И к слову, я внимательно озираюсь вокруг, проверяя все крыши, чтобы убедиться, что ни на одной из них не засела Ведьма, занятая своим вязанием, или еще хуже того, например, готовясь ввязать в свое платьице нас. Чертова любительница кишок и крови просто выбешивает меня. Я дрожу:
— Нам надо войти в стоп-кадр, Джо. Хватай меня за руку.
Она бросает на меня взгляд, словно я ненормальная:
— Нет, у тебя не получится это со мной! Тем более на льду. Половина твоего лица — синяк, а вторая — заживающий. Ты смотрелась в зеркало в последнее время?
— Это не из-за моего передвижения. Это из-за тупой задницы по имени Риодан.
— Тупая задница по имени Риодан собирается переломать твои ноги, если они сделают хоть еще один шаг, — раздается голос Риодана справа позади нас.
Я поворачиваюсь к нему:
— Почему ты всегда преследуешь меня?
— Ты меня вынуждаешь.
— Как у тебя получается меня находить?
Может у меня на лбу мигает маяк, который посылает сигнал прямо к нему всякий раз, когда я ослушаюсь приказа? Я отказываюсь верить в то, что с тех пор, как чувак меня грызанул, он может выследить меня, куда бы я ни пошла. Это удушающая мысль. Это неправильно и несправедливо.
— Вернись внутрь. Сейчас же.
— Ты не нашел меня в Белом Дворце, — зажигается лампочка в моей голове. Я была занята другими вещами, не то догадалась бы раньше. — Ты не можешь меня выследить в Фейри!
Вот почему он был так зол. Меня распирает от радости. Я нашла свою безопасную гавань. Если мне когда-нибудь понадобится от него улизнуть, надо двигать в Фейри.
— И это ты всегда заставляешь меня что-то выполнять, что вынуждает делать по-своему, а не то, чего от меня не хочешь ты. Это не моя вина. Я просто реагирую на тебя.
— Это твоя первая ошибка. Научись действовать, девочка.
— Я и действую. Пытаюсь сделать хоть что-то с нашими проблемами.
— А ты, Джо, — мягко обращается он к ней, — должна была знать лучше.
— Не вмешивай ее в это, — говорю я.
— Она помогла тебе не повиноваться мне.
— Она не помогала. Потому что, видишь ли, я не «не повиновалась тебе». Ты сказал, что я могу выходить с одним из «твоих людей». Ты чпокаешь ее каждый день, и если это не делает ее одной из твоих людей, то ты должен прекратить это дело. Либо она из твоих, либо нет, ты не можешь иметь все и сразу. Не можешь поиметь, а затем списать со счетов. Итак, Джо — из твоих людей? Или просто очередной кусок мяса в твоем бесконечном пищеводе?
— Дэни, перестань, — предупреждает Джо.
— Черта с два, я перестану. — Я так зла, что начинаю вибрировать. — Он не достоин тебя, и ты заслуживаешь гораздо лучшего!
Не помогло и то, что за Риоданом люди вокруг костра снова затянули песни и теперь исполняли зажигательный «Град Славного Святого Патрика», хлопали в ладоши, барабанили по банкам палками, раздражая еще больше. Чем громче они пели, тем горячее распалялся мой нрав.
— Он всегда наказывает всех вокруг, но никто не вызывает его на ковер. Я говорю, что это в прошлом. Либо ты имеешь для него значение, либо нет, и он должен сказать, ху-из-ху. Я хочу знать ответ.
— Она имеет значение, — отвечает Риодан.
Джо в шоке.
Это выбешивает меня еще больше. Опять этот ее мечтательный взгляд с сердечками в них. Кто угодно может увидеть, что она не в его вкусе.
— Ты лжец, она ничего для тебя не значит!
— Дэни, прекрати это, — шикает Джо.
Я знаю его. Я знаю,как он меня провел. Он умеет манипулировать словами. «Она имеет значение». Но не вставил: «Для меня». Она имеет значение для клуба, из корыстных соображений, потому что официантка.
— Значит, она важна тебе эмоционально? Ты ее любишь?
— Дэни, прекрати сейчас же! — ужаснувшись, восклицает Джо. Риодану она говорит: — Не отвечай ей. Мне очень жаль. Просто игнорируй ее. Это так нелепо.
— Отвечай, — давлю я на Риодана. Поющие уже раздухарились, пританцовывая и покачиваясь, и мне почти приходится кричать, чтобы меня услышали. Но ничего. Я как раз в настроении покричать.
— Да что за херня, — рычит Риодан через плечо, — они не могут пойти попеть в другое место.
— Они хотят внутрь, — говорю я. — Или умрут на твоей крыше, потому что ты настоящий кретин, чтобы спасти их.
— Мир — не моя забота.
— Очевидно. — Я вкладываю двадцать видов словесного осуждения в единственное слово.
— Она только хотела найти Танцора, — встревает Джо. — Мне кажется, это важно. Иногда тебе следует ей доверять.
— Ты любишь ее? — не отстаю я от него.
Джо стонет, как будто сейчас скончается от смущения:
— Господи, Дэни, заткнись!
Я ожидаю, что он начнет сейчас надо мной измываться, сказав что-нибудь унизительное, бросив мне в лицо оскорбление, но он просто говорит:
— Определи слово «любовь».
Я смотрю прямо в эти ясные, холодные глаза. В них есть какие-то изменения. Я не понимаю этого парня. Но определение, которое он хочет, просто. У меня в клетке было предостаточно времени подумать над ним. Однажды я смотрела телепередачу, где дали точное определение, и я отвечаю ему:
— Активный уход и забота о здоровье и благополучии тела и сердца другого человека. Активная. Не пассивная. — В общем, этот человек все время не выходит у тебя из головы. Ты постоянно о нем думаешь. Он постоянно с тобой каждый час, каждого дня. Чтобы ты не делал. И ты никогда не оставишь его где-нибудь запертым умирать.
— Подумай о том, что это влечет за собой, — говорит он. — Обеспечение едой. Укрытие. Защита от врагов. Место, чтобы отдыхать и восстановиться.
— Ты забыл о роли сердца. Но я и не ожидала ничего другого. Потому что у тебя его нет. Все, что у тебя есть — правила. О, да, и еще правила.
Джо говорит:
— Дэни, может, мы просто…
Риодан обрывает ее:
— Благодаря этим правилам происходит меньше смертей.
Джо пробует снова:
— Слушайте, ребята, я думаю…
— Эти правила не дают жизни людям, которые хотят свободно дышать, — теперь моя очередь ее перебивать. Все равно ее никто не слушает.
Неожиданно он хватает меня за грудки и я оказываюсь с ним нос к носу болтая в воздухе ногами.
— По твоему же собственному определению, — говорит он, — ты также никого не любишь. И можно утверждать, что для самых близких тебе людей тебе нужно совершить всего лишь одну из трех вещей: сделать из них врагов, убить дорогих им людей, или убить их самих. Осторожней. Ты находишься на более тонком льду, чем когда-либо со мной.
— Из-за того, что спросила: любишь ли ты Джо? — холодно спрашиваю, словно это не я беспомощно болтаюсь на своих шмотках. И он не нанес мне удара ниже пояса.
