Те почти не сопротивлялись, учитывая, что многие некроманты в отсутствие Проклятых не желали сражаться, а мечтали лишь об одном — побыстрее покинуть страну. Так что у обычных солдат было мало шансов на равных противостоять Ходящим.
К началу осени большая часть юга оказалась освобождена. Мы гнали набаторцев к Вратам Шести Башен, сбрасывали их в Устричное море, долбили на Перешейках Лины. Но основные бои шли в Улороне и Сандоне. В отличие от южан Высокородным отступать было некуда. И я очень надеялся, что остроухие навсегда останутся гнить под сенью своих любимых дубов.
Про Проклятых тоже судачили. Здесь знали лишь о гибели Чумы и Чахотки. Про то, что Тиф, Оспа и Проказа уже в Бездне, а Корь в бегах — молчали. Некоторые поговаривали, будто все они уже давно смылись в Сдис.
Я неторопливо ел, Лук отправился резаться в кости. Женщина продолжала сидеть за столом, почти не разговаривая со своими соседями, и я начал бояться, что она совсем скоро отправится спать. Но усилием воли заставлял себя не спешить.
Со скукой на лице закончил ужин, заказал себе еще шафа, почти не глядя в полумрак и думая о том, что ей все-таки не удалось обхитрить всех. За несколько дней перед смертью Тиф сказала мне, что Митифа — самая опасная из уцелевших. Не по силе. По коварству. Что она может обвести вокруг пальца любого, хотя раньше Дочь Ночи была иного мнения о способностях Кори.
Так и оказалось. «Тихоня» стала последней из Проклятых и выжила там, где другие давно сложили голову. Она выждала, пока наша армия и Ходящие увлекутся преследованием, и поехала по тем дорогам, где ее никто не ждал и не искал.
Но, несмотря на всю свою хитрость, Митифа слишком стремилась побыстрее убежать, а спешка, как известно, заставляет совершать ошибки…
Посетители постепенно расползлись по домам. Осталось лишь четверо напивавшихся солдат за столом у стойки, игроки в кости и те, ради кого мы с Луком проделали этот путь. Шаф в моей наполовину опустевшей кружке давно успел остыть. Я попросил еще одну свечу, достал из воловьей сумки книгу и начал читать, неспешно перелистывая страницы.
Это была идея Лаэн. Она вытащила ее из памяти своей учительницы.
Корь тут же услышала шорох страниц под моими пальцами.
— Что ты читаешь?
Я поднял на нее удивленный взгляд, замешкался на мгновение и протянул книгу через стол. Один из мужчин, повинуясь едва видимому движению изящной ладони, взял ее из моих рук и передал спутнице.
— «Сказания о странных землях и существах, их населяющих» Ромдуса Гроганского? — произнесла она, глянув надпись на обложке. — Довольно редкий экземпляр в наше время.
Она передала книгу своему человеку, и тот вернул ее мне.
— У меня их было два, госпожа, — сказал я, вновь открывая ту страницу, на которой остановился.
— И где же теперь второй?
— Продан.
— Ты продавец книг?
— Я? Нет, госпожа. Я просто торговец. Продаю все, что попадает мне в руки. В том числе и книги. Быть может, она вас заинтересовала? Готов уступить по сходной цене.
Она тихо рассмеялась:
— Благодарю. Я путешествую налегке.
— Ну если вы все-таки передумаете или вас заинтересуют еще какие-нибудь книги, найдите меня. До завтрашнего утра я буду здесь.
— У тебя при себе есть другие? — В ее голосе появилась заинтересованность.
«Спокойнее, Нэсс! — предупредила меня Лаэн. — Спокойнее. Не переигрывай».
— Не слишком много, госпожа. Я бы сказал — не так много, как хотелось бы. — Я послал ей улыбку. — У знающих людей книги всегда пользуются спросом. Мне кажется, что вы из таких.
— Ты судишь о моем любопытстве слишком поспешно. — Капюшон и полумрак почти скрывали ее лицо, и я видел лишь очертания скул, спинку носа, подбородок и отражавшееся в глазах пламя свечей. — Впрочем, я хочу взглянуть на них.
— Они в моем фургоне. Сейчас принесу.
Я набросил на плечи плащ и вышел под дождь.
«Ты была права».
«Митифа не может сдержать свою страсть к книгам. Это ее единственная слабость», — отозвалась Лаэн.
«Ты думаешь, у нас получится?»
«Я очень хочу в это верить», — шепнула Ласка.
Я взял из фургона фолианты и вернулся обратно.
— Присаживайся к столу, — пригласила меня Проклятая.
Здесь уже стоял лишний стул. Я поймал взгляд Лука, брошенный на меня украдкой. Сел, поставив на стол тяжеленную сумку, неторопливо развязал тесемки и подозвал служанку:
— Принеси свечи.
Никто из сидевших рядом не возражал. Девушка обернулась в мгновение ока, поставила на стол бронзовый подсвечник, и только теперь я увидел лицо Митифы. Портрет в Башне не врал — эти черты я бы узнал из тысячи. Единственное изменение — шикарные длинные волосы были острижены коротко, как у пажей. Серые глаза, большие, обрамленные густыми черными ресницами, внимательно изучили мое лицо. Я остался бесстрастен и выложил на стол стопку книг.
— Вот. К сожалению, здесь не все. Часть осталась в другом фургоне, у нашего с Луком партнера.
Она быстро разобралась, что к чему, разложив книги по стопкам. В одной было всего лишь две штуки, в другой, не представляющей для нее интереса, — все остальные.
— «Парад планет» и «Трактат о постройках старых эпох». Очень интересно. Откуда они у тебя?
— Война, — сказал я и развел руками.
Это можно было понимать как угодно: нашел, украл, купил по дешевке, получил в подарок.
Книги стоили целое состояние. Добыть их оказалось не так просто, особенно при наших хилых финансах. Выручил Лук, отдавший за них кольцо с изумрудами, доставшееся ему в качестве награды за услугу Башне. Скользкий тип, получивший эту безделушку, принес нам требуемое глубокой ночью. Он не был похож на коллекционера и не знал истинную стоимость того, что мы заказывали. А мы не были щепетильны и не стали спрашивать, где он добыл книги.
— Сколько ты за них хочешь?
— «Парад» отдам за сто соренов. «Трактат» — за восемьдесят. Если возьмете обе — скину десятку.
Она тихо рассмеялась, сбрасывая с головы капюшон:
— А ты и правда продавец и знаешь цены. К сожалению, у меня нет с собой таких денег. Есть ли у тебя на продажу что-нибудь еще?
Я вновь залез в сумку, достал перетянутую бечевкой провощенную бумагу, толкнул ей через стол:
— Если вы истинный коллекционер, то вас может заинтересовать пара страниц на древнем языке.
Она ловко развязала веревку, развернула бумагу и осторожно достала пожелтевшие листы. Я увидел, как вытянулось ее лицо. Но в следующую уну Проклятая уже справилась с собой и, придвинув подсвечник, начала читать.
Я, улыбаясь про себя, вновь позвал служанку и попросил мятного шафа.
