– Верность и честь дома Тьелегрин никогда и никто не подвергал сомнению.
– Кому же принадлежит честь Тьелегринов? – склонив голову, Раттиар улыбнулся. Холодно, расчетливо. Но в странный диалог вступил мой господин.
– Честь принадлежит роду, род принадлежит Ожерелью, Ожерелье рождено морем, море же создано богами и есть часть мира. Тьелегрины верны миру.
Я выдохнула, чувствуя, как распускается затянувшийся в груди холодный узел страха.
– Смело сказано. Так что же получит в награду дом, хранящий Ситар? – властелин Жемчужины склонил голову, делая вид, что задумался. – Традиционно, наградой за верную службу служит очередное поручение. Готовы ли вы, мой саеш? А вы, капитан?
– В меру наших скромных сил, – отметил Кэр, кланяясь.
– Ну что же… позже вы узнаете, – не договорив, саеш двинулся дальше. А стража так и осталась на месте, отделяя нас от разливающейся вокруг зависти. Чему завидуют эти люди, почему злятся? Милость владык непостоянна, и за нее тоже приходится платить.
На каменных, так напоминающих высеченные в скалах портреты лицах воинов не дрогнул ни единый мускул, руки расслаблено лежали на рукоятях отделанных синей инкрустацией ашшеров. И мы стояли, все то время, что потребовалось Раттиару, чтобы завершить круг, поднимая подданных с колен, а этим самым подданным – многозначительно переглядываясь, выйти из беломраморного, залитого солнцем зала.
Кончиками пальцев касаясь рукава одеяния Ромиша, я чувствовала сотрясающую его мелкую дрожь. Ну же, быстрее… нам нужно принять противоядие, сменить повязку, отдохнуть. Но кого я осмеливаюсь торопить, пусть и мысленно? Да хоть всех морских демонов! Это мой долг – позаботиться о человеке, связанном со мною венчальными браслетами. А все прочее…
Будто услышав мои мысли, саеш Жемчужины резко обернулся и повелительно взмахнул рукой. Двое стоящих перед нами воинов разошлись, открывая дорогу. Вцепившись в мое плечо, Кэрдан сделал первый шаг. В странное, полное неизвестности будущее. Наше общее будущее.
***
Это будущее… будущее, которое началось с залитого кровью пола и безвольного тела попытавшегося предать Ожерелье ближайшего родственника и соперника саеша Раттиара, Иттинара, продолжилось сорванными с шеи трупа Корабелами. Пронеслось по моей жизни дюжиной кораблей, отданных в полное распоряжение Ситара, почти сорвалось в пропасть вместе с взбунтовавшейся командой и разлетелось в щепки вместе с потопленной шеккой, не пожелавшей принять мою руку.
Оно замерло в преддверии штормов, когда малая эскадра Тьелегринов вышла навстречу неуклюжему посольскому кораблю. Разметалось ветром вместе с морийскими охотниками, так и не научившимися опасаться моего вымпела. Прошипело разъяренной змеей, когда Кэрдан ласково разъяснял пришпиленному моими стрелами к корме лорду, главе ронийского посольства, что случится, если нарушить кое-какие клятвы и оскорбить при этом капитана эскадры.
Подмигнув жалко выглядевшему на фоне великолепия Жемчужины дядюшке, вернуло его надежды неисполненными.
Будущее согревалось в жарких объятиях, среди шелков и бархата дворцовых покоев Жемчужины, пряталось в холодных башнях замка Ситара, купалось в лазурных волнах, неспешно набегающих на усыпанный золотистым песком берег, разлеталось стружкой на верфи, пропахшей свежей древесиной. Оно казалось бесконечным, как море…
Стоя за штурвалом «Листы», первой шекки в эскадре, провожающей посольство и моего супруга до пустынных берегов Ронии, я все так же смотрела в будущее. Оно было неразрывно связано с местом, являвшемся моим домом, с назначенным мне судьбой долгом, с мужчиной, по воле судьбы доставшимся мне в супруги. Подлинный домашний камень это не кусок зачарованной скалы, это… все вместе. Это жизнь, которую мы строим вместе.
На головной рукке поднялся вымпел ожидания. Ну что же… пора прощаться. Закатное солнце подмигнуло мне, придавая уверенности. Темное, пурпурное море и узкая полоска берега на горизонте. Чужого берега, надолго забирающего у меня часть того, что я уже привыкла считать обязательной составляющей будущего. Но так что же? От этого ничего не изменится. К тому же…
– Спустить шлюпку! – зычный окрик младшего капитана разнесся над морем.
Я буду ждать, поверь мне, Кэр. Мы, женщины Ожерелья так хорошо умеем это делать. Помимо всего прочего.
– А я вернусь, – обнимая меня за плечи, прошептал на ухо мужчина, догадавшийся о моих мыслях, – я вернусь.
– Куда же ты денешься! – усмехнулась. – На имянаречение сына жду тебя… и не только я!
– Почему ты так уверена? – выдохнул он.
Подарив мне мимолетный, но оттого еще более нежный поцелуй и коснувшись округлившегося живота, скрытого под легким свободным одеянием, мужчина легко сбежал вниз по крутым ступеням и спрыгнул в шлюпку. Отвалив от борта, матросы ловко выгребли на открытую воду и развернулись в сторону посольского корабля. Запрокинув голову, я не позволила сбежать по щеке глупой слезинке. В темнеющем небе парил одинокий Вестник. Хорошая примета… До свидания, мой Кэр. До встречи в будущем, которое мы построим сами.
Дан-тар – дополнительные косые паруса, крепятся к мачте и бортовым реям, выдвигающимся когда надо. Трапири – среднего размера животное, плотоядное. Лея – мера длины. Шаг.
Пальмара – произрастает только на Островах. Дерево-кактус, сохраняет влагу в стволе.
Айр-ри (айры– просторечное)– каста наемников, состоящая из не принадлежащих элите Ожерелья людей. Вольные, чужаки, используются как наемные убийцы чаще всего. Ашшер – тонкий изогнутый клинок. Налер – язык Ожерелья. Града– головной убор из скрученных в тесьму полос ткани.
Лукка – корабль с косыми парусами и узким корпусом. Две мачты. Управляется командой из пяти-шести человек.
Рукка – корабль с прямыми и косыми парусами, примерно на двадцать-тридцать человек. Две мачты. Военно-сторожевой, патрульный, в зависимости от вооружения. Санхайя – ароматный кустарник со слабым наркотическим действием.
Шикка – большой корабль, три мачты, смешанное парусное вооружение. Грузопассажирский.
Аннотация: Лиссаэль, маг огня, десять лет спустя Нежданная встреча
Лиссаэль, маг огня
Тиха, тиха была летняя ночь. Звезды перемигивались в бархатной темной вышине, легкий ветерок разносил по окрестностям ароматы поздних яблонь.
И по широкому утоптанному двору осторожно кралась низенькая тень. Почти бесшумно, почти. Едва тень протянула руку, касаясь запора калитки, как раздался пронзительный скрип. Распахнулись ставни на первом этаже, темноту прорезал луч света, упал на съежившуюся у каменного забора фигурку. Раздался голос, подобный грому:
