Он смотрел на Саарсгард и не узнавал его.
Именно здесь проходили тайные переговоры Иргаэрда и Верховного королевства, за безопасность которых он отвечал. Прошли годы, но Лорн по-прежнему с легкостью ориентировался в крепости и помнил каждый коридор, каждый зал Малого замка, круглосуточной охраной которого он руководил, в то время как представители обоих королевств работали над составлением мирного договора.
С тех пор прошло больше трех лет.
Вечность…
Они прибыли.
Малый замок являлся сердцем Саарсгарда и наиболее древней его частью, крепостью в крепости; кое-кто утверждал, что он появился за несколько веков до строительства самого Саарсгарда. Он стоял на скалистом основании, окруженный бездонной расщелиной, стенки которой погружались в потемки и омывались яростными морскими водами. Мост замка, его решетки и стены укрывали лабиринт башен и дворов, которые соединялись сводчатыми проходами и лестницами со стертыми ступенями. В толстых стенах располагались низкие двери и крестообразные бойницы. Строгий и зловещий донжон был похож на зубчатую гранитную колонну.
Во главе небольшой процессии Лорн въехал на мост, перекинутый через пропасть, и скрылся за воротами Малого замка.
Пока двор Верховного королевства заканчивал располагаться на новом месте, Лорн стоял у окна и смотрел, как над Саарсгардом заходит солнце. Его покои располагались на том же этаже донжона, что и покои королевы и обоих принцев. Эстеверису пришлось уступить предназначавшиеся ему комнаты Первому рыцарю.
Под мурлыканье Иссариса, сидевшего у него на руках, Лорн размышлял о прихотях судьбы. Сначала его обрекли на погибель в стенах Далрота, а затем реабилитировали, и произошло это в одном и том же месте — в Цитадели. Первая прихоть судьбы. Прошло время, и он вернулся в Саарсгард, чтобы присутствовать при подписании договора, очень похожего на тот, который готовился здесь же тремя годами раньше, в строжайшей тайне и под его наблюдением. Вторая прихоть судьбы. Наконец, третья прихоть: Лорн не сомневался, что в его жизни вот-вот случится еще один драматический поворот, и произойдет это здесь, в Саарсгарде, где его однажды арестовали за государственную измену. Он угодил в Далрот и выжил, но эта, другая крепость, свидетельница эпохи Теней, могла в самом деле стать местом его гибели.
— Честное слово, иронии Серому дракону не занимать, — вполголоса произнес Лорн.
Кот поднял на него глаза, словно ожидая, что он скажет что-то еще.
На следующий день, пока весь двор Верховного королевства занимался последними приготовлениями к церемонии, Лорн вместе с Аланом и Энцио обедал в своих покоях, когда к ним явился Лайам.
— Господа, прошу прощения, — сказал он, сделав первый поклон в адрес принца.
— Что случилось? — спросил Лорн.
— Вы должны увидеть это, рыцарь, — ответил старый солдат, торопливым шагом пересекая комнату.
Он подошел к окну.
Трое друзей с любопытством встали, приблизились к Лайаму и поняли, о чем он говорит. Внизу по небольшому двору брела колонна заключенных. Их сопровождала усиленная охрана; истощенные пленники медленно переставляли ноги, пригибаясь к земле под весом своих цепей. Один за другим они исчезали за низкой дверью донжона.
— Они только что прибыли, — объяснил Лайам. — Это те самые мятежники, которые протестовали против передачи Ангборна.
— Те, которым помогала Наэ? — спросил Алан.
— Да, ваше высочество. До сегодняшнего утра они содержались в тюрьме Ангборна.
— Но почему их решили перевести сюда? — удивился Лорн.
— Узнаю работу Эстевериса, — сказал Алан.
— Эстеверис не может ни освободить их, ни отдать приказ, чтобы их задушили в камерах, — произнес Энцио. — Не нужен ему и судебный процесс, на котором они заняли бы целую трибуну и во время которого другие могли бы принять их сторону.
— А самое главное, — добавил принц, — если он казнит этих людей, то в глазах народа они превратятся в мучеников.
— Вот он и решил отдать их Иргаэрду вместе с крепостью, — заключил Лорн. — Оставил на волю Черного дракона.
— Надо признать, неплохо придумал, — хмыкнул Алан, отворачиваясь от окна.
На его лице читалась покорность. Нетвердым шагом принц подошел к столу, налил вина в первый попавшийся бокал и залпом осушил его. Лорн и Энцио переглянулись, но ничего не сказали.
Лорн перевел взгляд севернее, на сверкающий горизонт и воды моря Туманов. Он заметил блики солнца на ярких парусах, указывавших на местонахождение иргаэрдского флота.
— Десять кораблей, — подсчитал Энцио. — Целая эскадра. Вот с каким эскортом Иргаэрд отправил свою дипломатическую миссию.
— По официальной версии, — сказал Алан за его спиной, — военные корабли охраняют принца-дракона от возможных атак скандских пиратов.
— В самом деле: где еще искать скандские суда, как не к востоку от моря Туманов! — воскликнул Лорн.
— Возможно, иргаэрдские корабли решили сделать крюк… — усмехнулся Энцио.
Друзья помолчали. Алан допил последнюю бутылку вина и произнес:
— Пора идти, Энцио. Скоро начинается генеральная репетиция, мы ведь не хотим заставлять королеву ждать, верно?
— Разумеется, нет, — ответил Энцио.
— И мы ведь не хотим, чтобы праздник был испорчен, верно?.. — добавил принц с горечью, которая удивила Лорна.
Алан и Энцио ушли, оставив Лорна и Лайама одних.
Но Энцио вскоре вернулся за своим кинжалом, который он отстегнул от пояса перед обедом.
Впрочем, это было лишь поводом.
Закрепляя кинжал на поясе, он бросил взгляд на открытую дверь, подхватил Лорна под локоть и увлек его за собой в сторону. Лайам все понял и ушел.
— Мне надо спешить, — сказал Энцио. — Ты тоже заметил?
— Да.
— Сколько бокалов вина ты выпил?
— Два.
— Я тоже. А сколько осталось пустых бутылок?
Лорн взглянул на стол, с которого слуги убирали посуду.
— Три, — ответил он мрачно.
— Он уже был нетрезв, когда пришел ко мне утром. И это происходит не впервые. Скажу тебе больше, за последние несколько недель это превратилось в привычку.
В отличие от Энцио, Лорн почти не видел Алана до посадки на борт Плавучего дворца. Но ему тоже показалось, что едва ли не каждый раз при встрече принц пил немного больше, чем следовало. К несчастью, худшая новость состояла в другом, и Лорн уже знал, о чем сейчас скажет Энцио, хотя и не признавался в этом самому себе.
