Граф поднялся. — Позвольте проводить Вас, монсеньор.
Андрей подумал. — Значит так. Пока широкие массы придворных гуляют на дармовом банкете, думаю, будет разумным подкрепиться и нам. Только, умоляю, без всех этих чинопочитаний, кхм, тонкостей этикета. Я все же пока не настоящий король, могу позволить себе некоторые вольности. К тому же, если эта шапка вдруг свихнулась, и не признает меня как единственного хозяина, хотелось бы нормально пообедать перед самосожжением.
— Желание короля священно. — Новый поклон сопроводил вынужденную сентенцию.
Обед, поданный в малом тронном зале, оказался великолепен. Рябчики в винном соусе, жульены и чрезвычайно умело запеченная на углях баранья нога, не говоря о рыбных деликатесах. Форель и стерлядь таяли во рту.
Стоит ли уточнять, что темному в гастрономических изысках Андрею по мере сил способствовали его невидимые для остального двора спутники. Даже Василий, которому Степан глумливо повязал салфетку, урча и фыркая, отдал должное закускам.
Окончание обеда омрачилось появлением настырного графа. Поскольку других слуг, пользуясь своим правом самодура и тирана, Андрей приказал отправить подальше, то прислуживать за столом было некому. Что весьма огорчило щепетильного придворного. Он стоял на входе с видом начинающего чердачника, подстраховывающего кражу постельного белья с общественной веревки. Людвигу было стыдно за столь вопиющее нарушение этикета. Примирило его со святотатством замечание нового суверена о возможном самосожжении. Однако надежды на столь удачное окончание испытания, если и посетили голову распорядителя, то внешне ничем не проявились.
— Ваше Величество, двор ожидает сигнала к началу коронации. Будет ли угодно вам объявить о церемонии?
— Не терпится им. — Неразборчиво буркнул Степан, пережевывая кусок филе.
— Хватит жрать, уважаемые свидетели. — Не годится заставлять людей ожидать дольше положенного. — Поторопил Андрей соратников.
— Если что, считайте меня…, кем хотите. — Невесело пошутил он, направляясь к выходу.
Двери распахнулись, и под звуки фанфар, звучащих в огромном, однако, замкнутом помещении оглушительно, претендент на престол двинулся на встречу с неизвестностью. Ориентируясь на подсказки, данные Людвигом буквально в последний момент, Ильин приблизился к громадному, стоящему на возвышении креслу, остановился у подножия импровизированной пирамиды. На подставке, драпированной фиолетовым бархатом, лежало нечто. Андрей недоуменно оглянулся на стоящих позади него спутников, которые, пользуясь своей невидимостью, вели себя совершенно свободно. Толпа стояла тихо, настолько, что слышно было потрескивание свечей в канделябрах и слабое пыхтение толстяка в малиновом камзоле.
— Это и есть корона? — Не разжимая рта, поинтересовался Андрей у «Альфа».
Тот присмотрелся: — Ничего более подходящего я не вижу. А вообще, сударь, ориентируйтесь на реакцию окружающих.
Впрочем, говоря по совести, удивиться было чему. Андрей ожидал увидеть громадную, сверкающую бриллиантами тиару, а тут лежал небольшой, изрядно помятый обруч из темного металла, с одним, хотя и приличных размеров, камнем в полосе благородного металла.
«Пусть так». — Смирился монарх.
Опустился на колено, придерживая норовящую заплести ноги шпагу, замер, склонив голову к плохо прометенному полу.
«А прислуга сачкует». — Мелькнула несвоевременная мысль. Выждав положенную для церемонии паузу, он выпрямился и под дробь затаившихся за портьерами барабанщиков ступил на ковровую дорожку, устилающую ступени. Три шага, поворот. Дробь оборвалась. В звенящей тишине протянул руки к обручу.
«Ну с богом». — Выдохнул Андрей и ухватил символ королевской власти. Ничего. Прохладный металл почти невесомого артефакта приятно холодил ладони. Опустил на голову. Чуть покрутил головой, удостоверяясь, что сидит крепко, и повернулся к подданным.
— Да здравствует король. — Крик, вырвавшийся из доброй сотни уст, оглушил.
Андрей обвел глазами красочное море придворной знати.
— Сим нарекаю себя королевской властью, полной и неделимой. — Слова возникли из ниоткуда. — Он произнес их, ни секунды не сомневаясь в правильности сказанного. И вообще, первое впечатление от созерцания толпы показалось несколько отличным от того, что он видел до этого. Мелькнуло в толпе непроницаемое лицо маркграфа Алексы. Брезгливо огорченная физиономия его супруги, графини Ольги. Андрей, еще секунду назад не имевший понятия как выглядит и зовется эта почтенная матрона, был готов поклясться, что знает тут почти всех. И может рассказать куда больше, чем ему поведал распорядитель, о непростой истории взаимоотношений стоящих в разных углах зала соседей Леконта и Маркуса.
«Ничего себе? Бесплодные пустоши… — Усмехнулся правитель. — А то, что на них отыскали богатейшие залежи алмазов, это что, кот начихал?» — Похоже, знания явились результатом возложения столь невзрачного на вид символа власти.
Король опустился на жесткое сидение. Откинулся на резную спинку.
«Нет, судари и сударыни. — Подумал монарх. — Придется вам умерить свои аппетиты». Мысль возникла вроде сама по себе, однако, теперь уже Андрей не был так удивлен.
Ему уже не нужны были консультации кого бы то ни было. Ситуация в государстве была ясна и понятна. И вовсе не пять субъектов составляли ее политическое строение, а семь. Две провинции еще в прошлом году оттяпал набирающий силу король Горн, южный сосед, давно подбиравшийся к этим, весьма вкусным, территориям, имеющим выход к Элльскому морю. «Ладно, после». — Не стал углубляться в переживания монарх.
Обхватил ладонями подлокотники кресла и рывком встал, твердо упираясь ступнями в помост престола. — Дорогие мои подданные. Я рад видеть на ваших лицах надежду на скорое благоденствие и процветание. Вместе мы победим все трудности… Он чуть было не ляпнул въевшийся в память лозунг кубинских партизан. Однако сдержался.
«Формальность соблюдена. Можно закругляться». — Решил суверен. Едва заметно кивнул Людвигу.
— Наместников, Гофмаршала и гофмейстера пригласите в малый зал. Бал состоится в полночь. Остальные свободны. — Кратко распорядился Андрей.
Не дожидаясь ответа, развернулся и покинул тронный зал.
Свежеиспеченный король Андреас первый лежал на широкой, устеленной мягким покрывалом, тахте. Его спутники устроились в креслах.
— Однако не все спокойно в Датском королевстве. — Цитатой продолжил начатую сразу после окончания церемонии беседу монарх. — Да, согласен. Климат райский, раздробленность небольшая, голод не грозит. Но… — Он поднял палец. — Что мы имеем? От развала государство сдерживает только сила короны. Не более. Законов нет, связи между графствами минимальны. Армия — слезы. Флота нет вовсе. Две провинции уже год как аннексированы, от моря отрезаны наглухо. Я не говорю о соседях. Границы, в принципе, отсутствуют… Это только то, что я успел вспомнить.
