– Остальные, около полутора тысяч, рассредоточились по восточным предгорьям хребта Дрикха. И там, среди круч и ущелий, они точно что-то затевают. По моим сведениям, там ведутся какие-то работы.
– Что за работы? – спросил Ильдиар.
– Орки строят что-то.
– Крепость? – удивился герцог Драэн.
– Уж точно не тотем их духам, – усмехнулся Шико.
Все были серьезно обеспокоены: что бы ни строили орки – это никогда не заканчивалось благом для жителей королевства.
– Это не останется без внимания. Ну, с врагами все ясно, теперь союзники…
– Сир, прошу извинить меня, что перебиваю, но мы упустили еще одного не менее опасного врага, – нахмурился граф де Нот.
– Кого же? – удивился даже всезнающий шут.
– Разбойники.
«Восхитительно, Ильдиар, просто восхитительно, – оглядывая собрание, подумал Шико. – Все просто чудесно: первая часть плана, именуемая «Элагонский герцог», плавно перетекает во вторую…»
– Да, как это ни печально, – продолжал Белый Рыцарь, – уже три деревни на юго-востоке сожжены местными ватагами этих висельников и негодяев.
– Чьи это земли? – сурово спросил король.
– Мои, сир, – робко ответил государю сэр Уильям Сноберри, граф Реггерский.
– Почему допустили?
– Сир, это очень странно, но…
– Не вижу ничего странного, граф: у вас есть солдаты и у вас есть разбойники. Берете первых и атакуете вторых. Впоследствии вашим воинам – слава, мирные жители защищены, а разбойники, подобно винным ягодам, висят на деревьях.
– Сир, если позволите, здесь не так все просто. Эти разбойники чрезвычайно организованы, они имеют своих людей в наших советах, и лишь только мы начинаем облаву, они рассеиваются по лесам и горам. Там их выследить просто невозможно. Каждый раз они бегут на юг. И, сир, если позволите мне высказать предположение, то мне кажется, что их кто-то направляет и оказывает поддержку и укрытие. Мне кажется, что это человек весьма богатый и влиятельный.
«Конечно, дубина сэр Уильям, влиятельный! Более того, ты прекрасно знаешь, о ком идет речь… Но боишься. Что ж, и тебя понять можно: посмей ты здесь кое-кого выдать, тебе действительно несдобровать. Значит, это будут делать те, кого не тронут. Например, я». Шико жалостливо смотрел на восточного графа.
– Но ведь это большой грех, граф! – воскликнул отец Мариус (Шико усмехнулся). – Разбойники убивают людей и сжигают дома – кому понадобится главенствовать над ними?! – Первосвященник не хотел верить в то, что во влиятельных кругах Ронстрада существуют такие люди.
– Значит, поручим это дело нашему дорогому Бриару Каземату, – сказал король.
– Не выйдет, братец, Черный Пес бесследно пропал вот уже почти полтора месяца тому назад. Мы все думали, что он ищет тех самых эльфийских шпионов, которыми пугал нас перед прошлым Советом. Считалось, что этим он и занимается… раскрывает очередной заговор. Искать его было бесполезно, но теперь ясно, что никаких лазутчиков не было, а наш дорогой Каземат просто испарился… С тех пор его и не видели… – Это тоже очень сильно беспокоило Шико. – Мне стало скучно без старины Гав-гава, и я попросил парочку старых друзей поискать его. Он просто исчез, растворился в воздухе, причем, что наиболее странно, в самом Гортене.
– Я бы насчет него не беспокоился, – сказал король. – Перед отъездом Прево подал мне прошение на безвременную отлучку, такое и раньше бывало. Хотя, что-то он и вправду задерживается… Что вы думаете насчет «ваших» разбойников, граф?
Граф Сноберри потер виски, вздохнул и сказал:
– Сир, прошу простить мои слова, но должен высказать предположение, что это кто-то из благородных титулованных семей Ронстрада.
– Но кто именно? – нахмурился Инстрельд. Только этого не хватало: еще искать среди всех этих людей того, кто верховодит убийцами и головорезами…
– Не могу сказать точно, а бросаться недоказанными обвинениями я не намерен. Прошу простить меня, ваше величество, за то, что я промолчу и оставлю свои подозрения при себе.
– Поздно, граф, – усмехнулся Шико, – ваши подозрения стали всеобщим достоянием. Верно, барон? – обратился шут к Джону Бремеру, барону Теальскому.
Огромный барон от неожиданности выронил кубок с вином. Чаша, звякнув и перевернувшись набок, по дуге крутанулась, выплескивая содержимое на стол.
– Осторожно, не обмочите штанишки, барон, – усмехнулся Шико.
Даже хмурый Тиан не смог сдержать улыбку.
– Шутить надо мной, собака, решил?! Меня обвинять пытаешься?! – громыхнул рыцарь. Он наклонился ближе к столу. Звякнули плетения кольчуги. – Я тебя сейчас размажу по этому вот столу, и твои бубенцы тебе не помогут…
Барон уже встал, лучи солнца, пробивающиеся через окно, осветили багровую тунику, надетую поверх лат. На ней красовался герб Теала: серая городская стена на закатном поле, на воротах которой покоился свернутый кольцом змей с горящим гребнем и алыми глазами без зрачков.
– Сядьте, барон! – Государю пришлось повысить голос.
– Молчи, сосунок! – Теальский барон, казалось, утратил рассудок: глаза яростно полыхали, лицо налилось пунцовой краской. – Я и мой брат Танкред били орков, когда ты на четвереньках ползал, а твой дорогой венценосный отец еще хрипел на своем троне!
Шико возликовал: во-первых, еще одна «плачущая маска», как он их называл, попалась в его сети, а во– вторых, он очень любил ругаться и быть главной причиной этой ругани!
Остальные онемели от слов барона. Прямое оскорбление в адрес монарха грозило более суровыми последствиями, чем простое нарушение придворного этикета.
Глаза короля потемнели. Он уже готов был отдать приказ схватить дерзкого барона. Вот уже поднимает руку, командир гвардии Дарн медленно, словно в другом временном потоке, поворачивает голову, его рука уже лежит на мече. Но нет – именно сейчас король не мог себе позволить предать казни (а именно казни мог подвергнуться любой, возводящий хулу на монарха) одного из самых влиятельных баронов королевства. Он не мог его казнить именно в этот день и час, потому что другие тут же ухватятся за это и, обвинив его в тирании (хватит уже одного герцога!), поднимут восстание. Король знал, что им нужен лишь повод. В отличие от лорда Гранена, которого не любил никто, Джон Бремер пользовался едва ли не большей популярностью в народе, чем половина присутствующих вместе взятых…
«Он оскорбил тебя, Инстрельд, оскорбил твоего отца, оскорбил весь твой род, а лорды… А что лорды? Ты хочешь, чтобы они все думали о тебе, что ты не король более, что ты тряпка? Что ты уже не прежний? Ты ведь карал, Инстрельд, грозно карал, и за меньшее… гораздо меньшее. Вспомни…»
