Народ настолько ошалел, что не сразу понял, что человек с запада, говорит на восточном языке. Свободно, но с легким акцентом. Единственным, кто не ушел в астрал, был жрец.
— У тебя, странник, есть возражения? — спросил он, задыхаясь от непонятно откуда взявшейся гордости.
— А то, пузан, конечно есть, — человек в черном прокашлялся и набрал в грудь воздух. — Дамы и господа, по какому праву, женим обрученную девушку?
Народ начал приходить в себя, послышались шепотки, медленно подбиралась стража, Султан и Визирь, казалось, сейчас прожгут незнакомца взглядами. Но никто не смел вмешиваться в ритуал, пусть и пошедший по какому-то безумному сценарию.
— Что ты имеешь ввиду, странник? — продолжал жрец.
— Вот что, — ловким движением, незнакомец вытащил на свет два обручальных браслета. — Лови, — крикнул он и метнул полоску металла девушке у алтаря. На одних рефлексах, Лиамия выронила чашу, расплескав по полу кровь и забрызгав ею платье. В руках она держала тот самый браслет, который убедил её надеть один наглый варвар с севера. Впервые за день, на лице красавицы появилась улыбка. — Этот браслет, — не унимался северянин. — Прекрасная тори приняла от меня почти пол года назад. Приняла по своей воле, никто её не заставлял. А, как известно всем и каждому, ни один человек, иной разумный, или бог, не имеет права разрывать помолвку, кроме заключивших её людей. Ну а уж про женитьбу с другим или другой, речь и вовсе не идет.
— Все было так, дитя? — обратился жрец к выпорхнувшей из клетки птичке.
Ламия повернулась к ошалевшему отцу, и столь же шокированному Султану, потом к радостной матери и смеющемуся младшему брату. Девушка посмотрела на держащегося за шляпу глупого, неотесанного варвара, который, к тому же, еще и плохо танцует. Потом на разгневанного Асиала и на столь же раскрасневшегося, играющего желваками, Эзема. Всего мгновение и девушка закрепила браслет на запястье.
— Да, — ответила она.
— Я признаю сей обряд оскорблением Ифары! — вдруг резко вскрикнул жрец. — Богиню пытались обмануть! Непростительно! Богохульство!
— Жрец, — тихо произнес Султан и начавшиеся было крики в зале, смолкли.
— Кто ты такой?! — вдруг раненным силхом взревел несостоявшийся муж и приемный сын Визиря. — Скажи мне кто ты! Чтобы я смог вырезать твое поскудное имя на твоем же надгробном камне!
— А я не представился? — казалось, варвар совсем не боится пламенных шаров, летающих вокруг шархана огня. — Ох, простите мне мою неловкость.
Один театральным движением, человек сбросил с себя шляпу, выкидывая её в воздух. Мия, да, теперь она так могла себя называть, была готовы фыркнуть и засмеяться. Уж без чего не может обойтись её компаньон, так это без театральных эффектов.
— Ты?! — теперь уже взревел Визирь. — Да как ты посмел безродный червь!
— Брат мой, ты знаешь его? — спросил Султан.
— Да, повелитель, — склонился второй человек страны. — Это телохранитель моей дочери, привезший её из Империи. Он лишь безродный наемник, и я уверен что он не может вмешиваться в ритуал.
— Жрец? — правитель страны повернулся к богослову.
— Богам безразлично происхождение, — покачал головой надутый шар. — Но мы все еще не слышали имя жениха Лиамии Насалим Гуфар.
Кажется, народу было уже все равно на что смотреть, на свадьбу или на развернувшийся спектакль. Возможно, спектакль им нравился даже больше. А уж как бесновались послы, такой сенсации они не ждали от, казалось бы, скучной свадьбы. Лишь один Султан сохранял каменное выражение лица, а в глазах его блестело любопытство.
— Он ей не жених! — гаркнули трое — два мага и Визирь.
— Да уж, никогда не собирался быть женихом, — с тонной язвы и насмешки, произнес варвар. — Многие слышали обо мне как о Безумном Серебряном Ветре. Признаю — имечко так себе, даже у меня от него уши в трубочку заворачиваются. Ну а зовут меня. Что ж, позвольте представиться, — северянин откинул полы плаща и поклонился в лучших традициях аристократии. — Кронгерцог Тим эл Гериот, глава рода Гериотов, ходящих среди демонов.
Вот теперь в шоке пребывала и сама Мия. Гериот, какое знакомое имя рода, будто из древних страшилок…
— Лжец! — воскликнул вскочивший имперский посол. — Гериоты истреблены! Их не…
Наверно, посол хотел закончить фразу, но в это время по лицу Тима вдруг побежала черная змейка, оставляя за собой столь же черный узор. Он шел от переносится, закрывал собой лоб и глаза, увенчивая завитками щеки. Узор держался достаточно долгое время, чтобы его смогли рассмотреть, опознать и запомнить все присутствующие. Узор, который невозможно подделать, узор, которым матери пугают детей уже многие века. И чувствовалось, что в зале, помимо воли, расползается облако страха. И лишь немногие не выражали страха. Среди этой малочисленной группы разумных, была и Мия. Ей было все равно, пусть даже демон.
— Кто-то еще хочет сказать что-то, про мое происхождение? — насмешливо улыбнулся кронгерцог Гериот. — Нет? Ну и прекрасно. А то я устал — весь день по городу мотался.
Наверно не стоило Тиму откалывать свою очередную шутку, потому что несостоявшийся муж Лиамии вышел из себя. Он взмахнул рукой и в сторону варвара полетел здоровенный, сантиметров двадцать в диаметре, огненный шар. Мелькнули сабли, искрящиеся от молний, и шар, разделившись на две половинки, ударил в стену храма.
— И это ты называешь ударом? — явно копируя кого-то, спросил Тим.
Вдруг, вокруг северянина взвилось настоящее торнадо, оно ударило в потолок, выбивая щебень, закручивая огромные камни в безумной пляске. Взорвались стеклянными брызгами витражи, задрожали стены, закричали люди, пытаясь устоять на месте. Мгновением позже глыбы впились в стену за спиной Эзема, который был бледнее накрахмаленной простыни. Ветер стих и мусор осыпался на пол.
— Вот это — удар.
Тим Ройс
— То есть ты выпил тот отвар и стал вроде как сыном Добряку? — уточнила Мия. — Гениально. Как он тебя ловко провел.
— Не думаю, что он меня провел, — недовольно буркнул я. — Просто не счел нужным посвящать меня во все детали. Хотел, чтобы я сам догадался.
— И ты сделал это весьма вовремя, — хмыкнула девушка.
— Не понял. Это ты так проявляешь недовольство?
— Да что ты. Какое недовольство. Заставил девушку мучиться пару дней, потом сорвал её свадьбу, почти разрушил храм, поругался с отцом девушки, который случайно оказался Визирем, потом за закрытыми дверьми целый час разговаривал с Султаном, заставляя волноваться всех. А потом еще и целую ночь мучил девушку разговорами. Между прочим — на улице холодно, и лежать на земле это не очень здорово.
