— Мы с тобой оба недавно занимаем высокий пост, — заметил Курган, — и нужно доказать гэргонам, что они не напрасно доверяют нам. Необходимы результаты, а не оправдания.
— Да, регент.
Курган поднялся с регентского кресла и поманил Олннна еще ближе.
— Есть нечто, о чем ты должен знать, — мягко проговорил он. Курган понимал, что новость следует преподнести надлежащим образом. — Товарищество гэргонов пристально наблюдает за процессом имплантации окумммона в кхагггунов, чтобы придать им статус касты избранных, и, сказать по правде, они обеспокоены.
— Чем же, регент?
— Похоже, имплантат с трудом приживается в телах кхагггунов.
Это была чистой воды ложь, но частью плана Кургана было не допустить, чтобы кхагггуны и особенно Олннн Рэдддлин получили слишком большую власть.
— Признаюсь, регент, я об этом не слышал.
— Конечно же, нет. Гэргоны держат новость в тайне.
— Но ведь это напрямую касается нас! — воскликнул Олннн Рэдддлин.
— Поэтому ты и должен положиться на мудрость Товарищества, звезд-адмирал, — успокаивающе продолжал Курган. — Они, конечно же, ставят ваши интересы во главу угла. Так, все генералы уже получили окумммон. Однако фактом остается то, что с дальнейшей имплантацией решено повременить. Гэргон уверяет меня, будто это лишь временно, чтобы оценить результаты привыкания.
— Подобное очень напоминает дискриминацию.
— Тише! — Беседа приняла совсем другой оборот, чем планировал Курган. Ему хотелось, чтобы Олннн Рэдддлин понял, что регент полностью ему доверяет, а вместо этого Кургану приходится защищаться. — Звезд-адмирал, Нит Батокссс всего в десяти шагах от нас, — сказал правитель, как ему показалось, с достаточной долей убедительности. — Если он поймет, что я доверил тебе эту тайну, то, гарантирую, не обрадуется.
— Вы ведь не думаете, что он об этом узнает? — немного встревоженно спросил Олннн.
— Конечно же, нет, — соврал Курган. — Не забудь, именно я устроил так, что тебя назначили звезд-адмиралом. На собрании я буду твоим первым защитником. Однако противоречить Товариществу не решусь. Кроме того, геноматекки из «Недужного духа» говорят, что повод для беспокойства действительно есть. Ты же не хочешь, чтобы твои кхагггуны внезапно подверглись опасности, правда?
— Буду откровенен, регент, мне не нравится такой поворот событий.
— Мне тоже, друг мой. Советую запастись терпением. Возможно, они и перестанут беспокоиться, я сам прослежу за этим. В любом случае ты должен помнить одно: действия гэргонов предугадать невозможно.
* * *
Палата предков была просторной и занимала целый квадратный гектар в Аксис Тэре. Она была создана из моноволокна нейронной сети цвета высохшей крови в'орннов — индиго, цвета траура. Внутри, в самом центре, на драпированном терциевом подиуме в нейтральном поле из гиперактивных ионов лежали два сердца, одно маленькое и одно большое, мертвого регента Веннна Стогггула. Накануне помощники геноматтеков, дэйрусы, занимались подготовкой тела. Согласно декрету гэргонов, тело регента должно было лежать в переднем дворе регентского дворца, дабы все в'орнны могли отдать ему последний долг. Период траура длился шесть недель, а потом переходили к Перевоплощению. Сегодня, через девять недель после смерти, сердца подвергнут этому обряду.
По периметру палаты в свете тысячи галогенных ламп через равные промежутки стояли хааар-кэуты, личная охрана нового регента, в боевых доспехах. Без устали, с глубоким презрением они разглядывали толпу скорбящих, будто ждали каких-то бесчинств или проявления недовольства, готовые разорвать хулиганов на части. Наблюдая за ними, Сорннн СаТррэн вспоминал лиммналов, шестиногих мохнатых зверей, которых использовали для охраны корруши — племя, жившее среди Великой равнины на севере кундалианского континента. Лиммналов преждевременно отрывали от материнской груди, держали впроголодь и кормили теплой кровью, пока они не привыкали к ней настолько, что ради глотка были готовы разорвать на части кого угодно. Лиммналов готовили специально для нападения на врагов, и, хотя звери обычно казались вполне дружелюбными, стоило дать им свободу, как они тут же проявляли всю свою агрессивность. Точно как лиммналы, хааар-кэуты в ярких пурпурных доспехах буквально рвались в бой.
— Я торчу здесь уже десять дней, — прошептал один хааар-кэут другому.
— Баскирский обычай, — прошуршал в ответ другой. — Над звезд-адмиралом Кинннием Моркой мы провели обряд Перевоплощения уже через час после смерти.
— У нас, кхагггунов, нет времени на долгую скорбь, — снова проговорил первый.
— Мы живем ради битвы, — согласился второй, — а приходится заниматься этим.
Сорннн СаТррэн, улыбнувшись, поспешил дальше, мимо кхагггунов, надменно расталкивающих толпу. Кхагггунов стало больше, чем грибов после дождя, и, едва появившись в столице, Сорннн понял — это знак беды. С выражением глубокой скорби на лице он вошел в палату и направился к регенту. Курган стоял возле байена — резервуара с сердцами.
Внезапно Сорннн увидел здесь же зловещего гэргона. Рядом с магом не было ни души. К гэргону не рисковали приближаться даже хааар-кэуты, которые отводили глаза и еще мрачней смотрели на толпу плакальщиков, чтобы скрыть собственный страх. Все в'орнны, высшего или низшего сословия, одинаково боялись гэргонов.
Гэргоны были в'орннами другой разновидности — техномагами-отшельниками, которые проводили все свое время в лабораториях, пытаясь раскрыть тайны Космоса. Они стояли у истоков технологического прорыва в'орннов. Гэргоны руководили открытиями с пылом, граничащим с наваждением, и делились новыми технологиями с другими, только когда считали нужным. Хотя формально Кундалой правил регент, он делал лишь то, что нравится гэргонам. Как и все в'орнны высшей касты, регент носил окумммон — полуорганическую нейронную сеть, созданную гэргонами и имплантированную в левое предплечье. При помощи окумммона гэргоны время от времени призывали регента к себе, терзая его же собственными страхами и подчиняя воле Товарищества, чтобы властитель выполнял указы и продолжал править по доверенности.
Сорннн взял с подноса проходящего мимо месагггуна тонкий кубок с огненным нумааадисом и стал не спеша пить. Он стремился оттянуть время и немного рассмотреть эту странную пару, ведь с ними предстояло работать. Курган Стогггул, наследник богатого, но несчастливого семейства Стогггулов, занимал большую часть мыслей Сорннна. Почти ребенок, Курган, однако, сделал молниеносную карьеру и получил высокий пост. Среди придворных баскиров было немало тех, кому хотелось свергнуть нового регента, убрать это временное недоразумение, которого — скорее рано, чем поздно — неизбежно раздавит машина истории. Но, повстречав молодого регента, Сорннн уже не разделял подобных мнений. Надменность и амбиции, несомненно, били в душе регента через край, однако в острых неправильных чертах лица можно было разглядеть живой ум. К тому же Курган не смог бы стать регентом без согласия гэргонов, которые, судя по всему, увидели в нем то, что укрылось от глаз баскирских недоброжелателей.
