Уже с дороги Керис заметил эту башню, одиноко стоящую на холме. Она напомнила парню указательный палец, словно поднятый в предупреждении.
Предупреждение, которое нельзя было забывать ни одному волшебнику.
Между городом Ангельской Руки и Кимилом была проложена великолепная дорога, вымощенная плитами из тесаного камня. Керис и дед путешествовали два дня и две ночи провели в крестьянских хижинах. Однажды после того, как они уже устраивались на ночлег в сарае, к ним несмело зашла дочь хозяина и попросила угадать по картам ее будущее. Как-то Керис случайно проснулся ночью и увидел деда, сидящего и бормочущего какие-то заклятья, глядя на звезды.
Глядя на величественную башню, Керис перевесил дорожную котомку с одного плеча на другое. Возле стен города раскинулся квартал бедных лачуг, возле которых в пыли возились и визжали детишки в отрепьях. Вдруг из ворот вышла религиозная процессия: люди в темных одеждах во главе с несколькими священниками, которые размахивали кадилами в ту сторону, откуда шли к городу Керис и архимаг.
Чувствительные ноздри молодого воина мгновенно уловили сладковатый запах ладана.
Один из священников, по виду – самый главный, прокричал что-то, и люди стали поспешно опускаться на колени, простирая руки к небу. Все люди – и бедные, и те, что побогаче. Священники тоже преклонили колени и стали молиться. Наступил момент, когда даже дети перестали визжать и бросаться друг в друга камешками.
Все покорились воле Святой Церкви. Вернее, почти все – кроме архимага и Кериса, они по-прежнему стояли на дороге, взирая на суету перепуганного чем-то народа.
– Сегодня мы можем заночевать в городе, в Доме Волшебников, – тихо сказал Солтерис, внимательно оглядывая окружающую местность. Местность была холмистой, но холмы эти означали границу земли Сикерст – пустынных земель, протянувшихся на две тысячи миль на восток. Здесь ничего не росло – только трава. Между тем старик продолжал: – Нандихэрроу управляет городом, пока старая Вера еще сильна здесь, а многие из тех, что пришли сюда жить двадцать пять лет назад, обрели тут вторую родину!
Между холмами засвистел ветер, донесший до ноздрей путников запах сена.
– А что, Сураклина судили в этом городе? – спросил Керис.
– Именно в этом, дитя мое, – Солтерис вздохнул, – не только судили, но и казнили, – и старик снова замолчал, вглядываясь темными глазами из-под кустистых бровей в бесконечную даль.
– Я этого не знал, – заметил Керис мягко, – я просто подумал… если столица империи в городе Ангельской Руки, то и суд должен был бы состояться там…
Кривая улыбка заиграла в уголках губ старика.
– Трудно судить человека за занятие волшебством в городе, где мало кто в это волшебство верит, – горько сказал Солтерис, – а вот в Кимиле Сураклина хорошо знали! Даже те, кто не верили, что волшебство существует, предпочитали не попадаться лишний раз на его пути! – И архимаг кивнул в сторону притихших холмов. – Вон там стояло его укрепление, которое называли Цитаделью. Они разбросали камни, которые обозначали ведущий туда путь. Сама же Цитадель была срыта. А Башня…
В сумерках угасавшего дня Керис заметил, как старик сдвинул брови и выразительно наморщил лоб, и без того изборожденный морщинами.
– А Башня Тишины стояла тут издавна, мы только укрепили ее стены – я и другие члены совета. На эти стены мы наложили заклятия, заклятия пустоты. Мы использовали энергию света звезд, чтобы наложить заклятье тьмы, и запечатали его накрепко печатью Бога Мертвых. Мы укрепили Башню волшебной энергией, так что не то что через двери – через ее камни, не в состоянии пройти ни чародей, ни заклинатель. В Башне Тишины Сураклин и дожидался суда. Оттуда его повели на смерть…
Старик отвернулся.
– Пойдем дальше, – тихо сказал он, – о таких вещах нельзя разговаривать слишком долго!
Он первым тронулся с места, увлекая внука навстречу квадратным, серым от времени городским воротам.
Ночь они провели в Доме Волшебников – громадном, но уже успевшем обветшать здании в самом центре Кимила, неподалеку от реки. Как и большинство городских сооружений, дом был выстроен из дерева. Но в отличие от угрюмых домов горожан он весь был изукрашен причудливой резьбой. На крыше были сделаны многочисленные башенки и коньки, наличники окон и дверей говорили об изощренной фантазии безвестных резчиков по дереву. Решетки балконов и перила представляли собой как бы хитрое сплетение цветов и трав. Большинство городских домов, как успел заметить по пути Керис, были выстроены без всяких архитектурных излишеств, выкрашены синей или темной краской. Кстати, Керису бросилась в глаза еще одна деталь – возле входа в дом находились две деревянные колоны, при них – ниши, а в нишах стояли небольшие статуэтки. Все это было изготовлено из дерева, но при этом искусно выкрашено под камень.
– Послушай, это ведь не сам Сураклин делал? – спросил он Ле – помощницу командира солдат-охранников, которые стерегли этот дом.
Темноволосая женщина кивнула в ответ.
– Когда маги разрушили его волшебную силу, в городе началось разорение, – сказала она, – другие дома были разрушены позже, и говорили, что они несут на себе печать Темного Волшебника!
Тут она посмотрела на него из-под короткой челки изучающим взглядом, а потом подняла голову к потолку – там, наверху, чародеи, выпив вина, говорили о чем-то своем. Четверо или пятеро воинов, которые дежурили в тот вечер, сновали взад-вперед, унося грязную посуду и принося новые закуски. Потом они сели играть в карты, азартно подшучивая друг над другом. Керис и Ле тоже выпили немного вина.
– Но что было бы, если бы Сураклин умер? Что ожидалось? – Керис сейчас извлекал из своей памяти все обрывки разговоров, которые он слышал от магов.
Ле только покачала головой.
– Говорят, что они должны были не только довести его, отправить туда, где он был раньше! Говорят также, что он умел воздействовать на умы тех, кто находился неподалеку от него! Он мог воздействовать даже на неодушевленные предметы! И даже во сне он мог пользоваться своей силой! Конечно, это могли быть просто выдумки досужих сплетников, но…
– А ты сама-то видела его?
Рот женщины искривился в какой-то странной ухмылке, которую вряд ли можно было назвать улыбкой. Они сидели за длинным столом, последние из воинов, которые прислуживали магам. Где-то в углу разговаривали двое новообращенных – они с жаром обсуждали какое-то новое выученное заклятие, споря, в каких случаях и с какой интонацией его следует произносить. В комнате было душно, и Керису очень хотелось продолжить разговор во дворе.
– Я видела его только один раз, – нарушила тишину Ле, – когда мне было восемь лет. Я видела, как он умирал, а потом видела, как сжигали его тело. Вообще-то Святая Инквизиция хотела сжечь его заживо, но твой друг, архимаг… – она кивнула наверх, куда вела лестница, там сидел Солтерис. Он задумчиво слушал большого и плотного Нандихэрроу, который рассказывал: "Нет, вряд ли… Церковь не имеет никакой власти над теми, кто принес клятву на верность Совету. Конечно, Церковь есть Церковь, она свята, но права на убийство мага ей все равно никто не давал. Причем независимо от того, кто этот маг и чем он занимается!" Тут Ле закатала рукав, и Керис с удивлением и завистью увидел несколько шрамов от рубленых ран.
