Глаза блондина расширились в ужасе.
— Королевский прокуратор, но так нельзя! Мы должны сжечь труп, дабы душа…
— Здесь приказы отдаешь не ты, — перебил кудбирион и сурово взглянул на солдата. — Делайте, что велят.
— А привал, — робко заметил блондин. — Вы обещали устроить привал, как только мы найдем вход в долину. Братья устали и хотят есть.
Немерий вытащил из ножен длинный меч и направил лезвие в лицо палангаю.
— Еще одно слово, — сказал он, — и ты лишишься носа, как гигант. Ясно?
Солдат часто закивал.
— Привал будет, только мы должны выйти к дагулу, — попытался разрядить обстановку Тиберий. — К тому же ущелье слишком узкое. Здесь негде ставить домики. Выполняйте мой приказ.
Нехотя, палангаи расходились по своим местам. Тиберий с другом вернулись в сани.
«Кажется, на этот раз пронесло».
Мертвеца аккуратно посадили спиной к каменному валуну, дабы тело не мешало солдатам тащить бегунки. Уходя, многие воины вскидывали руки, отдавая последние почести усопшему. Все прекрасно понимали, что ни сжечь, ни взять с собой труп не могли.
Между тем, стены ущелья преобразились: в камнях ярко поблескивали драгоценные минералы, переливаясь всеми цветами радуги. Тиберий сначала подумал было, что ему померещилось, однако друг тоже завороженно глядел на вплавленные в горы алмазы, сапфиры и золотые кругляшки. Они загадочно и странно блестели в свете подожженных сосудов, маня к себе. Некоторые из палангаев касались стен ущелья и пытались оторвать драгоценности, но ничего не получалось. Кудбириону пришлось окрикнуть воинов, дабы те не теряли бдительности.
Экспедиция двигалась вперед. С обеих сторон горы все выше и выше поднимались над их головами. Казалось, стены ущелья вздымались до самых облаков. Алмазы и голубые сапфиры с красивыми оранжевыми прожилками по сиянию могли сравниться со звездами. Огромные богатства раскинулись перед воинами. Хватило бы нескольких драгоценных камешков, дабы до конца своих анимамов жить в богатстве. И детям, и внукам, и правнукам хватило бы. Тиберий боялся, что палангаи воспротивятся приказам и будут выковыривать алмазы, но пока они держались. Видимо, усталость давала о себе знать.
Кудбирион положил ладонь на его плечо и кивков показал на стены ущелья. Дорога, что петляла меж гор, ширилась, а каменные валуны с каждым пройденным эмиолиусом становились все дальше. Вскоре экспедиция выйдет к долине, Тиберий чувствовал это. Губы сами раздвинулись в улыбке. Осталось совсем чуть-чуть. Еще немного, и он отправится домой.
Чувствуя прилив сил, Тиберий откинулся на спинку саней и расслабился. Возможно, в горах удастся построить новый город. От этой мысли в груди разлилось приятное тепло. Эта идея не казалась безумной: в ущелье не дул пронизывающий ветер, а драгоценные минералы могли хорошенько пополнить королевскую казну. Богочеловек будет доволен.
Но стоило бросить взгляд на небо, как страх, до того прятавшийся на задворках сознания, вырывался из клетки и начинал затмевать разум. Противный шепот вновь проникал в уши. Сколько Тиберий не старался, но не мог понять ни слова. И оттого становилось только хуже.
«Город здесь не построить. Люди попросту сойдут с ума в горах».
За спиной раздался взрыв смеха. Поежившись, королевский прокуратор обернулся. Кретика, сияя от счастья, гладила лоб мужа. Гигант умудрился сесть и теперь переводил непонимающий взгляд от одной каменной стены на другую. Там, где у него под повязкой был когда-то нос, теперь — ровная поверхность. Бурча ругательства, лекарь попытался уложить великана обратно, но тот отмахнулся от него как от назойливой мухи.
— Парень все-таки выкарабкался, — заметил Тиберий. — Никогда бы не подумал, что он очухается. С такой раной на морозе…
— Возможно, упавший дагул как-то помог ему, — сказал друг.
Они оба не могли поверить в то, что Септим очнется. Его лицо покрылось синюшными пятнами, отчего гигант еще больше походил на ожившего мертвеца. Огромные глаза заблестели, словно он вот-вот расплачется. Всхлипнув, великан взглядом отыскал Кретику и крепко сжал её в своих объятьях.
— Авла тоже поправится, — дружелюбно, с обаятельной улыбкой, произнес кудбирион. — Вот увидишь, друг.
— Немерий, я хотел тебе сказать…
Глубоков вздохнув, Тиберий попытался было выдавить из себя правду про девушку, когда вопль, полный неподдельной радости, резанул по ушам.
— Дагул! Упавший дагул Сир!
Время остановилось для всех членов экспедиции. В тот момент их сердца замерли при виде колоссальных размеров существа. Узкая расселина вмиг сменилась необъятной долиной, укрытой цепью высоких гор. А в центре этой долины был бог. Тот, которому они молились, дабы получить толику удачи детям и женам. Тот, которого они задабривали жертвами. Тот, который откусил себе лапу, дабы спасти людей от тварей ночи.
Сердце Тиберия пронзило холодом, словно кто-то воткнул в него ледяной нож. Он пытался осознать, кто предстал перед ним, но мозг отказывался служить. До поверженного бога было, конечно, очень далеко, однако из-за невероятных размеров тот казался так близко, протяни руку — и коснешься сияющих белым светом чешуек.
Старый бог лежал на каменных валунах, присыпанный снегом, и усмехался безгубой ухмылкой. Его идеально круглые, как золотые монеты, глаза с вертикальными зрачками наливались кровью, и было сложно понять — светились ли они жизнью? Порванные кожистые крылья распластывались по долине и звенели, как железные, от каждого порыва ветра.
Палангаи опускались на колени и шептали молитвы. Тиберий соскочил с саней и тоже упал ниц перед дагулом. Он не верил, что богам было дело до просьб и восхвалений людей. Для них все жители Мезармоута — всего лишь снежинки, чья жизнь быстротечна. Но он не мог с собой ничего поделать. Лишь от одной мысли о близости упавшего ящера сердце билось чаще.
Воины синхронно выкрикивали слова молитвы и раскачивались из стороны в сторону.
— БОГОЧЕЛОВЕК, ПОЖЕРТВОВАВШИЙ ИМЕНЕМ РАДИ ДУШ ЛЮДСКИХ…
Вместе с их словами из ртов вырывался пар, который моментально превращался в облачка ледяных кристаллов.
— ПРОСИМ ТЕБЯ УКАЗАТЬ ИСТИННЫЙ ПУТЬ, ИБО МЫ ОТПРАВИЛИСЬ ДОРОГОЙ ТЬМЫ…
Тиберий поначалу боялся ошибиться и испортить молитву, однако постепенно страх исчез, на место ему пришло спокойствие и уверенность, что старейшина заблуждался. Никакая тварь была неспособна подобраться к упавшему ящеру.
— О СОЗДАТЕЛЬ МИРА И ЗВЕЗД, СЖАЛЬСЯ НАД НАМИ И ЗАЩИТИ ОТ НЕПРАВДЫ И БОЛИ…
Все члены экспедиции сейчас озвучивали не только надежды на скорое возвращение, но и делились друг с другом болью своих сердец.
