Охотник уже собирался прекратить чтение заклинания, в руки к нему прилетел свиток. За ним второй и третий.
Очень скоро, в руках Доргитомона оказалось семь свитков, написанных на том же языке, что и свиток трех богов и, о чудо, на некоторых из них, были частичные переводы с того языка, не общий. Миссия была выполнена, свитки получены. Оставалось только, как можно скорее, покинуть хрустальную библиотеку.
Охотник уже собирался уходить, но, вдруг, ему на глаза попалась табличка, под одним из стеллажей. На табличке была выбита надпись: «атеизм и атеистическая наука». Именно возле этого стеллажа, Охотник и остановился, с, от ярости, залитыми кровью глазами. Надпись вызвала в нем столь бурный столь дикий и неконтролируемый гнев, что, кажется, даже тени, живущей в его теле, стало немного не по себе. Доргитомон столь сильно сжал кулаки, что кости его хрустнули. Глаза налились кровью. Зубы злобно заскрежетали.
Желая уничтожить этот стеллаж, Доргитомон подобрался к одному из стражников и убив того исподтишка, забрал светящуюся палку. Использовав магию, Охотник смог превратить магический свет в пламя и бросил горящую палку в сторону стеллажа с атеистической литературой, раздувая огонь до невероятных масштабов, дабы каждая книга с этих полок сгорела. Лишь убедившись, что пламя разгорелось достаточно, Охотник покинул библиотеку. Уходя, он слушал крики и колокола, поднявших тревогу стражников. Хрустальная библиотека полыхала огнем.
Грондо сидел в своем кабинете, раскуривая трубку. На его вороньи плечи, свалилось крайне тяжелое задание – уничтожить руководителей восстания конелюдов. Сделать это было невероятно сложно как минимум потому, что у С’ер-аирской империи, толком не было никакой шпионской сети в столице государства конелюдов. Все вроноли, что служили в Адлару, нынче были мертвы, посему, никто из них не мог бы стать шпионом для империи.
Завербовать же шпионов из числа конелюдов в городе, так же не представлялось возможным, ибо не было никого, кто мог бы этой вербовкой заняться, опять же, из-за того, что все вроноли в городе, в том числе, госслужащие, лишились жизни. По большому-то счету, как Грондо, так и другие высокопоставленные представители власти в империи, из-за отсутствия шпионской сети, даже не до конца знали имена тех, кто возглавляет восстание. Какая-никакая сеть присутствовала только в городах, захваченных недавно, да и та была весьма и весьма слабой. Однако, именно ей и принял решение воспользоваться коварный Грондо.
Первоочередной задачей, было завербовать несколько гонцов и посланников, из числа конелюдов. То бишь тех, кто активно перемещается между городами и чье перемещение не вызывало бы никаких подозрений. Эти конелюды, смогут активно вербовать новых агентов, так же конелюдов, в тех городах, где шпионских организаций нет, в том числе и в Адлару.
Для воплощения этой задумки, Грондо подключил уже имеющихся в распоряжении шпионов, из числа бывших госслужащих вроноли, в конелюдских городах. Именно эти вроноли и станут вербовщиками первого порядка, в плане верховного главнокомандующего тайной полицией.
Естественно, это дело не одного дня. Сначала, до местных шпионов дошел приказ командира, затем они принялись воплощать его в жизнь. Недели работы и был найден десяток и не один, гонцов конелюдов, что согласились пойти в шпионы. Уже эти гонцы, занялись вербовкой новых шпионов, среди торговцев, солдат и офицеров, таким образом, став вербовщиками второго порядка. Уже из числа принятых в шпионы, вербовщиками второго порядка, начала формироваться агентурная сеть. Разведчики докладывали обо всем, о чем только могли в С’ер-аирскую империю, лично главнокомандующему тайной полицией.
Вскоре, Грондо уже имел представление о делах, происходящих в государстве конелюдов. Он узнал о Езике, о совете восстания, о настроениях в обществе, об относительно недавнем перевороте, о бывшем лидере, Ксеронее и об идеях Езика, показавшихся самому Грондо омерзительными.
-Мало того, что эти конелюды подняли мятеж против нашей славной империи, - отзывался сам для себя Грондо, о демократических идеях конелюдов. – они даже не желают видеть над собой царя, из числа своего народа! Глупцы! Кто будет защищать державу ото зла, коли не будет великого лидера??! Я всегда знал, что конелюды глупы, но даже не мог помыслить, что настолько.
Естественно, власти Адлару, так или иначе, прознали о шпионах империи. Начался отлов предателей. Шпионов обнаруживали, пытали, заставляли выдать все о нанимателях и товарищах по шпионскому делу. Практически всех шпионов, особенно не расколовшихся, подвергали публичной казни, в то же время, продолжая охоту на крыс внутри городов.
Однако, Език и его конелюды были не чита опытному и хитрому полицаю, Грондо. В то время, как конелюдское управление, имело лишь редкое и поверхностное представление о шпионаже, Грондо уже не в первый раз приходилось организовывать подобные мероприятия, да и не только. Ко всему, Грондо самому доводилось служить шпионом, ибо, за долго до того, как он занял свой пост, верховного главнокомандующего тайной полицией, Грондо поднимался, практически с самых низов военной иерархии. Свою высокую должность, он заслужил лишь безграничной преданностью империи и грамотной работой.
Когда шпионская сеть, не смотря на все старания конелюдов, все же была построена, Грондо принялся воплащать главную цель своего коварного плана – перебить весь совет восстания в Адлару. Для этого дела, шпионы в столице, собрали несколько групп заговорщиков, дабы подготовиться к череде убийств. Первым же на очереди к могиле, не трудно догадаться, оказался Език.
Возле его комнаты, каждую ночь ставили караул, который сменялся два раза. Во время очередной такой пересменки, к дверям приставили отряд, во главе с офицером-предателем. Большая же часть членов отряда, так же предала свой народ и служила С’ер-аирской империи.
В определенный момент, командир отряда подал заговорщикам знак рукой. В этот же миг, несколько солдат, не принимавших участия в заговоре, были моментально и практически бесшумно, прирезаны хопешами изменников. Дверь в комнату Езика тихонько отварилась, и, подобно теням, в нее проскользнули убийцы.
Нанятые убить Езика, тихо крались во мраке ночи, не издавая ни звука. По плану, каждый должен нанести один удар хопешем по голове, дабы разделить вину на всех. Все шло как по маслу. Ассасины придвигались все ближе и ближе к кровати Езика. Один из них уже отодвинул штору балдахина в сторону и, крепко сжимая оружие в руках, замахнулся.
В лунном свете блеснула бронза, в сторону головы Езика полетел тяжелый хопеш и, в этот момент, раздался громкий звук разбивающихся кувшинов. Один из предателей, не увидев в темноте столик, споткнулся об него, разбив сосуд с водой стоящий на нем.
От звука Език резко открыл глаза и, лишь завидев летящий
