Когда серкет взмахнул рукой, проведя клинком широкую дугу в воздухе, халруджи сумел определить вид оружия. Саблевидный клинок, насаженный на длинное древко, особенно любили стражники Балидета. Он объединял в себе свойства меча, копья и топора, позволяя наносить удары по разным траекториям на всех уровнях, используя не только лезвие, но и обух древка. В руках опытного воина такой клинок становился подобным смерчу. В Балидете его называли каручаном, что на кучеярском означало — «Ветер Смерти». Арлинг знал одного человека, который был неравнодушен к каручанам, но он был засыпан песками прошлого. Иман отправил его в Пустошь Кербала на Испытание Смертью. Мозг ученика разъедала неизвестная болезнь, которая не поддавалась лечению. Отправив Ола к серкетам, учитель хотел дать ему последний шанс, хотя Арлинга не оставляла мысль, что иман пытался таким образом «откупиться» от Скользящих.
Ивэй с каручаном не мог быть Олом, «избранным» учеником имана из Школы Белого Петуха. Потому что, скорее всего, Ол давно умер, а этот серкет был просто похожим на человека. Впрочем, сходство с учеником имана у него все же было. Ему тоже придется умереть, возможно, в следующую секунду. Арлинг атакует его справа, выбьет каручан и сломает шею.
Между тем, ивэй отложил оружие в сторону и, наклонившись над Сейфуллахом, принялся его рассматривать. В этот момент Аджухам как раз пришел в себя, потому что его дыхание стало громче и четче. Сейфуллах поднял руку, пытаясь отстранить нависшего над ним ивэя, но серкет легко придавил его к земле и тихонько пропел ему в лицо:
— Запахи увядших цветов уносятся к небесам, и там из них вырастают такие же цветы, как на земле…
Регарди уже готовился к прыжку, когда до него долетели слова песни. Он замер. Старую драганскую поэму могли знать многие, но только один человек пел ее, искажая на свой лад. Если в оригинале увядала трава, у Ола увядшими всегда были цветы.
То, на что Арлинг не обратил внимания раньше, теперь стало очевидным. Низкий, надтреснутый голос, легкое постукивание левой ногой, сухое щелканье пальцев, знакомый запах пота… Неверие сменилось осторожностью, место которой занял страх, но и он задержался недолго. Ол был жив! Осознание этого вытеснило остальные чувства, оставив только одно — большое и светлое. Радость. Несмотря на странности Ола и его частые приступы безумия, кучеяр нравился Арлингу, и они умели находить общий язык. Когда-то Регарди считал его своим другом. Он похоронил его вместе со школой — там, в Балидете.
Впрочем, встреча с Сахаром показала Арлингу, что люди менялись чаще, чем ветер в Иштувэга. Кем стал Ол, пройдя Испытание Смертью? Серкетом, слугой Нехебкая? Или предателем, как и другие Скользящие из Пустоши Кербала? А может, он остался верным школе и иману?
«Или просто сошел с ума», — проскрипел голос в голове. Но возразить ему Арлинг не успел.
— Ты знаешь, что самые страшные яды готовятся из животных? — произнес Ол, и Регарди не сумел избавиться от ощущения, что вопрос был адресован ему.
Когда бывший ученик имана поднял каручан и направился в его сторону, сомнений в том, что его заметили, не осталось. Так же, как и в том, что встреча не будет теплой.
— Я не враг тебе, Ол, — произнес Арлинг, осторожно выходя из укрытия. — Ты помнишь меня?
— Ну, конечно, — хищно улыбнулся «избранный», перекидывая каручан из одной руки в другую. Регарди помнил ее солидный вес, и понял, что это было сделано нарочно — для демонстрации.
— Ты лучший ученик нашей школы, и Нехебкай сплел тебе венок из саксауловых роз.
Ол бредил всегда, здесь же, в царстве Бледной Спирохеты, его миражи должны были приобрести особый размах и яркость.
— Я скучал по тебе, — Арлинг еще надеялся, что ему повезет. — Мы так и не попрощались тогда.
— Учитель не хотел отрывать тебя от занятий, — перебил его кучеяр, опасно сокращая дистанцию. Он все еще находился между ним и Сейфуллахом. — Помню, помню. А еще помню, что в это время цвели апельсины. Как же мерзко воняло тогда в роще. Слава богам, ее больше нет. И школы нет. И проклятого города тоже!
Ол сорвался на крик и внезапно атаковал халруджи, обрушив на него «Ветер Смерти». Однако Регарди был готов. «Нет опасности, которая наступает неожиданно», — говорил учитель, и Арлинг это помнил. Отломав ось тележки, за которой прятался, халруджи отразил удар каручана и, проведя «Полет Падающей Звезды», попытался сократить дистанцию. Его замысел не удался. Кучеяр увернулся, проделав изящный прыжок назад кувырком через голову. Движение было лишним, но намек понятен — Ол был в отличной форме.
— Мы на одной стороне! — крикнул Регарди, кружа вокруг кучеяра. — Из паутины Подобного выбраться нелегко, но я помогу тебе. Опусти каручан. Все можно исправить.
— Человек, который начал умирать, не может вырывать деревья, пустившие в землю корни, — загадочно ответил Ол и остановился над Сейфуллахом. Регарди не знал, сделал ли он это нарочно, или оказался рядом случайно, но нависшее над шеей Аджухама лезвие каручана заставило его занервничать.
— Дерево с корнями — это не ты, — зачем-то пояснил Ол. — Не иман и даже не Сикелия. Вы умираете уже давно, но никак не можете сдохнуть. Кстати, мы ждали тебя.
— О чем ты говоришь? — спросил Арлинг, стараясь потянуть время. Он не мог решить, что делать — сражаться с Олом или схватить Сейфуллаха и попытаться убежать с ним. Мальчишка никогда не был легким, но болезнь должна была истощить его. Однако привлекать внимание Ола к Аджухаму преждевременно не хотелось.
— Я знаю, зачем ты здесь, — хитро ухмыльнулся Ол, заставив Арлинга похолодеть. Сейфуллах лежал в опасной досягаемости лезвия каручана. Один взмах и… Регарди обладал разными талантами, но вряд ли бы смог преодолеть дюжину салей за секунду. Его пальцы сжимали метательные стрелки, однако они были смазаны ядом и означали мгновенную смерть. Арлинг еще не решил, хотел ли он убивать Ола.
— Я пришел не за тобой, — уклончиво ответил Регарди.
— Разумеется, нет, — лукаво улыбнулся кучеяр. — Ты пришел за нами. Последний подарок имана. Бертран предупреждал, что ты станешь мстить за учителя. Он даже угадал место, ошибся только со временем. Мы ждали тебя чуть позже.
— Тебе рассказали все кроме правды.
— Если провести три года в могиле, покажется, что прошла вечность, — задумчиво прошептал Ол. — Пока я ел землю и нюхал собственное дерьмо, ты карабкался вверх. Ничего, что я не поклонился победителю последних игр Салаграна? Или лучший ученик великого Тигра не привык к почестям? Я голову сломал, гадая, что ты сделал, чтобы иман посвятил тебя в тайны Солукрая. Даже Финеас не был удостоен такой чести, а ведь он был лучшим. Лучше тебя. Лучше всех. Учителя предал нас, поэтому серкеты предали его. Это честно.
