— Если это пророчества, как их можно изменить? Если их изменишь, значит, пророчество уже не пророчество, оно становится неправдой.
Натан посмотрел на холодное небо. Ветер бросал ему в лицо длинные белые волосы.
— Я не смогу полностью объяснить это неодаренному, только маленькую часть. Существуют книги пророчеств, им много тысяч лет. В них описываются события, которые еще не случились. Для того, чтобы существовала свободная воля, выбор, должны оставаться открытые вопросы. Это частично достигается с помощью двойных предсказаний, развилок.
— Развилок? Это значит, что события могут идти по двум путям?
Натан кивнул:
— По меньшей мере… обычно путей много. Это ключевые события. В книгах содержатся предсказания для нескольких линий, которые могут стать результатом свободного выбора. Когда выбирается определенная линия, она реализуется, а другие теряют смысл. До этого же момента они все — действующие предсказания. Если бы был сделан другой выбор, реализовалась бы иная ветвь. Другие ветви засыхают, хотя книги с этими предсказаниями остаются. Пророчество, таким образом, связано с мертвыми ветвями прошедших веков, со всеми нереализованными возможностями, со всем, что могло бы произойти, но не произошло.
Во Фридрихе снова поднялся гнев.
— И вы знали, что произойдет с Алтеей? Значит, вы могли предупредить ее?
— Когда она приходила ко мне, я рассказал ей о развилке. Я не знал, когда она достигнет развилки, но знал, что на обеих дорогах ее ждет смерть. С той информацией, которую я дал ей, она могла узнать, когда придет ее время. Я надеялся, что она сумеет найти другой путь. Иногда бывают скрытые развилки, которые мы не видим. Я надеялся, что у нее тот самый случай, и она сумеет найти другой путь.
Фридрих не мог поверить тому, что услышал.
— Вы могли сделать хоть что-нибудь! Вы могли предотвратить случившееся!
Натан указал на могилу:
— Это и есть результат попыток изменить то, что должно было случиться. Не сработало.
— Но если бы…
Глаза Натана предостерегающе сверкнули.
— Для вашего же спокойствия я скажу вам, но лишь самую малость. На другой дороге было убийство, такое мучительное, кровавое и жестокое, что, обнаружив то, что от нее осталось, вы бы покончили с собой, чтобы не жить с тем, что увидели. Будьте благодарны, что этого не случилось. Но не случилось не потому, что она боялась такой смерти, а потому что любила вас и не хотела, чтобы вы страдали. — Натан снова указал на могилу. — Она выбрала эту дорогу.
— Вы говорили ей об этой развилке?
Взгляд Натана смягчился.
— Не совсем. Линия, которую она выбрала, вела к смерти. Просто она решила, как умереть.
— Значит… значит… она могла выбрать ту, где осталась бы жива?
Натан кивнул:
— На некоторое время. Но если бы она выбрала такую дорогу, мы бы все скоро оказались в лапах Владетеля. Раз с этим связаны дыры, в конце этой линии кончалось все. Выбор, который она сделала, оставляет шанс.
— Шанс? Какой шанс?
Натан вздохнул. Фридрих подозревал, что за этим вздохом стоят события гораздо более грозные и устрашающие, чем то, что видела его жена.
— Алтея купила немного времени для других, чтобы они смогли сделать правильный выбор, когда придет их время действовать по собственной воле. Этот узел в пророчестве, в отличие от других, очень неясен. Но большинство нитей ведут в никуда.
— В никуда? Я не понимаю. Что это значит?
— Существование всего живого под угрозой. — Натан приподнял брови. — Большинство предсказаний кончаются в пустоте, в мире мертвых.
— Но вы видите выход?
— Узел впереди — большая загадка для меня. Здесь я чувствую себя абсолютно беспомощным. Теперь я знаю, как чувствует себя неодаренный. Я все равно, что слепой. Я даже не смогу увидеть тех, кто сделает решающие шаги.
— Это должна быть Дженнсен. Если бы вы нашли ее… но Алтея сказала, что одаренные слепы по отношению к неодаренным потомкам Даркена Рала.
— Это касается потомков любого Рала. Дар бесполезен для определения местонахождения неодаренных потомков. Нет сведений, где они находятся. Если только собрать всех людей во всем мире, чтобы они предстали перед одаренными… другого пути узнать их нет. Физическая приближенность — единственная возможность для одаренных выявить их, поскольку то, что видят глаза, не совпадает с тем, что видит дар. Как тогда, когда я случайно заметил Дженнсен.
— Вы думаете, что Дженнсен каким-то образом связана с этим?
Натан запахнул плащ, защищаясь от пронизывающего ветра.
— Многие прорицатели думают, что такие, как Дженнсен, даже не существуют. Я не знаю, есть ли другие, а если есть, то сколько их. Я не представляю, какую роль они могут сыграть в происходящем, знаю только, что ключевую. Я знаю некоторых из тех, кто станет участником решающих событий и кто будет принимать жизненные решения на развилках. Но, как я уже сказал, большинство таких развилок очень запутаны.
— Но вы предсказатель, настоящий предсказатель, так говорила Алтея. Почему вы не знаете, что говорит пророчество, если оно существует?
Натан оценивающе посмотрел на него лазурными глазами.
— Постарайтесь понять то, что я скажу. Немногие могут уловить это. Возможно, это поможет вам справиться с горем, потому что именно здесь Алтея нашла себя.
Фридрих кивнул:
— Рассказывайте.
— Пророчество и свободный выбор существуют совместно. Они существуют в противоположности. Но они взаимосвязаны. Пророчество — это магия. Все магическое нуждается в балансе, равновесии. Равновесие для пророчества, позволяющее существовать пророчеству, — свободный выбор.
— Но это бессмысленно. Они уничтожают друг друга.
— Вовсе нет, — сказал Натан, хитро улыбнувшись. — Они взаимозависимы и противоположны. Как Магия Приращения и Магия Ущерба. Каждая служит для того, чтобы уравновесить другую. Созидание и разрушение, жизнь и смерть. Чтобы функционировать, магии нужен баланс. Пророчество существует благодаря существованию своей противоположности — свободной воли.
— Вы — пророк, и сами говорите мне о существовании свободного выбора, который лишает пророчества смысла?
— Разве смерть лишает жизнь смысла? Наоборот, она обозначает ее и таким образом создает ее ценность.
Фридрих молчал. Все услышанное казалось ему бессмыслицей, которую было трудно принять. А кроме того, для него ничего не изменилось. Смерть забрала драгоценную жизнь Алтеи. Ее жизнь — вот единственная ценность. Боль охватила его, поглотив все остальные чувства. Впереди была только пустота.
— Я пришел по другой причине, — тихо сказал волшебник Рал. — Я должен призвать вас, чтобы вы тоже приняли участие в этой борьбе.
