С последними словами Айна-Пре уверенно шагнул к ней, обнял за плечи и благодарно поцеловал.
— …Что это? — поднимая ладони к вискам, вскрикнула девушка.
Айна-Пре уже стоял в нескольких шагах от неё, внимательно прислушиваясь к окружающей мирной тишине.
— Это там! — быстро определил он источник ударившей по ним беззвучной волны. — Стой здесь!
Он бросился к флигелю, краем глаза успев увидеть, как подтверждением его догадки в ту же сторону, подняв юбки, быстро катится толстенькая Кемешь.
В здание он успел первым. Пустая прихожая. Приоткрытая в гостевую комнату дверь. В комнате, у большого окна, крепко сжав кулаки, стоит бледная Гражена.
— Ну я же говорила тебе, они там упадут! — из-за спины чародея раздался недовольный крик. Он обернулся. Дженева, по-бабьи взмахнув руками, бросилась к лежащей у противоположной стены блестящей луже стеклянных осколков.
— Что случилось? Дженева, отвечай, что случилось?! - гаркнул чародей.
— Я же говорила, — едва подняла она голову в его сторону и снова вернулась к своему занятию, собирать крупные осколки в подол фартука. — Полка-то узкая. А она наставила туда стаканов… Ну да, ещё и графин (с глубоким вздохом подняла она с пола изогнутую ручку голубоватого стекла). Я убиралась наверху. И как услышала этот грохот, так сразу и поняла, что это они. Гражен, ну думать же надо было!
— Что случилось? — запыхавшаяся Кемешь была не оригинальна в своём вопросе.
Айна-Пре спокойно повернулся к ней.
— Наша баронская дочка расставляла стеклянную посуду, не убедившись, захочет ли она там стоять. А когда всё навернулось, не нашла ничего лучшего, как психануть на всю улицу. Надо будет посмотреть, а не валяются ли у нас под окнами сбитые ею воробьи.
— Ладно тебе издеваться над человеком, — нахмурилась Кемешь. — С кем ни бывает… Чего стоишь? — обратилась она ко всё так же недвижно стоящей Гражене. — Сама виновата, сама и убирай.
Гражена вспыхнула лицом, но только на мгновение. На ватных ногах она пересекла комнату и присела рядом с Дженевой, уставившись на разгром.
— Ты не сиди. Лучше пошли со мной, я дам метлу и совок, — приказала ей Кемешь и, не дожидаясь, пока та встанет, вышла из комнаты.
Вначале Айна-Пре терпеливо дождался уходя Гражены. Потом он даже не сразу попросил Дженеву бросить собирать осколки и сходить предупредить стоящую на улице молодую дольденку, мол, всё в порядке. К счастью, та не стала медлить и к ещё большему счастью, похоже, даже не задумалась необычностью просьбы.
Оставшись один в комнате, он внимательно огляделся по сторонам — не видит ли его кто? — и осторожно шагнул к той самой злополучной полке, на которой ещё стояли редким строем остатки из набора на двенадцать персон. И, ещё раз нервно оглядевшись, быстро смахнул оттуда кусочки битого стекла, своим явственным наличием там нагло противоречивших рассказанной им версии о случившемся…
Домой дольденские чародеи уезжали если и не обнадёженные, то уж точно не такие унылые. Пускай они ещё не нашли выхода, зато у них появилось новое направление для его поиска. Айна-Пре подсадил в карету чему-то негромко смеющуюся Бри Ней Долл, смачно чмокнул её в щечку, заговорщически улыбнулся — и вот старомодная вместительная карета, стуча колёсами по брусчатке улицы, скрылась за углом.
— Ну вот и ладненько! — весело подмигнул он стоящей рядом Кемеши.
— Ох, что-то я тебя последнее время не узнаю, — озорно прищурилась она на него. — Уж не влюбился ли ты, часом?
— А хоть и влюбился, — спокойно хмыкнул он. — Дело это… ага!… И вот что ещё я хотел с тобой посоветоваться.
Чародей направился ко входу в свой двор, жестом приглашая Кемешь последовать за ним. Когда они перешли с оживлённой улицы в тенистый закуток, он повернулся к ней.
— Помнишь, ты жаловалась, что на тебе сейчас целых трое учеников? Тончи, Гражена и вот недавно Легина.
— Гина, — тут же поправила его чародейка.
— Ну да, Гина, — кивнул он, принимая укоризну своему легкомысленному ляпу. — Как ты смотришь, если я тебя разгружу?
— Нет, Гина пока доверяет только мне, — запротестовала женщина.
— Нет, я о Гражене… О том её взрыве, помнишь? Похоже, её умение контролировать свои эмоции не успевает за растущими силами её молодого организма.
Он замолчал, давая Кемеши место сказать что-либо. Но та, коротко задумавшись, лишь кивнула. Чародей продолжил.
— Сильные эмоции — не твоя стихия. А моя. Ты же знаешь. Пускать дело на самотёк нельзя. Давай-ка я возьму её у тебя. Заодно и тебе будет полегче.
— Мы с ней уже так сдружились… — грустно протянула чародейка.
— Ну так вы же не совсем расстаётесь, — повеселел Айна-Пре. — И кроме того… Пока мы не будем ничего менять. Мне нужно ещё кое-что обдумать. Я скажу тебе, когда буду готов взять её… А ты пока загрузи её медленными упражнениями.
— Да делаю я это уже, делаю… Если это всё, я пойду?
— Подожди, ещё спросить тебя хотел. Ты на день предков домой едешь или здесь будешь?
— Собиралась. А что?
— Хотел попросить тебя отвезти по пути одну посылку.
— Не вопрос. Сам-то домой не думаешь? — внимательно посмотрела в его глаза Кемешь.
Айна-Пре чуть хищно засмеялся и отрицательно покачал головой.
— Ты же меня знаешь!…
* * *
В самые первые дни мая почти по всей Рении отмечали день памяти предков. Люди шли на кладбища и там, в широком семейном кругу, поминали лежащих здесь родичей. Кто был слишком далеко от родных мест, отправлялся в дубовые рощи, чтобы повязать на ветки деревьев особые ленточки — послания ушедшим близким и дальним, послания о том, что их помнят и что по ним плачут…
В этот день, как всегда, утро в Венцекамне начиналось шумом и движением: жители целыми семьями и улицами отправлялись за городские пределы. Дженева пробиралась сквозь оживлённую путешествием толпу, внимательно смотря, чтобы не попасть ни под колёса, ни под чьи-то ноги. Последнее сегодня было, как никогда, реально. Переходя Башенную площадь, она разглядела в компании неизвестных ей молодых людей Юза — и тут же радостно окликнула его: раз уж упрямая Гражена не пошла с ней, Юз в качестве возможного попутчика и собеседника был бы самое то.
Юз оглянулся на её крик и, улыбнувшись, направился в её сторону.
— Ты это куда собралась? — вместо приветствия спросил он.
— В рощу возле Каменной речки.
— Ближний свет! — Юз даже присвистнул. — А что, поближе нельзя было найти дубочка? Я вот уже повесил у нас в парке, прям под своими окнами.
— Ну… так будет лучше… — промямлила Дженева. Ашаяль была слишком вольной птицей, чтобы вспоминать о ней в пределах скученного каменного мешка; только объяснять это сейчас, пока боль ещё свежа, не хотелось никому. Даже Юзу. — Так пойдешь со мной?
