Ирина Сыромятникова - Житие мое

Я попытался отогнать тошноту и мыслить здраво: машина, катер, охранники означали, что руководство экспедиции не просто имеет деньги, но еще и знает нужные места. Мне стало интересно:

— Что мы искать-то собираемся?

Дядя в ответ только усмехнулся:

— А я не спрашивал! Не дрейфь, племяш, просто будем аккуратней.

Студенты шумели, приветствуя начальника экспедиции — невысокую, худощавую и удивительно некрасивую женщину. Это был тот случай, когда никакие белые маги не могут спасти положение: имея правильные черты лица и чистую, цвета слоновой кости кожу, она щеголяла набрякшими веками беспробудного пьяницы и сардонической улыбкой, сделавшей бы честь крокодилу. За ней следовал человек, на голову выше ее ростом, в нарочито цивильной одежде и с явными признаками черного мага.

Не спорю, взять на Остров специалиста по потустороннему — очень мудрое решение, но все мы знаем, сколько стоят услуги черных магов с военной выправкой.

— Господа, — леди-крокодил начала приветствие, обращаясь, в основном, к нам двоим, — Я — ваш царь и бог на ближайшие четыре недели, обращаться ко мне следует «миссис Клементс» и никак иначе. Так же сообщаю, что никаких пьянок в период нашего сотрудничества не потерплю, — тут она почему-то пронзила взглядом меня, хотя фляга была в руках у студентов, — и предупреждаю: все, что вы увидите или найдете на Острове, является эксклюзивной собственностью экспедиции. Понятно? Тем, кто не согласен, лучше остаться на берегу.

— Все понятно, миссис Клемент! — пропел дядя тем тоном, которым обхаживают строптивую кобылу.

Леди-крокодил совсем по лошадиному вздернула голову, но стоявший за ее спиной мужчина кашлянул, и скандал не состоялся.

— Со мной рядом — мистер Смит, — процедила она сквозь зубы, — наш эксперт по безопасности. Учитывая специфику места работ, я требую о любых странностях или необычных явлениях сообщать ему!

Все принялись покладисто кивать, а я немного огорчился. Что, и рассказать об Острове никому будет нельзя? Какое-то шизофреническое выходит мероприятие.

От корабля отвалила шлюпка с трескучим спиртовым мотором, собравшиеся на берегу местные рыбаки наблюдали за ней с интересом — заглохнет или нет. Если спирт местный — то точно заглохнет, я на своем мопеде сколько раз это проверял. То ли климат у нас особо влажный, то ли продавцы — особо бесстыжие, но устойчивой работы движка добиться мне так и не удалось. Вот счастье будет — застрять между небом и землей.

Но по сухой погоде шлюпка смотрелась хорошо, и по волнам она не плыла — летела.

— Перекличка! — снова завладела моим вниманием миссис Клементс. — Пьер Аклеран…

Студенты с готовностью поднимали руки, пересчитанными оказались также мистер Смит и два охранника, а некто Мермер был отмечен, как находящийся на корабле. Последними в списке шли мы с дядей.

— Гордон Ферро…

— Есть такой!

— … и Томас Тангор.

— Тут, — для наглядности я поднял руку. Мистер Смит подарил мне заинтересованный взгляд.

— Всем — грузиться!

Всем, это она, конечно, погорячилась — за раз в шлюпку помещалось четверо человек и пара ящиков. Миссис Клементс и студенты уехали первыми, но я не завидовал: им втроем предстояло принять и расставить все имущество экспедиции, а на берегу дядя смог сманеврировать так, что в погрузке принимали участие все, включая охранников и шофера грузовика. Естественно, справлялись мы быстрее. Последняя лодка (уже без ящиков) отвезла на корабль тех, кто задержался на берегу. Мистер Смит уселся напротив меня и довольно бесцеремонно рассматривал.

— Зачем вы присоединились к этой экспедиции, мистер Тангор?

— Деньги, сэр! — широко улыбнулся я. Универсальный повод.

— А вы, мистер Ферро?

— Ну, должен же кто-то за племяшом присмотреть.

— Гм.

— А вы зачем туда едете, мистер Смит? — не удержался я.

Он удивленно дернул бровью. Интересно, а что он ожидал, начиная разговор с черными?

— Моя задача — безопасность этого поганого мероприятия! — с неожиданной искренностью признался он.

— Вам можно только посочувствовать, — покачал головой дядя.

Но мистер Смит упрямо тряхнул головой:

— Все под контролем! Проблем не будет.

Как говорится, «помолимся, братия».

Впрочем, почему бы и нет? Быть может, это и есть пример рационального подхода, основанного на знаниях, а не на местных суевериях? Мне вот с пяти лет ездят по ушам, заставляя заучивать правила безопасности, сейчас я знаю о проявлениях потустороннего столько, что сам могу читать лекции в Редстоне, однако на моей памяти ничего похожего на стариковские байки в нашей долине не происходило. Ну, помяло, конечно, пару недоумков… Ну, еще скотина бесилась по ночам… Но на фоне зловещей репутации Краухарда это было как шоу лилипутов. Возможно, и опасности Острова Короля молва преувеличивает. И такое бывает!

До места мы добирались чуть меньше суток. Можно было, конечно, плыть и быстрее, но желающих высаживаться туда в полной темноте не нашлось. Я неплохо выспался под тихий свист паровой турбины, тошнота прошла, и настроение было лучше некуда. Пора было оглядеться, куда это меня занесло.

Катер медленно и осторожно пробирался сквозь туман, не такой густой, как на суше, но неуловимо пахнущий морем. Птиц не было, единственными источниками звуков были катер и прибой, мерно шуршащий совсем рядом: линию маяков мы прошли еще ночью, и теперь по правому борту тянулась россыпь скал и валунов, выступающих из моря, словно оборонительные рубежи. Я праздно наблюдал, как в пене между каменных зубов бултыхаются плавник и водоросли, старательно угадывая в обломках очертания разбитой шлюпки. Члены экспедиции (те, которых не сразила морская болезнь), просыпались и начинали выбираться на палубу. Именно этот момент Остров выбрал, чтобы удивить нас.

Прибрежные скалы прижались к земле, открывая глазу большую расселину: вода и ветер разъели камень, гора разломилась, словно больной зуб, а во внутренней полости (теперь — как на ладони) стоял металлический замок. У меня даже челюсть отпала. Почти не тронутые ржавчиной плиты закрывали сооружение снаружи, а там, где камни одолели металл, взгляду открывались слои внутренних ярусов и мешанина стальных конструкций. Годы забрали все лишнее, то, что устояло, принадлежало векам, тысячелетиям, вечности. Замку словно бы надоело уединение, и он высунулся из горы, чтобы посмотреть на нас черным зевом провала. Чуть ниже над берегом выступал присыпанный щебнем карниз, под его срезом просматривались мощные стальные фермы. Создавалось ощущение, что горы — это бутафория, облицованная камнем и полая внутри.