— Я полностью уверен в вашей неизбежной победе, ваше величество, — сказал Калазарис. — И сделаю все, что прикажете.
— Приказ всего один, — сказал Ирадж. — Я хочу, чтобы ты доставил некое послание. Вот оно…
Всходила Демонская луна, когда Калазарис вонзил шпоры в бока коня и с громким топотом копыт полетел по пустыне.
Луна нависала над ночной равниной, красная, как заново рожденная. Местность окрасилась в оранжевый цвет, с щербинами чернильных теней. Калазарис заставлял скакуна огибать эти тени, каждый раз моля богов, чтобы не сбиться с курса, и глубоко вонзая шпоры в бока лошади.
Низко висящая Демонская луна заполонила собой весь северный небосвод, стерев даже намек на какое-либо существовавшее в той стороне созвездие. Прямо над луной поднималась комета, столь яркая, что лишь ее свет мог соперничать с отливами луны.
«Знак Алиссарьяна», — подумал Калазарис.
Манасия утверждал, что этот знак расположен к нему. Но так же полагал и Протарус. Калазарис в растерянности не знал, к кому примкнуть.
Совершенно обезумев, он проклял богов, что не позволили ему насадить своих шпионов при дворе Демонской луны.
Лука изумленно уставился на Калазариса.
— Ты с ума сошел! — выкрикнул он. — Как ты посмел обратиться ко мне тайком? Да если отец узнает, он нас обоих убьет!
— Да будет мне позволено указать, ваше высочество, — сказал Фари. — Этот человек предполагал, что мы все поймем… и никому ничего не расскажем.
Он посмотрел на Калазариса, сверкая желтыми глазами. Однако спокойно произнес:
— По глупости, или по хитроумию, но, похоже, ты всех нас сделал заговорщиками.
Калазарис и бровью не повел. Дело требовало отсутствия эмоций.
— Я все-таки надеюсь, что план умен, о благородный, — сказал он. — То есть применительно к нам, конечно.
Наследный принц, однако, не успокаивался.
— Больше всего меня злит, — сказал он, — что по каким-то причинам этот Протарус, этот король-выскочка, считает меня настолько коварным сыном, что верит, будто я не пойду и не расскажу все.
— И меня таким считает, ваше высочество, — пробормотал Фари. — Я ведь с вами.
Он сверкнул глазами на Калазариса. Но вновь заговорил спокойно:
— Я так думаю, что это ты рассказал ему о жизни нашего двора. Поведал о наших личных привычках.
— Я рассказывал по возможности меньше… Но обстоятельства… — ответил Калазарис.
Фари выбросил вперед коготь. Обжигающий луч света ударил в Калазариса, завопившего от боли.
— Пора бы тебе уже научиться вопить не так сильно, — сказал Фари, опуская коготь. — А то кто-нибудь услышит и раскроет наш заговор.
— Я все им рассказал, — прокряхтел Калазарис. — Все, о чем спрашивали.
Фари повернулся к Луке.
— Я думаю, теперь он более аккуратно будет относиться к правдивости своих ответов, ваше высочество, — усмехнулся он.
Лука кивнул. Он успокоился, стал взвешивать слова.
— Я думаю, Протарусу известно, что мы не являемся закадычными друзьями, — сказал он Фари.
— Думаю, так, ваше высочество, — ответил Фари.
Лука посмотрел на Калазариса.
— Почему же Протарус решил, что мы будем друг друга поддерживать в этом заговоре? — спросил он.
— Не знаю, ваше высочество, — сказал Калазарис. — Он просто велел передать его послание. В интимной обстановке.
— И что же это за послание?
Калазарис набрал воздуху и заговорил:
— Король Протарус посылает приветствия, теплые пожелания здоровья и надежды, что в предстоящем сражении с вами все будет хорошо.
— Стало быть, он действительно намерен драться, — сказал Фари.
— Несомненно, о благородный, — ответил Калазарис. — Протарус будет драться.
— Но против него невероятное численное превосходство! — воскликнул Лука.
— Король Протарус так и знал, что вы это скажете, ваше высочество, — ответил Калазарис. — И сказал мне в ответ, что, когда на небе Демонская луна, неизвестно еще, что вероятно, а что невероятно.
Фари хихикнул:
— Известный миф. Мне уже приходилось его слышать, хоть он и достаточно старый.
— Когда же грянет битва, ваше высочество, — продолжал Калазарис, — он просил, чтобы вы поберегли себя. И если обстоятельства сложатся неожиданно, подумали бы над его предложением. Если вы отдадите ему Манасию, он отдаст вам трон. Он сказал, что верит в вас как в способного правителя края демонов. Под его началом, разумеется.
— Я думаю, нам надо просто прикончить этого червя, — возмутился Лука, обращаясь к Фари. — И убить побыстрее. И продолжить заниматься делами, будто бы ничего и не происходило.
— Не будьте столь торопливы, ваше высочество, — посоветовал Фари. — Обратите внимание, что послание адресовано нам обоим. Он требует согласия двух изменников, или, похоже, дело у него не выгорает. И разве не любопытно, он полагает, что мы оба ненавидим вашего отца гораздо сильнее, нежели не нравимся друг другу.
Наступила неловкая тишина. Оба демона обнаружили, что не торопятся опровергнуть данное предположение.
— И на этом все? — спросил Лука, обращаясь к Калазарису. — Он всего лишь просил нас поберечься, и если битва обернется не в нашу пользу — с нашей точки зрения — пересмотреть вопрос о своих союзниках?
— Да, ваше высочество, — сказал Калазарис.
Последовала долгая пауза. Ее сухим покашливанием прервал Лука.
— Смешно, — рассмеялся он.
Фари тоже засмеялся.
— Чрезвычайно смешно.
— И еще одно, о благородные, — добавил Калазарис. — Сафар Тимур, его великий визирь, приказал мне передать вам вот это.
Он протянул лорду Фари свиток. Старый демон развернул его и изучил. Затем встревоженно вскинул голову.
— Это формула заклинания, ваше высочество, — сказал он. — Формула, снимающая заклятие с Запретной Пустыни.
— То есть люди могут пересечь ее с той же легкостью, что и мы, — сказал Лука. — Ну и что?
— В общем-то ничего, ваше высочество, но я еще ни разу не видел, чтобы столь величественное заклинание — то, над усовершенствованием которого мы бились столько лет, — было сформулировано так просто. Так изящно. И от него веет не годами тяжелой работы, а истинным вдохновением.
— Да какая разница? — спросил Лука. — Быстро оно сделано или в течение нескольких лет тяжелого труда?
— О, вероятно, действительно разницы нет, — сказал Фари. — Но долг мой указать, что только настоящий мастер-маг мог сделать такую штуку. Маг настолько же великий, если не более, чем ваш отец.
Лука уставился на старого демона. Затем отвел глаза. Последовала еще одна долгая и неловкая пауза.
