За ним, как цыпленок с разрубленной грудиной, лежал вспоротый монстр. Мягкий мешок сердца размером с надувной пляжный мяч сжался раз, другой и остановился.
Грейс безмолвно уставилась на поверженную тушу. Она даже не могла себе представить, что ночь способна скрывать тварей, подобных этой, — настолько страшных и отвратительных. Ей казалось, что она состарилась на целую жизнь.
Череп у нее завибрировал от тихого жужжания. Она потрясла головой.
— Что случилось? — Наззар схватил ее за голову и повернул к себе.
— Шум, как будто что-то жужжит.
Он поднял голову, прислушался и схватил ее за руку.
— Бежим!
Грейс научилась не задавать вопросов. Они бросились прочь, петляли по запутанному лабиринту улиц, пробегали мимо заросших высокой травой газонов и заброшенных игровых площадок, где маленькие чудовища с круглыми красными глазами цеплялись когтистыми лапами за гимнастические снаряды «джунгли»; мчались мимо административных зданий, пока наконец не ворвались в парк, посреди которого находился водоем, окруженный оранжевыми уличными фонарями. Из-за облака вынырнула луна и осветила поверхность воды. В центре пруда возвышалась бетонная чаша недействующего фонтана.
Наззар затащил ее в воду и показал на фонтан:
— Скорее туда!
Без размышлений Грейс бросилась в мутную воду. Ног касалось что-то мягкое. Она заставила измученное тело плыть с безумной скоростью. У нее закружилась голова, но тут рука натолкнулась на бетон, и Грейс вылезла из воды. Наззар подоспел следом, схватил ее за талию и поднял в чашу фонтана шириной футов семь. Девушка упала на сухие листья и мусор.
Жужжание нарастало. Зловещее и непрерывное, оно походило на гул гигантского двигателя.
Вокруг Наззара кружил невидимый водоворот магии. Высоко взмахнув топором, он стоял в середине этого яростного кокона. Его тело содрогалось от напряжения. Вновь открылись и опять кровоточили раны и порезы на руках.
Будто приливная волна, нарастало жужжание.
Грейс видела, как по дуге обрушился вниз топор и лезвие коснулось воды. Магия вливалась в рукоять и через лезвие изливалась в воду. Озеро сделалось необычайно спокойным, поверхность стала гладкой, как зеркало. Жужжание исчезло.
Наззар покачнулся. Грейс схватила его за плечи и подтянула к чаше. Его руки сомкнулись на ее пальцах. Он осторожно повернулся, подпрыгнул и тоже забрался в фонтан.
С улицы в парк безудержным потоком валили насекомые. Зеленые и членистые, как кузнечики, с громадными зубищами, они были размером с кота. Огромным полчищем они струились вокруг воды, наскакивали друг на друга, но в пруд не сунулся ни один.
— Что это? — хрипло прошептала Грейс.
— Акора. Заклятие мешает им лезть в воду. Пока вода спокойна, они нас не увидят и не услышат. Не волнуйся. Им не пережить восход солнца. До утра они останутся здесь, оцепеневшие от заклятия. — Он лег на спину и закрыл глаза.
А по другую сторону воды зеленые насекомые залезали на каменные скамьи, громоздились на столбы фонарей и прочесывали сорняки некогда идеальной лужайки. Они окружили озеро. Куда бы ни взглянула Грейс, везде виднелись длинные членистые лапки и сильные челюсти, перемалывающие попавшийся мусор, а также трепетные бледные крылышки.
Их было слишком много.
Она чувствовала себя опустошенной. Семь часов, проведенных в зоне, так измучили девушку, что внутри у нее ничего не осталось.
— Мы умрем здесь, — прошептала она.
— Нет.
— Они нас съедят, и я никогда больше не увижу маму.
Зачем продолжать борьбу? Ведь им никогда не добиться успеха. Впрочем, ей уже все равно.
Теплой рукой Наззар обнял ее и с непреодолимой силой осторожно прижал к груди. Он обхватил ее двумя руками, защищая и согревая озябшее тело своим теплом. Волосы Грейс щекотали ему щеку.
— Я не позволю тебе умереть, Грейс, — прошептал он. — Обещаю, что не дам тебе умереть.
Она неподвижно лежала у него на груди, уткнувшись лицом в шею, и слушала сильное и ровное биение его сердца. Он легонько коснулся губами ее щеки.
— Должно быть, я сошел с ума, — прошептал он и поцелуем коснулся губ девушки.
Сначала тихонько, потом все сильнее целовал ее, будто пытался вдохнуть в нее жизнь. Она оцепенела, но Наззар упорствовал, целовал страстно и жгуче. И прижимал к себе обеими руками. Все его сильное тело бережно баюкало ее, дабы не упустить, не дать погрузиться в полную апатию. Магия Наззара окутала их обоих. Он целовал ее вновь и вновь, удерживал и не давал уйти. Балансируя на грани между полным оцепенением и тягостным сознанием, Грейс неуверенно пошатнулась. Он вернул ее к жизни и ужасной действительности, куда ей не хотелось возвращаться.
Она задрожала. Закрыла глаза и позволила ему языком раздвинуть губы. Он вдыхал в нее жизнь, и она наконец оттаяла: хотела жить и выжить, чтобы вновь ощутить это. Она хотела Наззара.
Щеки Грейс стали мокрыми от слез.
Наззар оторвался от ее губ и крепко прижал к себе.
— Я так тебя хочу, — шепнул он, глядя зелеными глазами вдаль. — Но не могу сделать тебя своей. Значит, я воистину проклят.
Грейс долго лежала в его объятиях.
Угольно-черная ночь сменилась серым предрассветным полумраком. Грейс шевельнулась.
— Зачем ты это сделал? — тихо спросила она. — Почему ты стал ревенантом?
— Я погибал, — хрипло начал рассказывать Наззар. — Тогда мы враждовали с Гарвейями. Они загнали в угол моего брата Джона, и я мчался ему на помощь. Джон не хотел, чтобы его взяли живым. Он не знал, что я спешу к нему, и наслал на себя и всех, кто его окружил, проклятие червей сущности. Проклятие вместе с самоубийством обладает мощнейшей силой. Я вынес Джона из ловушки, но меня тоже настигло проклятие. Мы с ним умирали, и даже семья была не в силах нам помочь.
Я потерял сознание. Брат знал, что если я займу его тело, то моя сила временно возрастет и я смогу преодолеть проклятие. Он заставил семью совершить ритуал.
— Он пожертвовал собой? — прошептала Грейс.
— Да. Помню, вокруг меня все было красным, словно я тонул в море крови, а потом я увидел, как в глубине что-то белеет. Решил, что это мое тело, и знал, что должен добраться до него, если хочу жить. Я схватил тело и увидел, что это Джон… Но желание жить было столь велико. Я очнулся в теле брата.
Грейс обвила руками шею Наззара и поцеловала в щеку.
— Я убил брата для того, чтобы выжить, — сказал он. — Что может быть хуже?
Она просто молча обнимала его.
Низкий рык заставил их обоих замереть. Грейс перевернулась на живот и выглянула из-за края чаши. Насекомые больше не двигались. Они лежали смирно, завороженные заклятием, хитиновые членики так походили на траву и сорняки, что акор вполне можно было бы принять за кучи растительности.
