Верховный жрец Оззена Цренал был очень стар. Никто не мог даже приблизительно определить его возраст. Поговаривали, что ему далеко за сто пятьдесят, а может быть, и за двести лет. Познакомившись с ним, принц сделал два вывода. Во-первых, судя по насупленному виду, старик относится к новой власти недоброжелательно. А во-вторых, он, наверное, ни разу в жизни не стриг бороду.
Цренал был одет в традиционный для культа Оззена красный халат, расшитый золотыми лилиями. Именно цвет лилий указывал на ранг жреца. У младших лилии были белого цвета, затем шли зеленый, синий и оранжевый цвета. Серебряный цвет указывал на высших жрецов, а золотой — на верховного.
Все эта цветовая гамма имела глубинный смысл. В связи с тем, что Оззен входил в пантеон богов и являлся изначально богом плодородия, цвета означали сферы его деятельности. Например, белый цвет символизировал снег, который покрывал землю перед обильным урожаем, зеленый — лето и цветение, синий — ночь, необходимую для отдыха растений, оранжевый — жаркий день. Серебряный и золотой цвета соответствовали невинности и зрелости поклонников этого бога, что в старые времена подчеркивалось сексуальной направленностью некоторых обрядов. Потом, когда Оззен стал единственным богом на территории Ранига, многие обряды, включая самые разнузданные, обрели более цивилизованные формы. Хотя не везде забыли древние, варварские, но такие понятные и простые ритуалы.
Цренал принял Михаила в одном из залов храма Ста колонн. Молодой человек не решился вызвать его к себе, чтобы не раздражать лишний раз старика.
С самого начала все пошло не очень хорошо. В ответ на приветствие Цренал сухо поздоровался, но остался сидеть. Это не было оскорблением — жрецы высших уровней имели право сидеть в присутствии королей. Но все же, демонстрируя почтение, не слишком часто этим правом пользовались.
Принц еще раз внимательно посмотрел на старика и вздохнул. Разговор обещал быть нелегким.
— Сегодня отличная погода, не правда ли? — начал он, усевшись напротив Цренала.
В глазах жреца мелькнуло удивление:
— Неплохая.
— Как здоровье твоей жены?
— Я — жрец, у меня нет жены, — ответил Цренал.
— Но если бы была, каково было бы в данный момент ее здоровье?
Старик удивился еще больше, но сухо и проговорил:
— У меня нет жены, значит, речь о ее здоровье вестись не может.
— Ну что же, если ты не хочешь говорить о погоде или семье, то мы можем пообщаться на более отвлеченные темы.
— На какие же?
— Например, поговорим о короле Ранига.
— А что об этом говорить? У Ранига есть законный король.
— Есть король? — удивился Михаил. — Где же он?
Удивление жреца начало сменяться раздражением.
— Ты изгнал его! — он простер руку и указал на собеседника.
— Нет, — ответил тот, качая головой. — Его и не было. Он не правил. Страна была разделена на четыре области влияния, с которых кормились четыре владетельные семьи, а казна даже не получала налогов. У Ранига был такой же король, как у тебя жена.
— Ты хочешь, чтобы я короновал тебя? — прямо спросил Цренал.
— Да. Я — гораздо лучший выбор для Ранига. К тому же имею на корону больше прав.
Старик медленно покачал головой.
— Вели уйти своим подчиненным, я хочу поговорить с тобой откровенно.
— Подождите меня снаружи, — сказал Михаил сопровождавшим его людям.
Он явился для первого разговора со жрецом только в обществе Маэта и охраны. Маэт был откровенно печален. Глава рода Каретт сбежал из столицы не один, а прихватил с собой все семейство, включая прекрасную Ларету. Маэт сначала предполагал, что она прячется где-то в Парме, но поиски не дали никакого результата, поэтому он и загрустил.
— Уходите и вы, — махнул Цренал своим приближенным.
Около десятка жрецов высших рангов, находившихся в зале, вышли.
— Ты — не принц Нерман, — сказал старик, когда они остались одни. — Я знал его и видел его ти. За многие годы, особенно в период взросления, ти меняется. Но не настолько, чтобы ишиб с моими способностями не распознал это. К тому же, твой аб ужасен. Никогда не видел подобного. Это аб не человека, а демона.
— Почему же принц Нерман умер в таком случае? — спросил Михаил, решив пока проигнорировать обвинения в самозванстве.
Он сделал справедливый вывод, что старик неспроста удалил всех свидетелей перед тем, как их высказать. Жрец явно преследовал какие-то свои цели.
— От болезни, — ответил старик.
— А что это должна быть за болезнь, чтобы множество великих ишибов, окружавших наследника, не могли ее вылечить?
— Так иногда случается, — неопределенно заметил старик.
— Но ты можешь назвать эту болезнь? Вот просто сказать ее название?
— Она была мне неизвестна.
— Неужели? Чтобы великий ишиб не мог определить болезнь? Она, что, была такой редкой? А может быть, имела все-таки название? Например, яд?
Цренал промолчал. Он о чем-то задумался.
— Как умер принц Нерман, уже не имеет значения, — тихо ответил старик. — Имеет значение лишь настоящее и будущее.
— И какое же у Ранига будущее с Миэльсом? — поинтересовался Михаил. — Или я даже спрошу иначе: в чем твоя цель? Что ты хочешь от короля или от страны? Вот лично тебе чего хочется?
— Мне нужно, чтобы люди верили в моего бога, — медленно ответил старик.
— Допустим. Допустим, что это так. Обычно люди хотят власти, славы, богатства, здоровья, долгих лет жизни. Но допустим, что тебе нужно просто, чтобы верили в Оззена. Как этому способствовал Миэльс?
— А как этому будешь способствовать ты? — поинтересовался Цренал вместо ответа.
Он был донельзя удивлен ходом разговора. Ему уже сообщали, что человек, захвативший столицу, весьма необычен, но он не верил. Теперь же убедился воочию. Причем, его поразил не только аб самозванца, но и то, как он говорил. И что говорил. Разговор этот никак не сообразовывался с предыдущим опытом старика. Если бы он знал, откуда прибыл Михаил, если бы владел обшей лексикой его мира, то сказал бы, что тот говорит нетипично для мира Горр.
— Я этому могу еще как поспособствовать, — заявил странный собеседник. — Вот смотри, недавно Раниг потерял северные провинции. Они отошли Томолу и Кманту. В обоих этих государствах культ Оззена не практикуется. У Томола — Неурал, бывший бог войны, если мне не изменяет память, у Кманта — Исианда, бывшая богиня красоты. Как ты думаешь, что случится с культом Оззена в наших бывших провинциях?
— А ты сможешь удержать Раниг от дальнейшего распада? — снова спросил жрец. — Или вернуть утраченные земли?
