— Кто-то уже сдался? — спросил я.
Гонец смотрел прямо и бесстрашно.
— Никто не сдался, ваша светлость. Но уже трое пограничных лордов согласились принять защиту короля Гиллеберда в обмен на добавочные вольности. Еще пятеро колеблются, торгуются. Если и они примут условия короля Турнедо, ничто не помешает его войскам идти в глубь Армландии.
Сэра Жерара, похоже, испугал мой вид, он сказал торопливо:
— Ваша светлость, это еще не разгром! Хотя, конечно, король Гиллеберд — великий политик и умелый стратег. Он всегда умел ждать.
— Еще бы, — проговорил барон Альбрехт непривычно для него тяжелым голосом, — удачнее времени не выбрать. И само наступление ведет хирургически точно и умело.
Он отвел от меня взгляд, чтобы не сказать, что я, редкостный дурак, оголил Армландию, которую клялся защищать. Более того, даже сейчас ничего не могу сделать! Войско завязло в Гандерсгейме, ни одного человека не могу оттуда снять, тем более что там проклятый десант с моря…
В голове зашумело, весь мир застлала серая мгла. Мне показалось, что теряю сознание, и с ужасом понял, что удар оказался тяжелее, чем если бы просто обухом в лоб.
Как сквозь вату донесся обеспокоенный голос сэра Жерара:
— Что с ним? Ваша светлость, попейте водицы…
Я, все еще в полубессознательном состоянии, покачал головой.
— Возьмите сэра Иоганна, накормите. Я буду думать… Не может быть, чтобы не отыскалось выхода. Не может такого быть…
В глазах все еще серая мгла, но я слышал шорох и топот ног, когда они осторожно оставляли потерпевшего сокрушительное поражение лорда наедине с его мыслями.
Я сжал голову ладонями, перед глазами постепенно мелькающие светлые мушки разрослись в пятна, слились воедино, я все в том же кабинете, но теперь никогда не буду чувствовать себя в нем так беспечно, как раньше.
Тоска такая, что броситься бы в бой и красиво погибнуть, но и это не получится, все равно потом демократы все обосрут и обгадят. Вон отчаянное желание моего тезки, короля Ричарда II, броситься в бой и либо победить, либо погибнуть они в духе своих подлых и трусливых душ истолковали как желание убежать с поля боя. А ведь Ричард, не найдя коня, пешим ринулся в бой, чтобы отыскать и убить последнего из Ричмондов. Он его отыскал, но уже был настолько изранен, что в поединке пал от его руки.
Но, увы, все плебеи уверены, что король был трус и хотел бежать так отчаянно, что предлагал за коня полцарства. Еще бы, они именно так бы и поступили! Кстати, почему полцарства? Ах да, из той дури, где одному дураку другой дурак предлагает руку царской дуры-дочери и полцарства в придачу…
Я ощутил, что мой мозг, стараясь увильнуть от осознания катастрофы, привычно подсовывает моменты, где все дураки, а я такой умный, все понимаю, и хотя та умность в придуманном мире, но там так комфортно, что не нужны даже наркотики или дурманящее вино.
И вдруг заметил, что в кресле напротив в свободной позе расположилась леди Бабетта, очень серьезная, хотя все такая же ослепительно красивая и сочная.
Взгляд ее прекрасных глаз полон сочувствия, но, когда увидела, что я пришел в себя, заговорила ровным и позванивающим, как клинок остро отточенного меча, голосом:
— Сэр Ричард… у меня в руках указ Его Императорского Величества.
Я насторожился, никогда ее голос не был еще так сух, спросил, в свою очередь, сдержанно:
— Да? Что-то в последнее время Его Императорское Величество весьма благосклонен ко мне.
— Сама удивляюсь, — ответила она легко, но все так же без улыбки. — Чем-то вы его заинтересовали.
— Что за указ?
Она помедлила с ответом, ее глаза рассматривали меня испытующе.
— Очень серьезный, сэр Ричард. Очень. И от того, как вы поведете себя, будет зависеть очень многое. Вы даже не представляете, насколько.
— Ну-ну, — сказал я, хотя от ее легкого голоса повеяло холодом. Не смертельным, но достаточно колючим, чтобы я подобрался и спросил уже другим тоном: — И что же?
Она протянула мне свернутый в трубку и запечатанный магическими печатями лист, которые может сломать только тот, кому предназначено.
— Читайте.
— Вы знаете, — уличил я, — о чем там. Скажите своими словами. Без пышных титулов, что занимают половину текста, а то и больше, без предисловий…
Она кивнула, все так же не сводя с меня пристального взгляда.
— Как скажете, сэр Ричард. Еще раз предупреждаю, отнеситесь к написанному со всем вниманием, которого вам частенько недостает. И уважением, которого вы вообще ни к кому не испытываете. Император хорошо знает ваши планы.
Я спросил резко:
— Какие именно?
Она ответила уклончиво, но не опустила взгляд:
— Пока речь о желании ваших северных лордов посадить вас на королевский трон Сен-Мари. Да и вашем тоже. Я уже сообщала вам, сэр Ричард, о неудовольствии Его Императорского Величества такими опасными стремлениями. Сейчас же Герман Третий, будучи убежденным сторонником легитимной власти, запрещает вам принимать их предложение.
Я пробормотал:
— Ого!.. Даже запрещает? Сперва пряники, титулы, а теперь вот наконец-то и плеть?
Она позволила краешкам губ сымитировать подобие улыбки.
— Пряник тоже есть. В случае послушания воле Его Императорского Величества вы получаете титул фюрста с соответствующими регалиями и знаками отличия. Это легитимно и будет признано всеми государями.
Я приподнял иронически бровь.
— Всего лишь фюрста? Мне казалось, эрцгерцог выше…
Она покачала головой.
— Вы же знаете, в разное время и в разных странах старшинство нарушается в силу местных условий и особенностей. Иногда нарушается весьма сильно. В этих краях фюрст почти равен эрбпринцу, что значительно выше герцога и эрцгерцога. В давние времена фюрсты стояли в иерархии правления сразу после короля, если вы этого раньше не знали… Или знали? К сословию фюрстов относятся эрцгерцоги, герцоги, ландграфы, маркграфы, пфальцграфы, а также, что для вас особенно важно, архиепископы и епископы. Ну, как духовные фюрсты.
Я смотрел на нее пристально, быстро прогоняя в уме разные варианты. До этого момента Бабетта ни разу не касалась щекотливой темы моих взаимоотношений с Церковью. Как будто ее и не существовало. Да и сейчас упомянула лишь для того, чтобы бросить песчинку на нужную чашу весов.
— Эрцгерцоги, — сказал я, — герцоги, ландграфы, маркграфы, пфальцграфы… Это все прошлое. Ну ладно, эрцгерцог — настоящее. Я все равно не понял, почему титул фюрста предпочтительнее?
— Эрцгерцог, — ответила она, — это титул, который могут дать и могут забрать. А фюрст… у фюрстов свои владения, их обычно именуют княжеством, хотя это не совсем точно, но сейчас это неважно. В каждом княжестве есть только один фюрст, его дети носят титулы принцев…
