Ну а больше сказать было нечего.
Не в силах видеть, как они поднимаются по ступеням, Алек развернулся и ушёл обратно в каюту.
Опустив голову, он пробормотал:
— Мне нужно побыть одному.
— Уверен?
— Да. Ненадолго.
— Ну тогда ладно, — Серегил немного помедлил, но всё же обнял его.
И Алек знал, как для него было важно, чтобы его не оттолкнули сейчас. Так что вместо этого он тоже обнял его благодарно, и только теперь понял, что не может позволить ему уйти.
Серегил погладил его по голове.
— Я знаю, тали. Знаю. Всё хорошо.
— Нет! Ничего не хорошо!
Он уже чувствовал нестерпимую боль утраты, раздиравшую его грудь. Его «не рожденное женщиной дитя» не могло принадлежать ему! Даже если бы он хотел этого больше самой жизни!
Руки Серегила крепче сжали его. Он ведь тоже отлично знал, что такое утрата.
Потихонечку это помогло.
Из Нанты Раль направил корабль в Цирну, а затем в небольшой порт Андерлее, что находился от неё неподалёку. Весь первый день Серегил провёл с Алеком в каюте, и Микам не мешал им. Когда на следующий вечер Алек появился за ужином, глаза его были красными, он был молчалив. Микам глянул на Серегила, но тот покачал головой. Вряд ли кто-то мог сейчас сказать Алеку хоть что-то, что могло бы облегчить его боль.
На другой день Алеку было немного получше, и к тому времени, как они добрались до Цирны, он уже был снова почти прежним, хотя на сей раз, пока они плыли, он, конечно, не пел и не играл.
Серегил подолгу сидел, склонившись над украденными книгами, пытаясь разгадать шифр, впрочем, безуспешно. Микам подозревал, что его сердце в данный момент находилась немного в другом месте. Отсутствие Себранна было слишком ощутимо для всех.
Они прибыли поздним утром, ориентируясь на вздымающиеся кверху дымки от путеводных огней на колоннах Астеллуса и Сакора. Микам уже несколько лет не плавал по великому Каналу, соединяющему Внутреннее море и Осиат. Пока они стояли на якоре, ожидая, когда распорядитель порта подаст им сигнал, что пришла их очередь, он вышел на палубу вместе с Алеком и Серегилом, полюбоваться на открывавшийся вид.
— Никогда не забуду, как увидел всё это впервые с борта «Косатки», — вполголоса произнёс Алек.
— Да-да, а я тем временем подыхал в трюме, — ответил со смешком Серегил.
Корабли перед ними, получив сигнал зеркала с вершины колонны Астеллуса, один за другим исчезали в устье канала.
— Наш сигнал! — наконец, крикнул дозорный.
Заходить в такой узкий канал под парусами было слишком опасно, так что корабли, которые подобно «Леди» не имели вёсел, туда затягивали специальные большие баркасы.
Теперь было чуть за полдень, и они могли отлично разглядеть зеркальные участки на высоченных грубого камня стенах — следы древней магии, что помогала возводить это чудо света.
Потоки воды низвергались тут и там, и звук их казался необычайно громким в этом тесном пространстве.
Когда они достигли срединной точки, Микам отсалютовал статуе Тамир.
— Благодарю за возможность воспользоваться дорогой, Ваше Величество!
Наконец, достигнув дальнего конца канала, баркасы оставили их, и они подняли паруса, направившись в Арденлее.
Они решили высадиться там, а не в Римини, а в городе появиться как можно незаметнее, что позволило бы Алеку и Серегилу укрыться от глаз королевских шпионов, способных их опознать. К тому же, прежде чем объявиться перед всеми, им следовало разобраться с останками книг.
Моряки переправили на берег их лошадей, а они со своими пожитками проплыли за ними в шлюпке. Раль отправился тоже, чтобы попрощаться. И когда они очутились на берегу, он пожал каждому руку, заержав Алекову ладонь чуть дольше остальных.
— Берегите себя, милорды, постарайтесь хоть какое-то время обойтись без неприятностей.
— Удачной охоты, — пожелал ему Серегил.
— И трюмов под завязку, — добавил Микам.
На ночлег остановились в небольшой гостинице, а на другой день снова направились в Уздечку и Бубенец.
— На сей раз неплохо было бы обойтись без погони, — заметил Микам.
Серегил хохотнул, Алек же кинул на них отсутствующий взгляд и ничего не ответил. Прошлый раз, когда они тут проезжали, он вёз с собой Себранна.
Они переночевали в Уздечке и Бубенце. Серегил использовал один из жезлов, чтобы послать весточку Теро, сообщив ему о своём возвращении…
На следующее утро пришла пора нового расставания.
— Я бы мог доехать с вами до Римини, — предложил Микам, когда они все вместе стояли на конюшем дворе.
— Ты и так заставил Кари слишком долго тебя дожидаться, — ответил ему Серегил. — Передай-ка ей наши извинения, и скажи Иллии и парням, что мы обязательно привезем им гостинцев, чтобы хоть как-то скрасить твоё отсутствие.
— Вас самих будет достаточно. Да смотрите, не задерживайте с визитом в Уотермид, — он погрозил им обоим пальцем. — Надеюсь, увижу вас до того, как появятся весенние жеребята?
— Даже не сомневайся, — пообещал Алек. — Я прослежу за этим.
Микам по очереди их обнял.
— Буду скучать. Как всегда.
Усевшись верхом, он повернул коня и направил его к дому.
Алек и Серегил проследили, пока он не скрылся из виду, затем отправились в конюшню за своими лошадьми.
— Ну, что скажешь, Цинрил, девочка моя? — сказал Серегил, потрепав высокую вороную по бархатистому носу. — Готова вернуться домой?
Домой, подумалось Алеку.
— В усадьбу или в гостиницу? — спросил он, надеясь, что будет последнее.
— Конечно, гостиница. Полагаю мы заслужили несколько дней покоя, прежде чем вынырнуть обратно в свет.
— Хорошо.
После всех ужасов и испытаний последних месяцев, Алеку так хотелось хотя бы на годик укрыться в их потайных комнатах, прежде чем он сможет хотя бы думать обо всех этих интригах и вечеринках.
К СЕВЕРНЫМ ВОРОТАМ ГОРОДА они прибыли прямо перед полуночью и направились прямиком к Урожайному Рынку. В лабиринте его торговых мест было темно, а центральная площадь была пустынна, если не считать нескольких спящих нищих, да бродячих котов вожделенно завывающих где-то в ночи. Отсюда они проехали на улицу Серебряной Луны в богатом квартале, миновали Дворцовые владения и добрались до окруженного каменными стенами обиталища Дома Орески. Ослепительно белый замок, устремлённый в небеса, возвышался над стенами, сияя, как жемчужина в лунном свете. Огромный стеклянный купол посередине, как и четыре башни по углам, были темны, но сквозь купол восточной башни просвечивался слабенький огонёк.
