, рассчитывая всего лишь оттолкнуть Марка в сторону. Он все еще помнил во всех жутких подробностях боль от впившихся в него зубов, таких же острых, как яд из пасти твари. Он мгновенно почувствовал горячее прикосновение кислоты и понял, что отравлен. Его спасла конская сбруя. Зубы змеи пронзили его ногу насквозь, а потом во что-то уперлись, в какую-то пряжку или бронзовую бляху. Он чувствовал ярость змеи, которая все сильнее стискивала зубы. И, когда зубы заскрежетали по металлу, он почувствовал, как один из них сломался.

Змея на миг разжала пасть — как раз в тот момент, как Марк подпрыгнул и схватил его. Друг буквально вырвал его из клыков смерти. «Оставь меня!» — прохрипел он, понимая, что умирает, и провалился во тьму.

А когда он снова обрел свет, все изменилось. Его нога была туго перевязана, опухшая плоть рядом с повязкой сморщилась и пошла складками, а сам он горел в лихорадке. Рядом сидел на корточках Марк. Он видел над собой дубовые листья на фоне вечернего неба и чувствовал запах сосновых игл. Значит, Марк все же спасся от змеи. Неужели он решил не переходить реку? Флавий тупо моргал, понимая, что для него битва окончена. И что с ним будет теперь — всецело зависит от его друга и командира. Марк улыбнулся ему волчьей ухмылкой.

А, очнулся наконец? Это хорошо. Я хотел, чтобы ты это видел, друг мой. Если ты умрешь сегодня ночью, я хочу, чтобы ты умер, зная, что твой враг не пережил тебя. Усадите его! — велел кому-то Марк, и двое людей мгновенно повиновались, не спрашивая мнения Флавия на этот счет. Перед глазами все плыло, но он все же смутно видел, что находится на небольшом бугорке, едва ли заслуживающем названия «холма», а перед ним простирается речная долина. Значит, они не так уж далеко от территории змеи... Его затошнило, и не только от яда. От страха людей тоже часто тошнит.

— Ч-что?.. — выдавил он и почувствовал себя так, словно не только нога, но и все тело у него опухло от яда.

— Дайте ему воды, — распорядился Марк, но на самого Флавия даже не взглянул. Он смотрел вниз, на реку. Смотрел и ждал. — Вот! — выдохнул он. — Вот ты где! Теперь-то мы тебя видим!

Он обернулся и крикнул кому-то, стоявшему позади:

— Цельтесь лучше! По такой мишени не промахнешься. Эта тварь здоровенная, как стена, мы и обойдемся с нею, как со стеной! Прицельтесь — и стреляйте!

Кто-то поднес к губам Флавия чашу с водой. Флавий попытался пить. Его губы, язык, весь рот опухли и сделались непослушными. Он смочил язык, поперхнулся, хватанул воздуха, захлебнулся водой и наконец сумел отвести лицо от предложенной чаши. Кто-то где-то бил в барабан — гулкие, равномерные удары. Что это, зачем? Отведя лицо от чаши, Флавий услышал знакомый удар и гудение тетивы: выстрел баллисты. За ним последовали еще четыре. Теперь он узнал этот звук: гулкое тиканье оттягиваемой назад тетивы, гул выстрела и низкое гудение вибрирующей кожи. Они стреляли камнями, а не стрелами, и люди, собравшиеся на бугорке, кричали и подпрыгивали от возбуждения с каждым новым выстрелом.

— Попал! — кричал один, а другой отвечал:

— Ты гляди, гляди, как она мечется!

Флавий попытался открыть глаза пошире, чтобы разглядеть происходящее. Значит, Марк решил расстрелять змею из баллист... Расчеты лихорадочно трудились, заряжая и наводя свои орудия на извивающуюся змею. Тяжелые камни либо взметали фонтаны бурой воды, если падали мимо, либо с глухим стуком ударялись о чешуйчатую спину змеи, прежде чем плюхнуться в реку. Змея укрылась в густых тростниках, но отсюда, с бугра, она была видна как на ладони. В тростниках мелькали то широкая чешуйчатая спина, то дергающийся хвост, но даже когда самой змеи было не видно, ее местонахождение можно было проследить по колышущимся тростникам и струйкам взбаламученной грязи, выползающим в мутные воды реки.

— Так ее не убьешь... — сказал Флавий, но речь его звучала невнятно и никто не обратил на него внимания. Битва видна была ему лишь мельком: стоящие впереди люди орали, прыгали и тыкали друг друга кулаками при каждом удачном попадании. Но Флавий хорошо разбирался в змеях. Мальчишкой он не раз брал их в руки и знал, какие они гибкие, какие упругие у них ребра. — Голова! — посоветовал он, а потом, напрягая опухшие губы, крикнул Марку: — Голова! Череп!

Услышал ли его Марк или сам догадался?

— В голову цельтесь! Всем целиться в голову! Быстрей, пока она не спряталась в кустах или не ушла на дно реки!

Стрелки послушались, развернули баллисты, перезарядили, и на бьющуюся внизу змею снова посыпался град камней. Растерявшаяся тварь бросалась то туда, то сюда, пытаясь увернуться от непонятного врага. Флавий увидел, что ее хвост уже не бьется так бешено, как прежде: быть может, один из снарядов все-таки повредил ей позвоночник. Еще одно попадание, на этот раз ближе к клиновидной голове змеи — и внезапно ее движения замедлились, сделались затрудненными. Теперь она не столько металась, сколько корчилась; Флавий мельком увидел бледную чешую на брюхе. Тварь каталась в агонии.