-- Что ты хочешь сказать? - насупилась девушка.
-- Если бы тебя не обучали, ты бы сделать этого не смогла...
-- То есть, - подхватила Катя, - если бы обучали тебя, ты бы тоже так смог?
-- Думаю да...
-- Знаешь что... Ты не только бездарен, но еще и дерзок. Знай свое место раб.
Не живой ни мертвый, я стоял и молча смотрел вроде на такую близкую, но уже ставшую недосягаемой Катю.
-- Иди спать, мне надо закрыть засов, - скомандовала она, и звук холодного голоса заставил меня повернуться и на негнущихся ногах войти в затхлую темноту...
Дверь за мной закрылась с душераздирающим скрипом, засов ударился о щеколду как затвор в ружье.
-- Спать, - приказал я себе. - Когда проснусь, это покажется лишь дурным сном.
Но, проснувшись, по-прежнему думал о случившимся ночью. Дело было не только в полной несправедливости жизни, а в Кате...
Я настолько увлекся мыслями о девушке, о том какая она была при первой встрече и тем какой она стала, что забыл о насущных проблемах. Первая половина дня пролетела незаметно. В соседней бригаде послухам кто-то умер, но я и ухом не повел - в любое мгновенье мог умереть и сам. И никто меня здесь не вспомнит, даже Катя, узнав о смерти "друга" лишь покачает головой и забудет...
Остервенело махая топором, почти не глядя на подозрительно шевелящиеся лианы-ветви деревьев, вдруг услышал странную фразу. Старший - некто средний между простым рабом и надзирателем приказал оставить полусрубленное дерево в покое. Лесорубы удивились, но перечить не стали: если бригадир пожалуется надзирателям, то виновника ждут нехилые побои.
-- Идем дальше в лес, - продолжил мужик наверно с месяц немытым лицом. - Там деревья намного лучше...
-- А по-моему они тут все одинаковы, - едва слышно произнес рослый парень рядом со мной.
Словно испугавшись, что его фразу могут счесть за недовольство, он забросил на плечо древко топора и, расталкивая окружающих, зашагал за старшим едва не наступая ему на пятки. Куда они все плетутся, я не хотел даже знать. Мне интересно было другое: есть ли в этом проклятом мире, где обитают не убиваемые воины и малопонятные маги, другие народы, земли, обычаи? Что если окажется что в соседней стране, которая сразу за лесом, нет рабства? Если это так, то, наверное, стоит бежать...
Побег представлялся простым делом: половину ночной порции спрятать под рубашку, утром выйти в лес с бригадой, под предлогом справить нужду отдалиться от всех и бежать что есть мочи.
Вот только в плане были пара нюансов: когда я с Катей и капитаном пробирались через этот лес, на нас нападали твари в доспехах, которые еще несколько дней снились в кошмарах. Хотя и говорят, что воины устроили на них облаву и очистили лес и теперь даже лесорубы могут забредать далеко от замка, но насколько далеко? Я не переживу встречу с одной единственной тварью даже вооружившись топором которым так наловчился рубить деревья. С другой стороны, еще вчера я хотел повеситься - так что риск вроде как обоснован. Свобода манит как зеленый оазис в желтой пустыне... Что за бред лезет в голову?
Последующие вопросы выглядели куда серьезней: в какую сторону необходимо бежать, есть ли эта сторона, будет ли капитан устраивать за ним погоню? Я не успел найти ответ на все это - от тяжелых дум оторвал нарастающий гомон. Тихий ропот лесорубов плавно выместился почти в неприкрытый бунт.
-- Старший, - обратились из-за толпы к ведущему, - почему мы так далеко отошли от замка?
Старший развернулся, оглядел всех бараньим взором, скривил губы, но ничего не ответил. Пошел дальше, лишь прибавив шаг. Ропот на несколько минут оборвался, все, включая меня, начали размышлять над странным поведением начальника, но потом в спину командира полетел шквал совсем уж нелицеприятных слов. Однако, видя что реакции от ведущего никакой, это развлечение всем скоро надоело. Люди давно привыкли подчиняться и идти куда скажут, а бунт, похоже, своеобразное развлечение.
-- Знаешь, - обратился вдруг ко мне хлюпкий и сутулый старичок с перекошенным глазом, - в это трудно поверить но я ведь, как и ты, не рождался в этом мире...
-- Что?! - встрепенулся я.
-- Еще десять лет назад я был командиром лучшего в мире спецподразделения. Мой экзоскелет был самым ярким, самым устойчивым, самым сильным и разрушительным... Мой отряд штурмовал укрепления противника, почти не ощущая сопротивления.
Он замолчал, косые серые глаза не погодам старого мужика в лохмотьях заволокло пеленой воспоминаний. Я не смел перебить его мысли - про экзоскелеты никогда ничего не слышал, но знал, что слово из разряда фантастики.
-- Но вот однажды правительство приказало нашему отряду испытать новый снаряд. Невиданное по замыслу оружие, которое убивает все живое на определенном расстоянии. Когда мы нашли базу повстанцев, запустили снаряд через ограждение и... И оказались среди джунглей - этого дикого леса. Сначала мы думали что просто сошли с ума, или быть может, все это побочный эффект нового оружия который перенес нас в другую часть мира.... Но потом, мы увидели местного воина, сначала одного, потом целый отряд.... Наши разрушающие молекулярную связь винтовки, не причиняли им вреда, а они своим первобытным оружием легко вспарывали броню экзоскелетов. Они предлагали нам сдаться, но я приказал перейти в рукопашную и драться до последнего. В том бою погибли почти все мои друзья, и нынче я единственный хранитель памяти о своем мире...
Он опустил голову и замолчал, сбавил шаг и быстро оказался в конце процессии. Не смотря на то, что я был оглушен свалившейся историей, все же понимал, что она была бесполезна. Каждый тут, в касте рабов, как успел убедиться, был со своей историей, историей о сломанной судьбе.
Старшой, наконец, остановился. Встал и весь отряд лесорубов. Старшой закрутил головой, безумный взгляд стал обшаривать кусты и деревья, лесорубы словно насмешничая, повторяли эти движения за ним. А через мгновенье началась бойня.
Со всех сторон из-за зелени вышли те твари, рыцари, упоминание о которых заставляли трястись поджилки. На конусообразных шлемах редеют красные кисточки, узкие щели для глаз озарялись рубиновым светом, почти игрушечные, на вид алюминиевые доспехи в лучах солнца, пробивающих кроны деревьев, блестели и отбрасывали во все стороны зайчики. Бронированные перчатки сжимают длинные, но тонкие, чуть искривленные мечи, а закованные в сталь ноги ускоряли свои движения.
Люди закричали, заметались, умирать не хотели даже рабы. Но мясники в доспехах были повсюду. Они без жалости кромсали бегущих в тщетных поисках спасения или застывших от ужаса людей, и казалось, будто бы наслаждались происходящим. Когда один из них оказался рядом со мной, я уже приготовился к смерти. Но что-то произошло рядом. Неведомо как объявившаяся здесь Катя в своих коротких доспехах, молодецким ударом раскроила шлем твари. Я смотрел как медленно падал на землю рыцарь, как медленно угасал красный огонь в глазах. Я хотел, было, стянуть шлем и заглянуть в лицо, но в тот момент не набрался смелости, а потом стало не до этого.
