— В любом случае, если буря продлиться еще сутки, мне придется так поступить, — сказал он вслух не громко и не смог услышать самого себя из-за шуршания песка и гула где-то там вверху.
Но через минуту, ему почудилось, что он улавливает нечто новое в монотонном шуме ветра и песка. Сначала ему показалось, что это какой-то природный звук, будто капли воды точат камни. Потом он решил, что это нечто одушевленное, слишком уж аритмичны были приближающиеся звуки. Гавр на всякий случай проверил на месте ли его оружие и огляделся. Среди развалин гулял ветер, заметая небольшие клубы мелкой желтой пыли, и потому у ближайших бесформенных каменных глыб вполне мог кто-то прятаться.
Гавр обошел свое убежище, в стенах которого зияли огромные дыры в человеческий рост. Непонятно было, откуда шел этот то ли всплеск, то ли всхлип, ветер мешал определить направление. Наместник занял удобную наблюдательную позицию в небольшой нише в стене, в которой он мог незаметно проследить за тем, кто должен был появиться здесь.
Но вдруг звуки прекратились, и Гавр уже снова не слышал ничего, кроме свиста и шороха, порождаемых бурей. Возможно этот некто остановился, заметив его, чтоб внезапно подкрасться и напасть. Но тогда зачем он так шумел?
Наместник осторожно выглянул из своего убежища и, сощурившись, попытался всмотреться в мутный вихрь. Конечно, он ничего не увидел, а пыль тут же запорошила его глаза. Но тут ему показалось, что неподалеку от пролома лежит что-то темное. Протерев глаза и снова вглядевшись, он понял что это некое тело. И судя по трепыхающимся краям одежды и очертаниям, именно человеческое тело, а не камень, не обломок стены и не животное. Непонятно только было живое или мертвое.
Необходимо было сейчас же проверить его на предмет опасности. Но несмотря на то, что человек лежал в двух-трех метрах от пролома, подобраться к нему было бы непросто. Бесшумно метнувшись к противоположному краю стены, Гавр снова сквозь ресницы посмотрел на неподвижно лежащее тело и решил осторожно приблизиться к нему.
Не дойдя полшага, он остановился и, достав меч, протянул его в сторону интересующего предмета и чуть ткнул. Послышался тот же булькающий звук. Гавр понял, что это всхлип. Он отложил в сторону оружие и стал разглядывать незнакомца. Тело его было укутано в черный чаршаф с золотой каемкой, из-под которого выбивались длинные светло-русые пряди волос. Наместник откинул волосы и платок, чтоб разглядеть лицо. Оно оказалось очень знакомым: детским или женским. И тут он вспомнил — гурия Умара.
— Эй! — крикнул он, но голос его утонул в шуме ветра. Тогда он нагнул голову и прокричал ей на ухо:-Очнись!
Снова раздался всхлип или хрип. Девчонка была без сознания и пыталась, видимо, вернуться к действительности. Поняв, что на таком колючем ветру ее не удастся растормошить, он подхватил ее невесомое тело и двумя шагами допрыгнул до развалин. Здесь он положил ее на камни и, развернув к свету, еще раз всмотрелся в лицо.
— Да. Это та самая. Как бишь ее зовут? Эй!
Он еще раз энергично тряхнул ее, похлопал по щекам. Результата не последовало. Он наклонился к ее груди и прислушался к сердцу. Ему показалось, что оно молчит.
— Что ты слушаешь? — спросила вдруг гурия. — Я же не могу умереть.
Гавр присел рядом и его деловитая озабоченность сменилась недоверчивой злобой.
— Кто тебя подослал? — спросил он грозно.
— Никто, — тихо ответила гурия.
Лицо ее было розовым с красными пятнами от песка. Косы растрепались, глаза жалобно смотрели на наместника.
— Оман прогнал меня в пустыню, за то что я тебе помогла.
— Ты мне помогла?
— Ты не помнишь? Я спугнула того черного незнакомца, когда он хотел вялить на тебя огонь. Я испугалась и закричала, а потом случился пожар.
— Ты спасла меня от увечья.
— Нет. Тебе грозила смерть.
— Этого не может быть. Я бессмертен.
— Этот человек сказал, что нашел средство от бессмертия.
Гавр нахмурился и замолчал. Пользуясь паузой в допросе, Айшгур нашла в себе силы подняться и осмотреться. Гурия не могла позволить себе выглядеть плохо даже в экстремальных условиях. Она была одета в традиционно яркую одежду восточной танцовщицы, но когда ее выгоняли, успела захватить будничный чаршаф, который защитил ее нежную кожу от колючего песка и жаркого солнца. Теперь она достала откуда-то зеркальце и стала, глядя в него поправлять волосы и заплетать их в косы.
— Если я все правильно понял, нашему миру грозит не шуточная опасность, — произнес, наконец, Гавр и глянул на прихорашивающуюся гурию. — И все-таки, как ты оказалась именно здесь?
— Я пошла за тобой, — простодушно ответила девушка, не отрываясь от своего занятия.
— Но как ты узнала, что я пойду по этому пути?
— Но ты ведь сам мне сказал, — удивилась она.
— Когда? — не меньше ее удивился Гавр.
— Когда мы любили друг друга, — пояснила Айшгур.
— Проклятье! — воскликнул наместник в сердцах. — Надо было быть посдержанней и поменьше болтать. И зачем же ты пошла за мной, позволь спросить?
— Куда же мне еще идти? У меня теперь нет никого больше.
— И что я буду с тобой делать?
— Возьми с собой.
— Об этом и речи быть не может. Ты хоть знаешь, к кому я иду?
— Конечно, знаю.
Буря и не собиралась заканчиваться и, казалось, только усиливалась, поднимая огромные грязно-желтые клубы и закручивая вихри до самого неба. Несколько часов Гавр провел в неподвижном молчании. Айшгур не смела его нарушать. Близилась ночь. Становилось прохладно. Гавр зажег светильник, висящий на стене.
— Очевидно, придется вернуться в Луксор. Там я тебя куда-нибудь пристрою.
— Нет. Я пойду с тобой! Я так решила, — капризно надулась гурия.
Гавр сделал суровое лицо и неприветливо глянул на нее. Но она и не подумала смутиться.
— Я же спасла тебе жизнь, — заявила она. — Ты мне обязан!
— Черт бы тебя побрал! Разве мы не квиты уже?
— Нет. Не думай, что ты спас меня. Песок не смог бы меня убить. Тогда как Бейшехир наверняка бы лишил тебя жизни!
Гавр был просто ошарашен таким красноречием и энергичной напористостью не характерными для гурий.
— Черт бы тебя побрал! — снова воскликнул он, не найдя ничего ответить на это.
Он подошел к пролому и, скрестив руки на груди, стал молча смотреть в серую муть. Потом он вдруг повернулся с выражением подозрительности на лице и спросил:
— Постой-ка. Ты назвала его по имени. Откуда ты знаешь?
Айшгур опустила глаза и почему-то смутилась. Но потом засмеялась и, лукаво глянув на Гавра, игриво спросила:
— Почему ты всегда вспоминаешь черта? Прямо как человек.
