— Тебе так это важно? — поразился фолк. Он не испытывал таких сентиментальных чувств к косому по причи-не своего происхождения. Хищник есть хищник.
— Жалко его. За Баську пострадал.
— Если Джинни не сможет, Хмару попросим.
— А Хмара сможет? — Андрей удивился таким разносторонним талантам Горыныча.
— Ящериц оживлял, — сознался друг.
— Да ты что!?
Домой они добрались, когда женщины ещё спали. Тихо, стараясь не разбудить их, улеглись спать. На лавке, в корзине со свежей травой, копошился многострадальный заяц.
Я проснулась довольно поздно, солнце уже приближалось к зениту. Поглядела на часы и ужаснулась.
— Одиннадцать доходит! — я оглянулась, увидела спящего рядом мужа и ласково потрепала его по щеке. — Вставай, засоня. Я и не заметила, когда ты пришёл.
Май пошлёпал во сне губами, нахмурился, непонятно выругался и отвернулся в другую сторону. Я погладила спящего Мая по живописным мышцам спины и пошла проверять Джинни. Она сладко спала в обнимку с Рыськой, и вставать, явно, не торопилась. Что-то долго она почивать изволит. И вчера отрубилась в момент. Как-то это всё подоз-рительно. Надо всех разбудить и… Какое-то постороннее шуршание отвлекло меня от объявления всеобщего подъё-ма. Я поискала причину шума и обнаружила его в корзине на лавке. Небольшой заяц, скорее даже зайчонок, вяло же-вал лист одуванчика.
— Какой ты хорошенький! — я решила взять животное на руки. — А тяжёлый то какой. А-а-а-а-а!!!
На мой вопль сбежались все. Ладно, всё равно ведь собиралась объявлять побудку.
— Варя, что опять случалось? — Джинни смотрела на меня со страхом в купе с жалостью. — Опять мышь?
— Нет, теперь заяц.
— Ты боишься зайцев?! — подруга посмотрела на меня с явным недоверием.
— Вот ещё! — гордо заявила я, всем видом демонстрируя героизм своей натуры.
Она мигом успокоилась и попыталась прикрыть ладошкой накативший зевок.
— Тьфу, как я не подумал, что ты так отреагируешь на этого горемыку, — Май подошёл и бережно взял у меня животное, которое, как ни в чём не бывало, продолжало жевать траву.
— А что с ним не так? — удивлённо поинтересовалась хозяйка. Май молча протянул ей зайца. — Бедненький! — Сон мигом слетел с Джинни. — Кто же это его так?
— Да есть тут кудесники — маломерки, — проворчал Рыська. — Ты можешь ему помочь?
— Могу, — она потрогала место соединения живой плоти и окаменевшей части. — Надеюсь, что смогу.
— Джинни, а почему он не боится? — я с любопытством наблюдала за действиями подруги. — Я кричала, а он не реагирует.
— Да, да! — поддержал меня муж. — Мне это тоже показалось странным. Как будто он ручной.
— Потому, что он ещё слепой и глухой, — огорошила нас Джинни. — Нет, ну как так можно издеваться над жи-вотным!
Она погладила зайчика по спинке и стала что-то шептать. Мы замерли, опасаясь словом нарушить таинство возвращения косого к жизни. Тот тоже замер, видимо прислушиваясь к своим ощущениям, и, как только задняя ко-нечность приобрела подвижность, а слух и зрение пришли в норму, попытался дать дёру.
— Получилось! — я бросилась обнимать подругу. — Джинни, у тебя получилось!
— Ещё бы! Ой! Ловите его!
Заяц кувырком вывалился из её рук и поскакал к порогу, оставляя за собой россыпь горошин.
— Это как же он мучался от запора, — съехидничал Рыська.
Оживший герой у порога внезапно остановился, попрядал ушами, пошевелил носом, развернулся и поскакал обратно к ногам Джинни. Количество горошин удвоилось. Довольная волшебница подняла его и посадила в корзину.
— Это твой дом, Тавшан, — заяц не стал возражать и тут же принялся с энтузиазмом жевать одуванчики.
— Похоже, он выбрал тебя хозяйкой, — прокомментировал Рыська. — Ладно, пускай живет… мясо, опять же.
— Рыська! — набросились мы на него. — Он и так много пережил!
— Пошутил, пошутил я, нечего меня щипать. Давайте лучше завтракать.
Поздний завтрак, больше похожий на обед завершился в полдень. Если, проснувшись, я ещё собиралась куда-то идти, то после плотного перекуса такие желания моментально улетучились, уступив место лени — матушке. Я уст-роилась на крыльце и наслаждалась дивным видом, открывающимся с порога Рыськиного дома: старая берёзовая ро-ща, светлая, какая-то прозрачная, сказочная. Глядя на белые стволы, вспомнила Лютого. С зимы его не видели. В Без-мирье кормится, в «Березани» редко появляется. С бабра мысли плавно перетекли на других хищников, волки вспом-нились. А там, где волки, там и Волчановка, и оборотни, и Белый Волк, и Марла… Мечтательное настроение испари-лось, а на его место тут же прибежало чувство ответственности за данное обещание.
— Ну, что не терпелось маме посетить эту Волчановку, — недовольно проворчала я себе под нос. — Теперь то-пать туда полдня. Рыська! — крикнула я в горницу. — До Волчановки далеко? По карте прилично было!
— Прилично, — фолк вышел на крыльцо и присел рядом, — а тебе зачем туда понадобилось?
— Марла там, — я вздохнула печально, недобро вспомнив свекровь, — у Волка гостит. Мы сегодня обещали быть.
— Ну, и сходите. В чём проблема?
— В том, что идти то я как раз и не хочу.
— Ты же давно собиралась в Волчановку, — удивился Рыська, — а теперь не хочешь? Ты на Волка обиделась?
— Ни на кого я не обиделась! Я в Волчановку и сейчас хочу, я идти не хочу.
— Идти? Так пусть вас Джинни переправит.
— Джинни? Рыська, ты гений! Конечно, Джинни! — я обрадовано чмокнула его в глаз (ну, так попала), и побе-жала уговаривать подругу.
Особо уговаривать, правда, и не пришлось. Она с радостью согласилась, и переправить нас, и посетить дерев-ню оборотней. В тех краях, в которых она провела последние несколько сотен лет, оборотни были жестокими и… не-сколько малоинтеллектуальными. Белый Волк выглядел их полной противоположностью и вызывал жгучий интерес иноземной волшебницы. Так что, через несколько минут мы стояли за околицей большой деревни, обнесённой крепким плетнём. Впрочем, плетень он напоминал мало, хотя был именно сплетён. Здоровые брёвна были плотно пе-реплетены между собой так, что просвета между ними не было.
— Это они как такие здоровые деревья умудрились согнуть? — я с трудом представляла себе инструменты, с помощью которых возможно такое сделать. — А силу какую иметь надо?!
— Никакой силы тут не применяли, — огорошил меня Май, — эти деревья выросли так.
— Выросли? — опешила я.
— Выросли. Смотри, вот это дерево росло отсюда, а это его корень.
— Наблюдательный, — усмехнулся Рыська, в прочем беззлобно. — Этот заплот многих ставит в тупик. Его, дей-ствительно, специально так растили.
