Но поскольку бой был объявлен только сильфовому пьянству, Гиз и Лакс не без удовольствия тоже приложились к фляжке телохранителя, и занялись развешиванием мокрых вещей поблизости от костерка.
— Все дымом пропахнет, ты бы магией высушила, а Оса? — с тоской оглядывая свою шафрановую рубашку, попросил Лакс, распяливая ее на рогатинах, как преступницу.
— Я могу, конечно, поэкспериментировать, — согласилась я, — вот только в обращении с огнем очень точную меру знать надо. А то могу ненароком и спалить одежду. Жалко ведь будет!
— Но ты же можешь вызвать огонь и можешь свет, значить разницу чувствуешь, — проявляя весьма странную осведомленность в делах магических, уточнил Гиз.
А впрочем, почему странную, скорее специфическую. Своих возможных жертв надо знать не только в лицо, но и по особенностям, чтобы не допустить вопиющих ошибок. Вот морианцы, к примеру, на том и погорели во всех смыслах слова.
— Могу, но свет и тепло вызываются одной руной, разницу я должна держать в сознании, чтобы не натворить беды. И если в случае огня и света разница весьма ощутима, то тепло и жар уже гораздо более близкие области, поэтому я предпочту для начала поэкспериментировать на чем-нибудь не столь нужном, как любимая рубашка Лакса, — обстоятельно ответила я и посоветовала. — Вот лучше сильфов покормите хорошенько, а потом попросите, может быть, они магией пыльцы вашу одежду в порядок приведут.
— Ну если вкусно покормят…. - задумчиво протянул Фаль с прехитрющей физиономией и расплылся в довольной улыбке, когда Лакс, клятвенно бия себя в грудь, пообещал отдать ему свою долю медового пирога.
Не уверена, но, по-моему, Иесса позавидовала нашему дружку и вовсе не из-за дополнительной порции пирога, а из-за того, что он так запросто общается с людьми, нахально вымогает у них еду и при всем при этом умудряется оставаться всеобщим любимцем, которого вовсе не эксплуатируют нещадно. Лишь изредка просят об одолжении.
Мы перекусили, собрали вещи, затушили огонь и по указке сильфиды двинулись в юго-западном направлении по лугу. Еще не стемнело окончательно, мягкие сумерки большим котенком только начали ластиться к земле. Ехать по ароматному разнотравью было в удовольствие. Дэлькор, понимая, что мы не спешим, двигался спокойным шагом и никаких шуточек не откалывал, правда, время от времени отвлекался, чтобы ухватить зубами особо приглянувшуюся ему головку цветка с нежно-голубыми лепестками. Соцветием растение походило на нечто среднее между ромашкой переростком и декоративным подсолнухом. Ромашки, настолько я помнила пору собирания полевых букетов без ножниц путем обламывания или перегрызания особо крепких стебельков, на вкус изрядно горчили. Мой конь никогда не стал бы есть горькую гадость, значит, растения были вполне кормовыми на вкус, а потому мысленно я окрестила цветики забавной кличкой — гей-подсолнухи и заухмылялась про себя.
— Вон он — в нежном голоске Иессы послышалось что-то сродни восторгу патриота-янки перед статуей бабы с факелом.
В косых лучах заходящего солнца среди благоговейно раздавшихся трав перед нами предстал сильфов круг, вернее, три — один в другом — круга общим диаметром метров в пять. Первый с обилием голубых гей-подсолнухов, второй — россыпь цветов красных оттенков и третий — полноценный круг. А не бублик дыркой — чистого живого золота. Нежные головки-шарики и сами листочки и стебельки травы переливались янтарным сиянием.
— Даже жаль будет топтать такую красоту, — расчувствовался Кейр.
— Трава сильфова круга встает быстро, — утешил нас Фаль.
"Еще бы ей не встать, — согласилась я про себя, ощущая мощное излучение живительной силы земли, впитавшей магию волшебных танцоров. — Небось, еще и зимой весеннюю свежесть сохраняет".
— Отправляемся? — как-то неуверенно, как перед прыжком в прорубь, спросил нас Лакс.
— Да, пора прощаться, — согласилась я за всех остальных. — Мы благодарим тебя за помощь, Иесса! Ты проявила истинное великодушие, не смотря на все зло, причиненное тебе человеком-магом, указала нм путь!
— Я теперь знаю, люди, как сильфы, тоже бывают разные, — задумчиво прозвенела Иесса, снова опускаясь ко мне на плечо. Всю дорогу она летела впереди, указывая направление. — Ты не обижала меня, напротив: выпустила на свободу, накормила, не злилась тогда, когда я злилась на всех вас. Я тоже благодарна тебе за все, магева!
Мужчины на прощание поклонились сильфиде, как женщине знатного сословия из рода людей, та в ответ выписала в воздухе какую-то замысловатую фигуру, оставляя сияющую виньетку пыльцы.
— Ты отправишься искать свою круг? — чуточку смущенно уточнил Фаль у малютки.
Насколько мне было известно из болтовни с моим дружком (специально я ничего не выпытывала), сильфы именовали кругом не только места своих развлечений, но и определенную совокупность дружных или родственных меж собой особ, в этих кругах развлекающихся.
— Да, я так соскучилась по ним, — взволнованно ответила Иесса.
— Легкого полета, — пожелал ей от всего сердца Фаль, и сильфида отлетела подальше, передоверив контроль за перебросом через круги нашему малышу.
— Давай, Дэлькор, — обратилась я к жеребцу, задавая маршрут. — Следующая остановка — Карниалесс.
Конь первым скакнул в круг. Показалось мне или в самом деле его копыта лишь скользнули по золотистым травинкам, не сминая их, не знаю, зато в следующую секунду Дэлькор уже выпрыгивал из высоких зарослей белых колокольчиков на стелющуюся ковром зеленую траву. А место было другое, потому что вокруг простирался удивительно светлый лес из незнакомых мне высоченных, как корабельные сосны деревьев. Их кора проблескивала светлым серебром, а листья темной зелени походили на укороченные и суженные кленовые. Прошелестел легкий ветерок, и темные листья качнулись, открывая изнанку. Оба оказалась такой же нежно-серебристой, как кора.
— Вальсинор, священные эльфийские деревья, — благоговейно выдохнул за моей спиной Лакс, отвечая на невысказанный вопрос.
Вслед за Дэлькором все члены нашей компании благополучно выбрались из сильфова круга на мягкую траву. Не знаю уж, магией ее выводили или как-то ухаживали в течении тысячей лет, как за английским газоном, но на такой траве не то, что валяться, даже спать можно было бы без всяких матрацев и подушек даже самым изнеженным барышням.
Лес вальсинор было чудесным и удивительно мирным местом, настраивавшим на умиротворяющий, созерцательный лад. Даже мы, явившиеся всего несколько минут назад, чувствовали себя в незнакомом месте удивительно уместно и, пожалуй, уютно, впрочем, мы ведь не явились незваными, нас приглашали.
