– Стучи, Нэт, – приказал командир.
Стражник постучал концом палки по крепкой двери. Лысоватый мужчина ростом немного выше Джиррана отодвинул в сторону металлическую пластину и выглянул в окошко.
– Хорошего тебе праздника, Виго. – Он отступил, чтобы открыть дверь. – Что тут у вас?
Стражник по имени Нэт толкнул Джиррана и Кейсила палкой.
– Горцы, все еще со снегом на сапогах, пытались торговать на ярмарке без жетона.
Коротышка кивнул без всякого удивления и сделал пометку на длинном пергаменте.
– И они бродяги, – внезапно добавил Риф. – У них нет денег на постель и еду, таков закон, это два преступления.
Клерк поднял голову, улыбка осветила его хмурое лицо.
– Вы опять заключили пари со Стражей Западных Ворот, а, Виго?
– Ага, – ухмыльнулся толстяк. – Ты проследи, чтобы все было записано точно, и если мы выиграем, поставлю тебе выпивку.
– Ловлю тебя на слове. – Клерк вернул перо в чернильницу. – Ладно, оставьте их со мной. – Он кивнул мускулистому помощнику, который стоял, привалившись к стене. Детина шагнул вперед, исподлобья глядя на горцев.
– Ну что, потопали развлекаться дальше, а?
Прихватив наручники из корзины, довольный Виго увел своих людей. Клерк тщательно запер за ними дверь.
Джирран и Кейсил озирались по сторонам, дивясь, куда это их привели. Царапины и вмятины на пыльных половицах говорили о тяжелой мебели, вынесенной куда-то на время, дабы освободить помещение под суд. Застоявшийся дух еды и вина доказывал, что прежде оно служило обеденным залом. Высоко над головой чернели дубовые балки, с которых неподвижно свисали пыльные флаги. Узкие стрельчатые окна под самой крышей впускали последний вечерний свет, но внизу, на стенах, уже горели сальные свечи. Горсть стражников с палками и дубинками охраняла безутешную группу мужчин и женщин, сгорбившихся на голом полу.
– Если вы дадите слово, что будете смирно себя вести, я сниму наручники, и вы сможете ждать здесь, пока вас не вызовет суд. – Клерк кивнул на троих зажиточных горожан, сидевших за длинным столом на возвышении в дальнем конце зала. Все трое неблагосклонно взирали на оборванного нищего, которого волочили по ступеням. – Будете скандалить – вас посадят на цепь в подвале с бочками и крысами да еще побьют для острастки, ибо эти молодцы тоже предпочли бы развлекаться снаружи. – Он кивком указал на двух стражников, замерших по обеим сторонам угрожающей арки над ведущей вниз темной лестницей. – Что скажете?
– Мы будем сидеть тихо, – выдавил Джирран…
– Клянетесь?
– Клянемся, – быстро сказал Кейсил, а Джирран поддакнул.
– Отлично.
Клерк снял с пояса ключ и расстегнул наручники, которые его дюжий помощник бросил в корзину таких же оков.
– Ладно, я ничего не могу сделать насчет торгового преступления, но мне кажется, вы не очень-то похожи на бродяг. Если сможете предъявить средства на проживание, нам не придется отнимать у суда время этой чепухой. У вас есть оплаченная комната? Кто-нибудь может за вас поручиться?
– Надо известить Тейриола, пусть принесет сюда кошелек, – твердо заявил Кейсил.
Джирран открыл рот, чтобы возразить, но, не найдя никаких доводов, снова закрыл его.
– Что ты говоришь? – Клерк с подозрением уставился на горцев, а за его плечом маячил дюжий помощник.
– Если мы сможем передать весточку нашим спутникам, они принесут деньги, – сдаваясь, перевел Джирран.
– Отлично. – Клерк сделал еще одну пометку на своем пергаменте и, свистнув через пальцы, подозвал мальчишку со скамьи у помоста. – Расскажи парню, куда идти.
Джирран заскрежетал зубами, но объяснил юнцу дорогу к их пансиону.
– Скажи Тейриолу, чтобы принес шкатулку орехового дерева из сундука Эйриз.
– Поторопись. – Клерк выдал парню медяк из чаши на своем столе и, открыв дверь, выпустил его. – Ладно, вы двое сядьте вон там. Учините какое-нибудь безобразие, вам же придется тяжелее, когда вас будут слушать.
Джирран стремительно направился к месту у стены, сердито поглядывая на любопытные лица, повернувшиеся в их сторону, но большинство мелких нарушителей предпочитали хранить молчание. Джирран швырнул накидку на пол, сел на нее, обхватил руками колени и мрачно задумался, устремив глаза на дверь.
– Зачем ты попросил ореховую шкатулку? – шепотом произнес Кейсил, когда примостился рядом с ним, скрестив ноги. – Кошелька Тейриола за глаза хватит, чтобы доказать, что мы не нищие.
– В основании шкатулки спрятаны золотые монеты, часть моего наследства, – прошипел Джирран. – Я хочу выкупить нас отсюда. Нам никак нельзя лишиться всех мехов. Если мы вернемся домой ни с чем, нам несдобровать. Придется продать их в одном из городков на обратном пути. Увы! Твоя мамаша меня запилит!
Кейсил хмыкнул.
– А что скажет Эйриз? Это золото – залог твоего разумного управления ее землями, обеспечения ее детей. Коли на то пошло, оно все должно храниться дома, под плитой очага!
– Эйриз не должна узнать об этом.
– Думаешь, она будет спокойно сидеть, когда Тейриол получит наше сообщение и начнет вытаскивать вещи из ее сундука? – Кейсил скептически повысил голос. – Она примчится сюда взбешеннее ошпаренной кошки!
– Эйриз не должна знать, что это часть моего наследства, – упрямился Джирран. – Я скажу ей, что торговал немного в прошлом году, до того, как мы поженились. Я найду способ заработать это золото до Солнцестояния, и Эйриз даже не узнает, что оно пропадало.
– Ну, дело твое, – отрезал Кейсил. – Если кто спросит, я скажу, что ничего не знал.
Джирран кивнул, по-прежнему не сводя глаз с двери. Унижение скручивало живот и учащало дыхание. Он тщетно искал любую возможность спасти хоть что-то из обломков своих надежд. Горячая ярость поднялась внутри него на всех этих жителей низин с их непонятными гильдиями и тайными правилами. Они сговорились между собой, чтобы всю торговлю оставить себе. Кругом тот же самый обман, та же самая хитрость, с какой Дегран и ему подобные надувают горцев. Когда хоть один житель нагорья в последний раз видел справедливую долю от прибыли, честную награду за опасную работу по вырыванию металлов из бесплодных пределов гор или мехов из поросших лесом высот? Все это – одно целое с тем, что жители низин ставят свои убогие деревни все выше и выше, захватывая лучшие пастбища для своего грязного скота и прожорливых овец, и даже осмеливаются покупать и продавать саму землю, торгуются из-за клочка пергамента, который, как они утверждают, может перевесить права крови и происхождения. Свирепый взгляд Джиррана наткнулся на занятого бумажными делами клерка, на троих самодовольных судей, лишающих свои жертвы денег и достоинства.
