И тут маркиз продублировал сказанное:
- Наёмник умудрился добраться и поднять ворота. И сигнализирует об этом. Но долго ему не продержаться - Шакли уже отправил туда солдат. Но и ослабил наше кольцо...
Лидия хотела сказать, что для них, что восемьдесят, что шестьдесят пехотинцев - непосильная задача, но... Но ведь это был шанс хотя бы погибнуть на пути к свободе!
Она ещё раз окинула взглядом собравшихся вокруг. Решимость и надежда столь резко смыли усталость и безысходность, что только и произнесла:
- Что делаем?
* * *
Тамара.
Это было сумасшествие! Но такое - приятное.
Они поспешно, стараясь скрытно, пользуясь крайне недолговечной паузой сносили всех, кто не мог самостоятельно передвигаться и мёртвых в повозку, которую по предварительному осмотру можно было сдвинуть с места, все, кто мог держать оружие, подбирали себе скакунов из тех, кто ещё не разбежался и не был ранен...
Шакли, естественно, заметил их манёвры, и вслед за гавкающими командами и хриплым звуком горна пехотинцы стали перестраиваться. Оцепление уменьшилось на человека в десять локтей, а в направлении ворот выстроились две линии по две шеренги одна к другой под сорок пять градусов.
Рыжий наёмник и мальчишка - дворянин (несмотря на перемотанную окровавленную руку) впрягли в повозку ещё два коня. Тамара с уцелевшими амазонками и мужчинами вскочили на лошадей.
Так интересно: принцессу крови защищают в основном не агробарцы. Где же вы все, рыцари? Цвет королевства, всегда превозносящий диаметр собственных яиц и толщину лобной кости? Где набиваете животы, когда королевство в опасности?
Тамара и сама понимала, что несправедлива. Но воспитанная за несколько лет неприязнь к мужской половине и тут дала о себе знать. Конечно же не совсем рыцари виноваты в случившейся в столице кровавой бане, а... А вот об этом лучше не думать...
Эмир заливисто по-разбойничьи засвистел, Ежи на козлах щёлкнул кнутом, и перегруженная народом повозка стронулась с места.
Напуганные громкими криками, некоторые ужаленные в крупы бесхозные лошади рванули вперёд. Следом за ними, чуть отставая, с диким гиканьем, который вряд ли когда слышал отдельный кавалерийский полк, амазонки с Деметрой на острие. Девушка потеряла шлем, и иной то ли не имела времени отыскать, то ли не пожелала надевать, и теперь её огненные волосы в свете раннего утра будто штандарт развевались впереди. По бокам отчаянно дребезжащего, но неуклонно набирающего хорошую разгонную скорость транспортного средства, неслись наёмники.
Удар вроде как был направлен в стык построения пехотинцев, туда и мчали лошади. Но на самом деле их кавалькада по чуть-чуть смещалась влево, в сторону стены, цепляя правое крыло стражников, в надежде проскочить за счёт скорости (хотя, честно говоря, места для разгона было очень мало) и неожиданности. Шакли левую линию, перегораживающую путь к центральному корпусу дворца, почему-то выстроил основательнее. Но они туда и не стремились - велика была вероятность нарваться на спешащую к врагам подмогу.
Всё шло неплохо. Вот только пехотинцы показали неплохую выучку, и, верно оценив манёвры противника, хладнокровно пропустили напуганных, несущихся без всадников, лошадей и чётко, хоть и торопливо стали смещаться в сторону предполагаемого столкновения.
Амазонки, усиленные судиматцами, врезались в правый фланг стражников. Деметра кувырком перелетела с насаженного на пику коня через вражеские шеренги, следующая, кажется, Яни, на удар сердца зависла в воздухе, пробитая сразу несколькими остриями, конь стал на дыбы, ударил копытами, расширяя брешь, а следующие за ней эмир с воином прорвали линию.
Они проскочили!
Тамара подала руку держащейся за бок Деметре. Слева что-то дико визжала Оливия, кружась на месте, и норовя вновь ринутся на чуть развернувшийся строй но путь её преградил маркиз, напряжённо глядящий в приближающуюся повозку и манёвры противников.
Дальнейший кошмар Тамара помнит по каждому удару сердца. Время будто замедлилось.
Вот она не в силах сдержать победную улыбку, и такие мелочи, как то, что она едва держится в седле, а оружия нет вовсе, ибо из-за множества ранений она не может биться, зато ехать верхом ради облегчения повозки ей никто не запретит, что помощь рыжеволосой бестии чуть ли не стоила потери сознания - это всё чепуха! Деметра, вторя Оливии, тоже оглушительно визжит ей на ухо, пребольно хватая за рёбра...
Тут она видит, как вроде бы деморализованная, пусть и ощетинившаяся линия пехотинцев оживает. Передняя шеренга самоотверженно выдвигается вперёд наперерез карете, а задняя, словно дротики, запускает пики...
Несколько солдат падают под копыта, но дело сделано: один конь из чётвёрки с копьём в животе сбивается с ритма, его уносит в сторону... Рыжий наёмник неожиданно клонится вперёд от удара в голову... Вожжи подхватывает мальчишка - дворянин одной рукой... Мелькает длинное тело пики, уходит в сторону, и Тамара в ужасе видит, что лица у худенького тела нет... Ослабевшая рука отпускают вожжи, и мальчишка ссыпается под колёса кареты. В итоге их четырёхколёсный госпиталь, чуть подвернув вправо, влетает в строй пехотинцев и... застревает. Падает ещё одна лошадь. Очнувшийся наёмник пытается с места сдвинуть повозку, но уже неподъёмным грузом повисли бьющиеся в агонии животные. А в следующий удар сердца на козлы влезает солдат в тяжёлых доспехах, замахивается на наёмника, и тот падает вниз...
Ехавшие сбоку от кареты наёмники влетают в толпу пехотинцев. Какое-то время видна квадратная фигура здоровяка Лири, закручивающего всё вокруг, будто в водовороте. Мелькают поднимающиеся тяжёлые кулаки - в создавшейся давке сложно даже воспользоваться оружием, идёт обыкновенный мордобой. С другой стороны видно, как дерётся худой Кол. Удар сердца, и высокий наёмник исчезает за лесом взлетающих рук - его затаптывают, на время отвлёкшись от беззащитного входа в повозку... Мелькает тюрбан судиматца, исчезает... Сверху в самую гущу сигает эльф с двумя кинжалами в руках, и там, где он был, появляется светловолосая головка... Руфии... Младшая принцесса, цепко хватаясь за жёсткие рёбра, удерживающие контур крыши, спокойно и отрешённо... даже чересчур спокойно смотрит вслед им, выскочившим из кольца... и улыбается... От этого в груди Тамары становится горячо, а на глаза наворачиваются непрошенные слёзы. Поэтому она не замечает тот момент, когда бледная Лидия вырывает поводья своего коня из рук маркиза и разворачивается, чтобы вернуться...
Но это конец... Тамара ясно видит, как пехотинцы завершают своё перестроение, и ещё удар сердца промедление, и они вообще не смогут вырваться...Опытные солдаты, окружив карету и буквально затоптав защитников уже были готовы к встрече всадников - хищные жала пик на три локтя торчали из живой железной стены... а вторая, что прежде была левой заканчивает охват горстки людей...
