– Но мир общий!.. – Морвид стоял потерянный и в отчаянии едва не заламывал руки. – Они мне показали, что будет, если она откажется!..
Я сделала вид, что не слышу этих слов, и продолжала расправлять парусину. К мужчинам присоединились братья. Они остановились чуть в стороне и, оставаясь, казалось бы, внешне невозмутимыми, с явным пренебрежением поглядывали в сторону девушки. Это-то и натолкнуло меня на мысль.
– Хорошо, я поеду с вами, – участники команды заметно оживились, – но с условием, что Эльма поедет с нами.
Девушка торжествующе всплеснула руками и радостно улыбнулась. Правда, через секунду на ее личико набежала тень:
– И Эрик?!
– И Эрик, – согласилась я. – Ну, так как?
Барон со жрецом застыли в недоумении, зато квартеронов та-ак перекосило!.. Их лица вспыхнули неприкрытой ненавистью, словно я предложила им обняться со злейшим врагом. Будто, по меньшей мере, плюнула на могилу их родителей.
А я, словно не замечая их реакции, преспокойно пожала плечами:
– Что ж, на нет и суда нет.
– Ты не смеешь требовать такое! – яростно выкрикнул Лиас.
Изогнув бровь и скрестив руки на груди, я в упор посмотрела на братьев.
– Я не требую, а выдвигаю условие. Не хотите – не соглашайтесь.
Я была уверена, что квартероны надавят на остальных участников команды, и в итоге меня оставят в покое. Мне было известно: братья за что-то терпеть не могут менестрелей, поэтому я надеялась, что команда откажется от моей спутницы и соответственно от моей помощи.
Лорил оттащил Морвида в сторонку и принялся что-то доказывать ему на эльфийском, активно жестикулировал, объяснял, оглядываясь на меня. Тот лишь беспомощно кивал головой и разводил руками. К обсуждению подключился Лиас, и теперь они уже вдвоем насели на жреца.
Эльма осторожно подошла ко мне на цыпочках и зашептала на ухо:
– Ольна, а ты правда возьмешь меня с собой?
– Нет, – так же тихо ответила я. – Это лишь повод, чтобы они отстали. Мне вовсе не хочется участвовать в их походах. Если раз они меня подставили, то и в другой за ними не заржавеет.
– Жаль, – опечалилась девушка. – А я понадеялась!.. Всегда мечтала быть личным менестрелем у команды героев. Это так почетно! Вот так поездишь с ними год-другой, насочиняешь баллад… Знаешь, потом такие менестрели нарасхват при королевском дворе. Всегда хотела ходить в шелке и бархате и петь перед троном… Да видно, не судьба.
Я лишь покачала головой.
– Эльма, смею тебя разочаровать, но болтаться с командой – сомнительное удовольствие. И совсем не интересно. Помнишь тварюшку из деревни Верхний Починок? – Девушка кивнула. – Так вот это было СОБЫТИЕ. В основном же быть в команде – это сутки напролет болтаться в седле, всегда намозоленный зад да стычки с привидениями. В общем, ничего интересного.
Менестрель скептически глянула на меня.
– Тебе просто не повезло на приключения, – отмахнулась она. – У тебя нет авантюрной жилки. А у меня есть, так что… – Она лихо подмигнула.
У меня нехорошо закололо в груди, а в мысли стало закрадываться подозрение, что я зря заикнулась о менестреле. Меж тем мужчины, наконец придя к какой-то договоренности, подошли к нам. Морвид, печально глядя на меня, начал:
– Ольна, ты не должна ставить такое условие…
Отчего-то эти слова мне ужасно не понравились.
– Ты не должна обрекать девушку на такие тяготы! Ты даже не представляешь, о чем просишь!
– То есть себя обрекать могу и даже должна? – с нехорошим прищуром уточнила я. – А во имя чего? Только не говорите, что ради спасения мира. Мне эти слова вот уже где! – Я провела рукой под подбородком.
– А у нас других целей и нет… – Морвид невесело ухмыльнулся. – Хотя у Бриана вроде как есть, у братьев тоже, а у меня точно нет. Я всю жизнь служил богам, всю жизнь старался исполнить предначертанное. Зачастую сильно ошибался, стремясь исполнить буквально, но… Но такова уж моя жизнь – стараться сделать так, чтобы все жители мира стали чуточку счастливее.
Я покраснела. Честное слово, мне стало стыдно. Где-то на самом краю сознания завозилась подленькая мыслишка, что он лжет, но тут же заглохла. Потому что я понимала, что Морвид не лжет. Он действительно старался во имя общего блага, пусть даже оно не всегда совпадало с чьим-то личным интересом. Всю жизнь, целых двести пятьдесят лет с гаком!.. Я тряхнула головой, пытаясь унять вопившую во все горло совесть.
– И ты сейчас хочешь?.. – борясь сама с собой, выдохнула я.
– Ничего я сейчас не хочу, – покачал головой жрец. – Я тебя смиренно прошу, не подвергай девочку ненужной опасности и не бей братьям по больному месту. Ольна, я…
– Да что ты перед ней распинаешься?! – вдруг закричал Лиас. – Ты не видишь, ей все равно?! Ради чего бы она это делала! Я знаю для чего, ты знаешь и он знает!.. – Квартерон приложил ладонь к груди, затем указал на жреца, а потом на барона. – А ее не волнуют чужие беды! Я готов погибнуть сам, лишь бы спасти ту, что дороже всех на свете. И если для этого нужно всего лишь спасти мир?! Да какая мелочь!.. Надо будет, спасем! И без нее!
Рядом с братом встал Лорил. Он положил брату руку на плечо, словно пытался удержать от резких слов.
– Морвид ошибся, неверно истолковав слова… Мы все ошиблись и тем самым невольно поставили жизнь Ольны на грань. И этого она прощать не собирается.
– Но Отец Дружин ясно сказал!.. – встревоженно начал жрец. – Он САМ снизошел и объяснил, что мы должны сделать! И только она может… Именно она отмечена двумя мирами, именно ей… – И, видимо, больше не в силах продолжать, опустил руки и замолчал.
В смятении я стояла и смотрела на команду. Они верили. Они действительно верили, что спасают мир! И ради этого готовы были пойти на любые жертвы…
Невероятно!
И тут Эльма, уперев руки в бока, с вызовом взглянула на меня.
– Кто-то тут разливался соловьем, что такое жизнь в команде. Мол, загнать двоедушника – это событие. А по-моему, спасать мир – вот это СОБЫТИЕ! И ты будешь круглой дурой, если не поучаствуешь в этом.
В ответ я лишь сдавленно простонала:
– И эта туда же… А-а-а! Черт с вами! Только учтите, у меня лошади нет.
Самое противное на болоте – это даже не гнус и болотная живность, а сырость, особенно если вода не только под ногами, но еще и падает сверху. Одежда промокла до нитки, и холодная ткань неприятно липла к телу. Правда, это замечалось только первые три дня. Потом стало казаться, что я сама отсырела полностью от кончиков волос до пальцев ног. Из-за того, что приходилось с усилием выдирать сапоги из болотной жижи, тело уже к полудню налилось усталостью. И это еще усугубляло положение.
Мы шли по болотам неделю, хотя порой начинало казаться, что целую вечность. Во влажных сумерках было очень сложно определять время. Лишь квартероны в этой мутной пелене каким-то чудом понимали, что солнце уже встало или что скоро вечер. Они сообщали это Бриану, и тот давал команду «подъем» или «привал». И то и другое встречалось со стоном. Но если первое – со стоном ужаса, то второе – со стоном облегчения.
