Ирина Сыромятникова - Житие мое

— Раздайся, «ботва», алхимик идет!

Он обиженно надулся и стал чем-то похож на Лючика.

— Не кисни! — я снисходительно потрепал его по плечу. — Сейчас я все налажу.

Проблема была проста, как пень и относилась не к алхимии, а к «науке о хреновых контактах»: горе-монтажник постеснялся загнать предохранители в гнезда до щелчка, потому-то генератор и не включался. Когда машина басовито забухтела, студент был искренне счастлив.

— Если еще что будет, — дружелюбно предложил я, — зови меня. Как смогу — помогу!

Он кивнул и улыбнулся.

— Тангор!! Чем вы там заняты?! — рявкнул откуда-то мистер Смит.

— Мусор выношу! — крикнул я первое, что пришло в голову, подмигнул студенту и был таков.

Как выяснилось, Смит орал не зря — погода резко изменилась. Хотя до вечера было еще далеко, с моря на берег наползала полоса плотного тумана. Выглядело это явление донельзя подозрительно. Наши начальники засуетились, нам было приказано хватать и тащить в дом то, что могло пострадать от сырости, а прочее бросать на месте. На катере запустили задний ход, чтобы встать на якорь где-то посередине бухты, от греха подальше. К тому моменту, как дрожащий белый занавес достиг берега, двери единственного жилого корпуса тюрьмы были плотно закрыты, а члены экспедиции, как могли, устраивали быт.

Нам выделили угловую комнату с видом на тюремный двор (условно говоря, потому что видно ничего не было). При свете помещение выглядело уютным, только пыльным немного. Дядя проверил отвращающие заклинания на переплетах окон, поцокал языком и трогать ничего не стал. Снаружи плескался густой туман, словно молока в воду налили, солнце подсвечивало его изнутри и создавалось впечатление, что воздух чуть заметно светится. Инфернальное зрелище, в Краухарде такими любоваться не принято.

— Дядь, тебе не кажется, что здесь как-то странно?

— Потустороннее, — с видом знатока кивнул он. — Оно так близко подступает к границам реальности, что начинает давить на нервы. Вообще-то, хреново выглядит вся эта экспедиция.

— Ну, они же, наверное, знали, куда едут.

— Уверен? — дядя хмыкнул. — Ситуация может меняться очень быстро. Они ожидали, что их встретят. Заметил? Кто это должен был быть и где он теперь?

Я невольно поежился — мне еще не приходилось встречаться с чем-то таким, что способно отобрать жизнь у человека. Единственными гостями с того света в нашей долине были чарики — сполохи света, блуждающие в тумане, довольно безобидное явление, если руками не хватать.

В дверь комнаты вежливо постучали.

— Войдите, — предложил дядя.

В комнату, робея, заглянул давешний студент — белый (куда-то его все время не туда посылают) и сообщил:

— Миссис Клементс просит всех собраться внизу.

— Идем, идем! — я попытался вспомнить, куда закинул башмаки.

— Чего это ей приспичило? — заворчал дядя и извлек из мешка пару войлочных шлепанцев, я такие взять не догадался.

— Хочет попрощаться? — истерически хихикнул я.

Наверное, когда-то в этом здании проживало руководство тюрьмы, узких коридоров с множеством дверей здесь не было, комнаты были просторными, а сразу за входной дверью располагался вместительный холл. Там-то, среди кучи не разобранных вещей, миссис Клементс собирала народ, в виду отсутствия стульев, на вещи все и садились. Атмосфера на встрече царила странная: с одной стороны, непосредственной опасности вроде бы не было, с другой — что-то странное, несомненно, происходило. Дело осложнялось тем, что столичные жители склонны считать угрозу потустороннего сильно преувеличенной (такое отношение можно себе позволить, когда живешь чуть ли не на солончаке), причем, мысль о том, что на Острове Короля не зря отсутствуют даже крысы, их головы не посещала. Интуиция упорно твердила мне, Краухард такого отношения к себе не простит.

Двое студентов о чем-то вполголоса судачили, белый (теперь я вспомнил его имя — Алех) сел поближе к нам (все верно, маги должны держаться друг друга) и казался подавленным. Дядя был единственным, кто появился на собрании в домашней обуви. Мистер Смит выглядел так, словно только что вылез из какого-то тоннеля, и пахло от него затхлой сыростью. Лишь только миссис Клементс была бодра и невозмутима. Я полагал, присутствующим прочтут лекцию о правилах безопасного поведения на Острове, вместо этого она толкнула спич о необходимости работать и еще раз работать:

— Сроки экспедиции крайне ограничены, успешное выполнение задачи требует от каждого вдумчивого и ответственного подхода к своей работе. Тупая исполнительность поощряться не будет. В случае успешного завершения проекта вознаграждение может быть увеличено.

— А что мы ищем-то? — не удержался я.

Она смерила меня раздраженным взглядом:

— Если вы позволите, мистер Тангор, к этому я перейду минутой позже.

Студенты с готовностью захихикали. Я пожал плечами — три года в Редстоне отучили меня заводиться с пол-оборота.

— Этот остров в неприкосновенности хранит загадки древнейшей цивилизации мира! — патетически возвестила миссис Клементс и пустилась в пространное описание чьих-то работ, ссылки на авторов и результаты раскопок. Студенты сосредоточенно записывали.

Я отключился от разговора — история никогда не входила в сферу моих интересов, смысл коллекционирования тысяч никому не нужных предметов от меня ускользал. Мысль о том, что из этих осколков можно извлечь картину жизни ушедших поколений казалось смешной (не согласны? Попробуйте собрать из разрозненных деталей обычный будильник), а эстетической ценности в черепках и обломках в упор видно не было. Дорогостоящая придурь основанная на неутолимом человеческом любопытстве.

— … и оценить уровень развития техномагии той эпохи, — закончила миссис Клементс очередной пассаж.

Это вывело меня из прострации:

— Алхимия?

Миссис Клементс подарила мне презрительный взгляд.

— Техномагия, — повторила она едва ли не по слогам, — отличается от алхимии способностью манипулировать очень тонкими структурами материи, причем допускает выполнение этих операций тысячи, сотри тысяч раз, без какого бы то ни было отклонения от оригинала.

Я вытянул из кучи вещей коробку с предохранителями, уцелевшими после общения с Алехом.

— Типа такого? — уточнил я. И пусть тот, кто скажет, что они отклоняются от оригинала, бросит в меня камень.

Она едва ли не скукожилась:

— Нет! На гораздо более тонком уровне, на уровне, соразмеримом с воздействием магии!

— Утерянные алхимические приемы, — с сознанием дела заключил дядя.